Глаз не поднять, толком не разглядеть, но по голосу... что-то мне... опасливо. Подошли. Гордей цап меня за подбородок, голову задрал. Пальцы железные, хоть и не молод, а вполне в силе.
-- А говорили - немая.
-- Так немая же - не глухая. А языку нашему учится, старается. Чтобы Хотенеево доброе слово понять и, по желанию его, ублажить.
-- Глаза-то и вправду чёрные. Как у этих. И куда ж это она идет?
-- Так я ей дом дала. Тама вон, за углом.
-- Холопке - дом? Богато живёшь, Степанида.
-- Так, Гордей, ты же "Правду" помнишь. "Ежели родит раба сына от господина своего, то дать ей волю и дом для проживания". А чего тянуть? Да и по приметам...
У Гордея пальцы дрогнули, ослабла хватка... И мгновенно вниз. Цапнул меня за грудь, провёл по животу, ниже... Тут у меня инстинкт, наконец, сработал. Я его руку схватил.
-- Не, Степанида, или тебя обманывают, или сама дуришь. Живота нет, сиськи не набухли. Вся твоя княжна плоская. Пустая.
-- Но-но, Гордей. Ты еще меня нашим бабским делам учить будешь. В тягости она, мальчик будет. Первый Хотенеев сынок.
Эх, Эдик-чёрный пояс. Как ты в меня вдалбливал: "Взять ладонь противника поперёк, большой палец положить на основание мизинца противника с внешней стороны. Нажать." И что на меня нашло? Раздражение от ощупывания, страх от возможного обнаружения нашей тайны, ошеломление от перспективы родить мальчика? Вообщем, я взял, положил и нажал. Гордей вскрикнул и рухнул на колени. Трое мужиков с крыльца почти сразу кинулись ко мне. Вытаскивая на бегу мечи. Дальше надо бы положить противника лицом в пол, придерживая его руку перпендикулярно татами...
Я сразу сделал шаг назад, Фатима - шаг вперёд. Так что мужики высказались уже в лицо служанки.
-- Ты, бл..., холопка, а ну отойди с дороги, а ну дай я этой...
И тут несколько сделанный смех Степаниды:
-- Ну и дела, ну и новость, скажи кому - не поверят. Девчонка, наложница беременная, самого Гордея на колени поставила. Пальчиком одним. Воеводу ратного. Как же тебе рати-то в бой вести, Гордеюшка, если тебя девка с ног сбивает? А ну как князь узнает? А по Киеву звон пойдёт... Позору-то...
Гордею помогли подняться. Он стоял не поднимая глаз, его прислужники старательно отряхивали ему колени.
-- Ты... это... Степанида... Мои-то молчать будут...
-- А мне-то чего. Ты мне ни кум, ни сват, ни брат...
Пауза. Молчит Гордей. И Степанида молчит. Сказано достаточно. Наконец, оттолкнув прислужников, прямо в лицо Степаниде:
-- Ладно. Свадьбе - быть. Неделя. Завтра приезжай - о приданном поговорим.
Степанида ручкой махнула, мы быстренько убрались. Уже заворачивая за угол оглянулся. Гордей смотрел мне в след. Как-то нехорошо. Не разглядел я, темновато уже.
Потом Фатима долго пересказывала произошедшее, добавляя каждый раз новые подробности, потом они просили меня показать это движение - послал я их. Дело-то хреновое... Иметь отца жены хозяина во врагах... Для холопа - очень не здорово. Потом пришла Степанида и поразила меня совершенно. Взяла моё лицо в руки и расцеловала в обе щеки. Гладила по голове, плакала. Под это дело Юлька выбила всякие прибамбасы для моего танцевального костюма. Боярыня удалилась благостная и от слез своих просветлённая. А мне приснился Гордеевский взгляд мне в спину. С каким-то последующим неопределённым, но очень страшным ужасом.
Извечный женский вопрос: "а тому ли я дала" передо мной не стоял. Выбора у холопа нет. И вообще - только Хотеней и его любовь ко мне были моей защитой, условием собственного выживания. Ни на свадьбу Хотенея, ни на поход, ни на возвращение - или не возвращение - из него я повлиять не мог. Даже на своё участие в предполагаемой послесвадебной "этажерке" - как скажет господин так и будет. Сразу ли, позже ли... Единственный "хендел" - рукоятка управления, да и то в очень ограниченном диапазоне - то ли снова продинамить хозяина при следующей встрече, то ли нет.
В поход выступают через девять дней. Через два дня после свадьбы. Перед свадьбой у жениха дел выше крыши. Так что возможность если и будет, то одна. Если он вернётся, то нужно чтобы он вернулся ко мне. Что лучше - отдаться, доставить максимум удовольствия, так чтобы он стремился вернуться к уже известным утехам и усладам на основании применения моих ягодиц, или оставить его в некотором неведении, предоставив пространство его воображению?
Ведь в походе у него будет немало новых людей, впечатлений, заменителей меня, наконец.
А я был очень в себе не уверен. Как-то чисто мужская любовь - не моё поле. Опыта нет. Знаний нет. Отработанных технологий нет. Как бы не вышло хуже. Типа: "ну и что? Так себе...". Не суметь поразить хозяина при встрече, запомнится, выделится... Как при кастинге на телевидении - очень не здорово. А в моем случае - просто смерть.
Хотенея я любил, жалел, хотел что бы он был рядом, понимал невозможность своего существования без него. Всякие эти расчёты и выкладки рвали душу и разламывали голову. Хорошо бабам - у них инстинкт. И возможность забеременеть. Тогда мужчина возвращается не только к своей подружке, но и к собственному ребёнку. Или он так думает.
Между всеми этими душевно-умственными мучениями я выпустил в этот мир еще одну инновацию. Женский лифчик. Бюстгальтер. Не путать с таким же "галтером", но "бух".
Грудь здесь повязывают платком. При беременности, например. Или при некоторых полевых работах, чтобы на поворотах не заносило. Леще подвязывают для "приподнять и показать". Либо пояском - снаружи платья, либо платком же - но под. При моем полном отсутствии и необходимости имитации всего вообще - пришлось делать нормальный лифчик. С чашками. Набивной. При всей здешней любви "и по-больше" в этой части, сошлись на третьем, примерно, номере. Мне же это не просто носить, а в нем плясать. А с шестым-седьмым, как мастерицы мои настаивали... И центр тяжести не там, и радиус поворота другой.
Когда нет своего что положить - положим тряпок. Косточки... Вообще-то рыбий зуб, он же китовый ус, на Руси есть. Основной материал для изготовления дамских корсетов. Потом будет. Дамы-китобойцы. Только я что, резчик по этим зубам-усам? Пошло дерево - ветки ивы. С крепежом - та же проблема. Пряжки есть, но не подходят. Ладно, на один раз. Можно и без регулировки лямочек по высоте. Застёжка не на спине - спереди между чашек. Два золотых лебедя, сцепляющихся шеями. Вообще-то, варварство сплошное. Все красное и куча золота. Всё прислужницы мои из расчувствовавшейся Степаниды выбили. Золото почти все в скифском зверином стиле - курган они, что ли, грохнули?
Красное на Руси - цвет здоровья, власти, бесов отпугивает. Но его почти не видно на мне. На сосках чашек - золотые бубенцы, все остальное тоже - монеты золотые, какие-то застёжки, которые ничего не застёгивают, побрякушки всякие. Висюльки, пластинки. Браслеты с колокольчиками: ножные, наколенные, кистевые, локтевые. Кольца с сапфирами, кольца с рубинами, кольца с изумрудами. На каждый палец по паре. Навеса на шею. Пояс... Когда они мне начали еще и на пальцы ног... Тут я взбунтовался. Мне же во всем этом прыгать и крутится. А оно все звенит, жмёт и с такта сбивает.
А на нижнюю часть тела построили что-то вроде мужских средневековых штанов. Только не из нынешнего, а из позднего средневековья. Вообще, и чулочки, и шортики - это традиционно мужская одежда.
Идут себе два кабальеро в чулочках по Севильи, а их донны через мантильи с балкона поглядывают и обсуждают:
-- Что-то у твоего дона Педро ножки похудели. Избегался, поди, истаскался.
-- Ты на своего дона Хулио глянь. У него же ноги как у козла беременного. И как ты его с такими-то колесами вообще в постель пускаешь.
А сверху у всяких донов - шортики. Но не облегающие, а весьма дутые. Вот что-то такое на мою тощую задницу и сварганили. Штанины из красного шифона. Такая полупрозрачная ткань из витых шёлковых нитей. Вообщем, кроме тазобедренного пояса, грудных нашлёпок и никаба на голове, все - или прозрачное, или просто голое. А когда я, по ходу одного танцевального па, заложил локоть за голову, прислужницы мои просто охренели. По их словам получается, что вид безволосой подмышки действует на местных самцов круче, чем зрелище полностью обнажённой девицы. То есть они все прямо тут же потекут и вытекут. Включая и моего Хотенеюшку. Чтобы все это показать правильно - строим танец с раздеванием. Не просто выскочить, попкой в дутых шортиках покрутить, монистами позвенеть, а постепенно. Подводя и доводя. Снова проблемы: что первым слоем, что вторым. Как закрепить и чтобы при прыжках-скачках-верчении не развалилось, и чтобы в нужный момент слетело. Здорово помог опыт государственного ансамбля Китайской Народной... Пожалуй, даже больше, чем собственный или видюшный.