— И за все это платила Россия. Отрывая рубли от пенсий стариков и от зарплаты учителей. Не знаю, сколько денег ушло в Чечню. Счет может идти на миллиарды. Долларов, Дон, а не рублей. И все они исчезали бесследно. Таким был этот мир в Чечне. И не вспоминайте пословицу. У нас есть и другая: не всякое лыко в строку.

— Значит ли это, Джордж, что вы поддерживаете политику президента Путина?

— Я не знаю, в чем заключается его политика. Я даже не знаю, есть ли у него вообще какая-то политика. Если он не предпринимает никаких активных действий в Чечне сознательно — я поддерживаю эту политику. Если же он ничего не делает, потому что не знает, что нужно делать, — что ж, это тоже не худший вариант.

— И многие в России думают так, как вы?

— Понятия не имею. Я говорю только о себе. У меня к вам тоже вопрос. Дон. Почему ваше правительство никак не реагирует на предупреждения нашего президента об опасности международного терроризма? Вы видите в бандитах борцов за независимость Чечни. Разве вы не понимаете, что это самые настоящие террористы?

— Это политика, Джордж. Для нас выгоднее считать Чечню внутренним делом России. Тем более, что юридически это так и есть. Мы вполне согласны с тем, что Чечня стала полигоном для террористов. Но признать это — значило бы признать и нашу ответственность за то, что происходит в Чечне. А у нас и без этого слишком много проблем. Палестинцы, косовские албанцы, афганские талибы, Иран. Поэтому нам и приходится вести такую игру.

— Вы заигрываете с террористами. Не боитесь, что доиграетесь?

Хоукер не успел ответить. Политическая дискуссия, в которую Георгия втянул цэрэушник, была прервана появлением темно-зеленого «лендровера» Яцека Михальского. Он поставил джип вплотную к «шестерке» Гольцова, молча отсоединил и выбросил в ближайший мусоросборник старый аккумулятор, так же молча вытащил из багажника новый, подсоединил и завел «шестерку». Потом заглушил, вытер ветошкой руки, захлопнул капот и только после этого обратился к Гольцову, который вместе с Хоукером вылез из «доджа» и с интересом наблюдал за действиями друга:

— Порядок. Ты ничего мне не должен. Считай, что это мой подарок к твоему дню рождения. Такие подарки я буду делать тебе каждый год. Это избавит меня от головной боли, потому что я никогда толком не знаю, что тебе подарить. И ты больше никогда не будешь будить меня по ночам из-за того, что у тебя сдох твой сраный аккумулятор. Возражения не принимаются.

— Спасибо, Яцек, — с улыбкой ответил Георгий. — Познакомься — полковник Дональд Хоукер, заместитель московского резидента Центрального разведывательного управления США.

— До чего же я люблю жизнь! — мгновенно отреагировал Яцек. — Русский ученый Пржевальский, который открыл одноименную лошадь, писал: «А еще я люблю жизнь за то, что в ней есть возможность путешествовать». А я люблю жизнь за такие вот неожиданные встречи. Привет, Дон. Если вы намерены нас завербовать, то учтите, что со мной ничего не выйдет. Я зарабатываю много даже по вашим американским меркам. А вот майора Гольцова попробуйте. Может получиться. Потому что зарплата у него всего сто тридцать долларов.

— В неделю? — удивился Хоукер.

— Если бы! В месяц!

— Господи помилуй! Джордж, это правда?

— А вы не спрашивайте у него, — посоветовал Михальский. — Вы загляните в помойку и посмотрите, на каком говне он ездил. И сразу поймете, правда это или неправда.

— Как же вы живете?

— Спокойно, — буркнул Георгий. — Потому что меня не волнуют никакие финансовые кризисы. Дон приглашает нас поужинать в Центральном доме журналиста и за ужином поговорить о проблемах, которые его волнуют. Как ты на это?

— Кто платит за ужин? — деловито осведомился Михальский.

— Правительство Соединенных Штатов, — усмехнулся Хоукер. — Из моего фонда на представительские расходы.

— Согласен, — заявил Михальский. — Кто же отказывается от халявы? Да еще за счет правительства США. Но предупреждаю, Дон: мы нанесем вашей экономике серьезный урон. Потому что я не соглашусь меньше чем на филе по-суворовски.

— О’кей, — кивнул Хоукер. — Надеюсь, наша экономика это выдержит.

3

Причина, по которой заместитель московского резидента ЦРУ полковник Дональд Хоукер вынужден был пойти на весьма рискованный контакт с майором российской милиции Георгием Гольцовым, заключалась в том, что в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, куда была передана дискета с результатами экспертизы и рапортом Хоукера, очень серьезно отнеслись к этой информации. Дискета была немедленно отправлена в научно-техническое управление ЦРУ, американские эксперты сразу определили то, чего не могли определить русские: «стингер», которым был сбит российский бомбардировщик Су-24, относился к новейшей модификации, она была запущена в серию всего год назад. Этот «стингер» не мог попасть в Чечню из Афганистана — таких там никогда не было. Он мог попасть к чеченским сепаратистам только из тех стран, которым США поставляли эти ракеты по договору о военном сотрудничестве. Все эти страны были членами НАТО.

Сообщение о сорока двух миллионах долларов — эту цифру во время ночного разговора с лордом Джаддом написал на листке своего блокнота майор Гольцов — в Лэнгли тоже восприняли серьезно, так как располагали агентурными данными о том, что эмиссары чеченских боевиков последние месяцы весьма активно проводили сбор средств в мусульманских государствах.

Вызвал недоумение странный способ, которым русские довели эту информацию до американской стороны. Аналитики пришли к выводу, что имеет место зондаж. Возможно, русские рассчитывали, что американцы, встревоженные возможностью поставки в Чечню крупной партии новых ПЗРК «Стингер», по собственной инициативе предложат русским свое содействие в срыве этой сделки, которая могла нанести престижу США вообще и репутации ЦРУ в частности очень большой ущерб. Это избавило бы русских от необходимости самим обращаться за помощью к США, чего и раньше в СССР, и теперь в России всегда избегали всеми способами, так как получать разрешение на такую акцию необходимо было в Кремле, а это означало признаться перед высоким начальством в своей неспособности решить проблему самостоятельно.

Рекомендация аналитиков ЦРУ была совершенно определенной: зондаж проигнорировать и тем самым вынудить Россию к прямой просьбе о помощи. Это заставит русских поделиться всей имеющейся у них информацией, чего в противном случае они могут не сделать. Аналитики уверенно предположили, что такая просьба о помощи поступит из Москвы в самые ближайшие дни, так как появление у боевиков нескольких сотен «стингеров» резко обострит обстановку в Чечне и приведет к эскалации военных действий.

Прошла неделя, но никакой просьбы от русских не поступало — ни по официальным, ни по неофициальным каналам. Это вынудило аналитиков ЦРУ пересмотреть свои выводы. Были проанализированы три варианта.

Первый: заявление лорда Джадда о том, что все это провокация, имеющая целью торпедировать его миссию в Чечню. Всерьез этот вариант даже не стали рассматривать. Лорд Джадд явно переоценивал свое значение. Русские давно уже привыкли к тому, что их возят мордой по столу за Чечню. Вряд ли они стали бы затевать столь сложную агентурную комбинацию для достижения такой политически ничтожной цели.

Второй вариант был рассмотрен более основательно. Он заключался в том, что русские не придали никакого значения тому факту, что Су-24 был сбит «стингером». Либо же эта информация застряла на полпути и не дошла до российского руководства, затерялась в бюрократических лабиринтах — то ли по российскому всеобщему наплевательству, то ли потому, что не нашлось человека, который осмелился доложить высокому начальству об этой крайне неприятной проблеме.

Но и этот вариант был отвергнут. Русских действительно беспокоили «стингеры». Это подтверждалось данными аэрокосмической разведки: в районе Северного Кавказа резко снизилась активность российской авиации, несмотря на то что это позволило боевикам активизировать свои действия.