А бордовые кирасы и гвардейские мундиры на офицерах, их шлемы и даже мужественные физиономии с квадратными подбородками вдруг пошли рябью, помутнели и пропали, открывая под собой обычную, хоть и донельзя грязную и прожженную одежду, спутанные черные волосы на голове одного, одинокий клок волос на голове другого — и лица.

Виденные мельком несколько раз наяву и гораздо чаще и подробнее — в кошмарах.

— Ну, вот и всё… — косовато улыбаясь, победоносно глянул на коллегу ренегат ростом пониже.

Высокий неопределенно пожал плечами, не сводя изучающего взгляда с кучи неподвижных тел на ковре — словно легкомысленный ребенок бросил на середине игры наскучивших кукол и убежал.

— Откровенно говоря, у меня такое чувство, словно мне чего-то недодали… — выдавил он, наконец, разобравшись в охвативших душу противоречивых ощущениях. — Как-то это было… легко, что ли…

— И просто, скажи еще, — усмехнулся черноволосый, покинул свой пост за спинкой инвалидной коляски и подошел к поверженным противникам, с настороженным любопытством разглядывая каждого по очереди — будто опасных зверей, посаженных в клетку. — Нет, ты как хочешь, Земгоран, а мне с этой братией приключений хватило надолго. Я — теоретик, кабинетный ученый, и гоняться по всему Белому Свету за шайкой малолетних психов во главе с сопливым недоучкой…

— Кстати, о сопливых недоучках, — будто спохватился высокий, тоже вышагнул вперед и отыскал взглядом в куче недвижимых тел Агафона.

Глаза их встретились — точно схлестнулись две кипящие волны ненависти — и Тис торопливо привстал с коляски, брови повелительно сведены над переносицей:

— Вот только никакого шума. Вы мне обещали. Одного старика Дуба хватит надолго.

— Он не сможет шуметь, — неприятно улыбнулся королю Земгоран.

— И порчи интерьера не надо тоже, — был непреклонен монарх. — Если отсутствие всей компании еще можно будет объяснить тем, что они вылетели из окна на своем ковре… Кстати, вы так и не сказали мне, куда вы их собираетесь девать.

— Насчет ковра — хорошая идея, ваше величество. В вас пропадают самые удивительные таланты, — то ли с издевательским, то ли с искренним уважением склонил голову высокий и продолжил, размышляя вслух: — Погрузить, довезти до реки — подальше от города…

— Естественно, вниз по течению, — скрупулезно дополнил план Тис.

— Вы думаете, ваше величество, мы их топить собрались? — резко глянул на вельможного атлана черноволосый.

— А что — нет? — встревожился король. — Мне международные осложнения на первом месяце правления ни к чему!

— Нам нужен только этот гаденыш и один из Наследников — как страховка от внезапного появления пятого, — словно не слыша, настойчиво проговорил черноволосый. — Остальные смогут уйти.

— Слушай, Кречет, — повернулся к коллеге всем корпусом, сложил руки на груди, точно памятник сам себе и недовольно скривился Земгоран. — Вот только не надо изображать доброго духа во плоти, а? Сие мне нравится не больше твоего, но это как раз тот случай, когда цель оправдывает средства. Если хоть кто-нибудь из этой малопочтенной компании уцелеет…

— То через несколько дней это не будет иметь ровно никакого значения, — упрямо набычился Кречет. — Даже если с неба или из-под земли вылезет пятый. Отвезти их в горы, завалить в какой-нибудь заброшенной шахте, и пока выбираются…

— По-вашему, долгая смерть от голода и холода в кромешной тьме лучше быстрого и чистого конца? — ошеломленно подался вперед Тис, словно не веря собственным глазам, ушам, мозгам и прочим органам восприятия и осмысления. — Не знал, что вы так… безжалостны.

— Боюсь, ваше величество, у нас с вами разные представления о жалости, — снова поклонился королю черноволосый маг и как бы невзначай скользнул взглядом по своему товарищу, задумчиво прислушивающемуся к обсуждению. — Как и о ценности человеческой жизни.

По осунувшейся исцарапанной физиономии Земгорана пронесся вихрь противоречивых чувств — но даже он мог показаться лишь томным бризом по сравнению с бурей эмоций и планов, разразившейся на челе короля.

— Ну, хорошо, хорошо… В шахту так в шахту… Неприятно, когда собственный друг считает тебя живодером, — отвел глаза и сколь неохотно, столь и неожиданно согласился высокий. — Под горячую руку бы попались — так костей бы не собрали, ты меня знаешь… Да и ты бы с ними по-другому разговаривал — хотя бы утром в той деревне… отвертись, давай, попробуй… Но вот так порешить всех скопом, как мясник стадо свиней…

Земгоран умолк, кивнул с брезгливой отстраненностью на обездвиженных магией противников, словно и впрямь перед ним лежали свиные туши, поморщился болезненно и пояснил:

— Я не мясник, Кречет. Но я не люблю неожиданности там, где их быть не должно.

— Без одного Наследника неожиданностей быть не сможет, даже если за оставшиеся четыре дня они голыми руками сделают подкоп сквозь камень, — не сдаваясь, покачал головой черноволосый.

— Согласен, — выдохнул его товарищ.

— В шахту — так в шахту, — ровно кивнул, соглашаясь, король и откинулся на спинку кресла-каталки[176].

— Я рад, что по этому вопросу у нас не возникло разногласий, — хмыкнул высокий ренегат и покосился на Тиса.

Полутора месяцев знакомства с предприимчивым первым советником Дуба для него было достаточно, чтобы пожалеть, что не знает, где в городе работают букмекеры.

— Ну, что, вперед? — оглянулся на коллегу и подмигнул черноволосый ренегат. — Где тут у вашего величества открываются окна?..

Обойдя аккуратно кучу распластанных тел, Кречет подошел к огромному, в полстены, окну, отыскал взглядом защелки, склонил голову, развел руки, прошептал несколько слов…

Вырвавшиеся из кончиков пальцев маленькие молнии ударили в шпингалеты, и в следующее мгновение на подоконник красного дерева закапала, прожигая благородный материал, расплавленная латунь.

— Я бы попросил!!!.. — возмущенно приподнялся король.

Земгоран хихикнул, черноволосый маг состроил угрюмую мину, отыскивая взглядом среди пленников Агафона.

— Проклятый сопляк… Утром по губам камень попал… так, что язык прикусил… Теперь строенные аффрикаты и темное «л» не проговариваются…

Высокий ренегат подумал о том, как хорошо, что то место, по которому ему прилетело листом железа с крыши, в наложении заклинаний не участвует, и хихикнул снова.

— Разворачивай ковер, — буркнул Кречет, отворачиваясь от окна. — Весельчак нашелся… Сейчас металл остынет, я открою створки — и полетели. Время идет.

Но Земгоран не отозвался.

С любопытством вытянув шею, он рассматривал нечто за спиной товарища, и на лице его было написано удовлетворение человека, любующегося плодами славно проделанной работы.

— Ну что еще ты там увидел? — недовольно скосил глаза через плечо черноволосый… и обмер.

Там, вдалеке, в расстилавшейся под ними сонной тьме города, еще минуту назад усыпанной крошечными огоньками трактиров и фонарей, вырос беззвучно и рассыпался оранжевыми искрами столб ослепительного огня.

— Что это?.. — изумленно расширились глаза Кречета.

— Что это что?! — метнулся к окну Тис.

— Не знаю… Но похоже на фейерверк, — недоумевая, пожал плечами черноволосый. — Где-то на реке, кажется…

— Какой еще фейерверк? — брюзгливо скривился король. — Кто посмел? Такой салют стоит, наверное, как хороший особняк с деревом у входа! Даже корона десять раз подумала бы, прежде чем выпустить такую кучу денег на ветер! Кто-то бросает мне вызов таким образом, это ясно! Но кто?.. Наверняка кто-то так отметил день рождения — свой или наследника… жену и дочь, скорее всего, исключаем… столько денег на женщину потратить — идиотом надо быть… Остается вспомнить, у кого из моих разлюбезных вельмож сегодня был…

Выяснить дедуктивным методом личность копавшего под свежеиспеченного[177] короля Тису не удалось. Ночь почти перед самым дворцом озарилась слепящим мандариновым пламенем, и в разные стороны, подобно звездам фейерверка, полетели ошметки жидкого огня и раскаленные булыжники мостовой. Почти тут же по ушам и стеклам фасада ударила волна низкого рева.