Такие молодые люди со всего света, а чаще всего из Америки, наполняли Вену в любое время года. Особенно много их было в лыжный сезон и летом. Они бродили по аллеям Пратера и Венскому лесу в обнимку с одетыми так же, как они, подружками, сидели на ступеньках Бургтеатра и дворца Шенбрунн, бренча на гитарах, покуривали травку в темной колоннаде парламента, потом вдруг исчезали, чтобы объявиться в Гонконге, Сингапуре или Кейптауне. Их одежда, словно бы купленная в секонд-хенде, вовсе не свидетельствовала об их бедности. Она была всего лишь дань моде, знак принадлежности к поколению, которое жило в мире, где не существовало границ. И этот крепкий молодой человек с бритой головой, который пил уже третью чашку капучино по пятнадцать шиллингов, вполне мог оказаться богатым или даже очень богатым человеком.

Не заметив ничего подозрительного, герр Швиммер набрал телефонный номер и негромко произнес:

— Здесь Швиммер. Господин Русланов, для вас оставили конверт с сегодняшним номером газеты «Zweite Hand». В нем есть какое-то объявление, которое вас, возможно, заинтересует. Так мне объяснили.

— Кто принес конверт? — спросил Русланов.

— Довольно приятный молодой человек. Русский.

— Из породы Штази?

— Не думаю. Нет, не думаю. Или это уже какая-то другая порода. Сначала я принял его за спортсмена. Но сейчас мне кажется, что он из военных.

— Он назвал себя?

— Нет. Но сказал, что звонил вам некоторое время назад в половине первого ночи. Господин Русланов, вас интересует этот конверт?

— Да, — ответил Русланов. — Да, герр Швиммер, очень. Я сейчас приеду за ним.

— Не следует этого делать. Вам не стоит здесь появляться. Я сейчас сдам дежурство, возьму такси и привезу вам его. Не выходите из дома. Если услышите два длинных звонка и два коротких, только тогда откройте. Вы будете знать, что это я.

Герр Швиммер положил трубку, вынул из ячейки оставленный для господина Русланова конверт и сунул его между страниц газеты «Wiener Zeitung», которую всегда читал после ночных дежурств за рюмочкой кальвадоса. Затем занялся отчетом за смену. Краем глаза он заметил, что молодой человек с бритой головой расплатился за капучино и вышел из отеля, так ни разу не оглянувшись ни на портье, ни на людей в холле, хотя у девушек из турагентств было на что посмотреть. Но его, судя по всему, удовлетворило созерцание коллекции винных бутылок. Если, разумеется, он смотрел на бутылки, а не в зеркало на задней стене бара.

Через полчаса герр Швиммер переоделся в серый костюм, надел котелок и вышел из отеля, поигрывая тростью. Пройдя пол квартала, он остановил такси и назвал адрес своего загородного дома в Клостернейбурге. Дорога петляла по холмам, таксист попался не очень опытный, герр Швиммер вынужден был внимательно следить за дорогой и показывать повороты. Поэтому он не заметил, что на некотором расстоянии от такси движется, повторяя маршрут такси, белый микроавтобус «фольксваген-транспортер» с металлическим кузовом, в каких перевозили мелкие грузы, а за рулем сидит тот самый молодой человек из бара, любитель капучино.

Возле ворот своего дома герр Швиммер вышел из такси и нажал на кнопку звонка: два длинных и два коротких. Электромагнитный замок щелкнул, отпирая калитку. Герр Швиммер прошел по дорожке и скрылся в доме. Через десять минут он вышел и приказал водителю возвращаться в Вену.

Яцек Михальский, сидевший в белом «фольксвагене», проводил взглядом такси и набрал номер на мобильнике.

— Одна задача решена. Мы знаем, где он. Посмотрим, как решится вторая. Если мы все правильно рассчитали, сейчас он тебе позвонит.

— Понял, — ответил Гольцов. — Жду.

«Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски. Он должен знать, чего хотят евреи».

Номер телефона. Не прежний, российского консульства. Другой.

Асланбек Русланов смотрел на это объявление в разделе «Услуги» и видел перед собой Рахиль.

«Он должен знать, чего хотят евреи».

Это была ее фраза. Человек, который дал объявление, слышал эту фразу от нее. Ни от кого больше он не мог ее слышать. И она могла сказать эту фразу только человеку, которому доверяла.

Асланбек набрал указанный в объявлении номер.

— Вас слушают, — ответил по-русски мужской голос.

— Это вы дали объявление в газете «Zweite Hand»?

— Да. Здравствуйте, профессор. Я рад, что вы позвонили.

— Вы сказали портье, что звонили мне некоторое время назад в половине первого ночи.

— Да.

— Как вы назвали себя?

— Джордж.

— Вас действительно так зовут?

— Мое имя Георгий. Я перевел его на иностранный язык.

— Зачем?

— Даже не знаю. Так получилось само собой. Я хотел услышать ваш голос. Но когда услышал, почему-то растерялся.

— Назовите имя человека, которого вы спрашивали.

— Карл Нейрат.

— Такой человек никогда не жил в «Кайзерпаласе».

— Знаю. Я назвал его от фонаря. Перед этим я разговаривал с ним, поэтому на язык и навернулось его имя.

— Кто он?

— Сотрудник Австрийского национального центрального бюро Интерпола капитан Карл Нейрат.

— Кто вы?

— Старший оперуполномоченный по особо важным делам российского Интерпола майор Георгий Гольцов. Это я принял ваш факс.

— Зачем вы мне позвонили? Хотели установить, где я?

— Сначала хотел убедиться, что вы — реальность. А потом вдруг понял, что ваш факс — это сигнал бедствия.

— Я не вкладывал в текст такого смысла.

— А вы вспомните текст. И представьте, что этот факс получили вы. Это был не просто сигнал бедствия. Это был вопль отчаяния.

— Это вы прислали ко мне людей из ФСБ?

— Я знаю, о чем вы говорите. Я не имею к этому никакого отношения.

— Почему я должен вам верить?

— Вы не поняли? Тогда еще раз прочитайте объявление.

И хотя Асланбек Русланов знал текст объявления наизусть, он все же заглянул в газету, раскрытую на разделе «Услуги».

«Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски. Он должен знать, чего хотят евреи».

— От кого вы слышали эту фразу? — спросил Асланбек. — Вы поняли, о какой фразе я говорю?

— Да, понял, — ответил таинственный собеседник. — Вы знаете от кого. И вы знаете, что она означает. Профессор, нам нужно встретиться.

— Вы знаете, чего хотят евреи?

— Да.

— Чего?

— Это я скажу вам при встрече.

— Вы скажете это сейчас. Иначе встреча не состоится.

— Они хотят, чтобы вы всегда могли прямо смотреть в глаза своему сыну.

— Назначайте время и место.

— Выйдите из дома. Где-то поблизости стоит белый «фольксваген-транспортер» с наклейкой «Рентакар» на лобовом стекле. В нем человек с бритой головой. Его зовут Яцек Михальский. Это мой друг. Он в курсе всего. Он привезет вас на место встречи.

Встреча Асланбека Русланова, Георгия Гольцова и Яцека Михальского состоялась через два часа на набережной Дуная. Она была не слишком продолжительной.

— Профессор Русланов, как далеко вы готовы пойти? — спросил Михальский.

— До конца, — последовал твердый ответ.

— Это будет очень нелегким испытанием, — предупредил Гольцов.

— Я знаю, на что иду.

— О’кей, — кивнул Михальский. — Тогда приступим. Возвращайтесь в «Кайзерпалас», ведите раскованный образ жизни, время от времени заходите в банк «Кредитанштальт». Просто в холл. А потом выходите с деловым видом. А по вечерам прогуливайтесь по аллеям Пратера. Выбирайте аллеи самые малолюдные.

— Вы хотите, чтобы я вывел вас на Мусу?

— Да, — подтвердил Гольцов. — Этого мы и хотим.

— Я знаю более верный способ заставить его обнаружить себя.

— Какой?

— В Зальцбурге живет профессор Азиз Салманов. Это известный чеченский философ. В брежневские времена он считался диссидентом. Его вынудили эмигрировать. Когда-то мы были друзьями. Потом разошлись. Он встал на сторону Дудаева и в конце концов превратился в идеолога чеченского национализма. Он живет на чеченские деньги и связан с Чечней.