— Только ту, что сама посадила. Она растёт и тут, и у вас одновременно. Смотри, не перепутай, иначе потом пару дней будешь лиловых русалок из головы выгонять, — строго предупредил эльф. — Не представляю, как ты свой саженец отличишь.

— Зато я представляю, — я припомнила розовый презерватив на стебле. — Могла пометка сохраниться?

— Может быть, — не стал спорить алхимик. — Завтра пойдём, поищешь.

Давая понять, что аудиенция окончена, он нырнул обратно в дым, а я, радостно потирая руки, понеслась назад в повелительские апартаменты.

Оборотни с эльфом уже приговорили первую бутылку и начали вторую. При виде моей довольной физиономии, все примолкли, а потом Мара осторожно уточнила дату отбытия.

— Не знаю, — увяла я. — Искать и искать.

— На бал Летнего солнцестояния ты просто обязана остаться, — категорично заявил Зариэль, а Моррин добавил:

— Как найдёшь, сообщи. Праздник устроим. Ты заслужила. Зариэль, завтра с утра мой отряд подтянется.

— Мои уже давно готовы, — кивнул эльф.

— Значит, пораньше и выйдем, — потянувшись, оборотень встал и ушёл, пожелав всем доброй ночи.

— Ох, и разомнёмся! — второй герой с энтузиазмом потёр ладони.

— Удачной охоты, — Мара последовала за братом.

Эльф перестал улыбаться, глядя на аккуратно прикрытую дверь.

— Поговори ты с ней, — не выдержала я. — Сказал бы, что любишь. И так ни для кого не тайна.

Зариэль невесело усмехнулся, разлив остатки вина по бокалам.

— Алёна, детка, ты не понимаешь о чём говоришь. Ну как я ей об этом скажу, если у оборотней вообще такого понятия нет, а если по-эльфийски — так она мало того, что не поймёт, но и от смеха лопнет?

— Как так? — захлопала я глазами.

— Настройся на их язык и произнеси эту фразу, — посоветовал остроухий.

Медальон, до сих пор бесперебойно переключавший меня с языка на язык (а они тут говорили каждый на своём, прекрасно друг друга понимая), моментально „завис“.

А ведь и правда. До сих пор я ни разу не слышала в разговоре с оборотнями слово „люблю“. Присутствовали все возможные синонимы, но, даже применительно к еде они говорили: „Я предпочитаю…“.

— Всё, что мне остаётся, это ждать, пока она не начнёт мне доверять и сама не откроет своё сердце. Пусть на это уйдёт хоть тысяча лет, — в миндалевидных глазах засветилась мудрость веков. Мне стало не по себе.

В гробовом молчании мы допили вино и разошлись.

„Огород“ встретил меня противно моросящим дождём. Они что, специально такой микроклимат тут поддерживают? В окно моей спальни, например, светило солнце.

Ориэль, так звали алхимика, широким жестом предложил мне начинать.

Я оглядела поле работ.

Ну почему при входе в этот мир нигде не висит план местности? Сие священное поле и оказалось той самой делянкой десять на десять, в которую я уткнулась, выйдя из бункера. Который, кстати, так и стоял рядом. Правда, как я ни крутила головой — эльфийского дерева так и не увидела, не смотря на его габариты.

Вот, если ступить на едва различимую в густой траве тропку и сделать пару шагов — да. А так — ни слуху, ни духу. Очень, кстати, удобно: незваные посетители побродят кругами, да и пойдут своей дорогой… прямо в зубы оборотням.

— Меня слишком поздно известили о вторжении, — заметил эльф, правильно расшифровав выражение моего лица.

М-да. Что бы мне не подождать с полчасика, а не ломиться напролом через малинник? И спалось бы спокойнее, и извращенкой бы себя не чувствовала.

Через три часа методичного осматривания конопли, я решила, что тут и состарюсь. Конечно, проще всего было бы покосить всю делянку на фиг и с комфортом заняться разбором. Но, этот вариант, как вы сами понимаете, и в обсуждение не принимался. Пришлось осторожно лавировать, стараясь не примять ни одного растения. Задачка не из лёгких — конопля росла плотными рядами. А уж сколько их тут штук, затруднился даже алхимик подсчитать.

— Что ты конкретно ищешь? — поинтересовался Ориэль. После моего пространного объяснения он сначала покраснел, потом позеленел и уточнил детали. После чего совершенно не по-эльфийски заржал.

— А вы как это контролируете? — из зарослей конопли спросила я.

Эльф задумался.

— Вообще-то, никак. Если пара гармоничная, то зачем контролировать, а если нет — то и потомства не получится.

Про оборотней я и так всё знала, проштудировав „особенности размножения“, найденные в библиотеке Моррина. Потомство появлялось на свет с огромными временными промежутками и не менее впечатляющими энергетическими затратами. Рождаясь в человеческой ипостаси, оборотни уже на первом году начинали трансформироваться, что соответствовало прорезыванию молочных зубов у человеческих младенцев. Чаще всего, после рождения второго детеныша, самка-оборотень теряла все магические силы. Не удивительно, что мать Ворроков не смогла защитить отпрысков.

— А зачем вам конопля? — опять подняло голову любопытство.

— Связь с природой налаживать, — непонятно ответил алхимик.

— Это как?

— После пары трубок друидская половина становится преобладающей, мы растения чувствовать можем, и с ними общаться тоже, — помявшись, пояснил он.

Всё как у нас, — подумала я.

Поскольку солнце уже садилось, а вожделенным презервативом и не пахло, сделав заметку на завтра, я покинула „фазэнду“.

По дороге я столкнулась с младшим братом Зариэля. Вчера во время официального приёма он и не поздоровался, а сегодня, узрев в мокром насквозь, привычном мне, и непривычном здесь охотничьем костюме, явно подумал невесть что и решил за мной приударить.

— Куда направляется прекрасная дама? — для затравки поинтересовался он, осияв меня улыбкой и поправил распущенные, как и полагается очень знатному эльфу, длинные белые волосы. — Могу я составить компанию, или показать дорогу?

— Было бы неплохо, — подавив желание покрутить пальцем у виска, протянула я. — Я почти заблудилась в вашем дереве.

— С удовольствием покажу тебе его самые тайные уголки, — в льдисто-зелёных глазах зажглись чувственные искорки, и эльф бесцеремонно приобнял меня за талию. Я решила повременить с рукоприкладством и воспользоваться неожиданным проводником, тем более, что и вправду смутно себе представляла, в какой части замка, собственно, нахожусь.

— Наш замок может показаться впервые его посетившему слегка запутанным, но на самом деле всё очень гармонично спланировано. Мы сейчас находимся внизу, у самых толстых ветвей, — интимно нашёптывал он во время экскурсии. — Здесь располагаются самые крупные бутоны, которые мы используем как приёмные и бальные залы.

— Как ты можешь видеть, теперь ветви стали слегка тоньше, — минут десять спустя, прокомментировал он. — Это значит, что начинается уровень малых залов и приёмных. Тут тоже немало красивых уголков, но на высших уровнях их куда больше.

Беспечно болтая, он прижимал меня к себе всё теснее. Я активно делала вид, будто не вижу, к чему всё идёт. А что такого? Не только же им развлекаться. Между прочим, знает, что делает, зараза блондинистая.

Коридоры-ветви становились всё уже, шаловливые ручонки — всё настойчивее. Наконец самодовольно улыбающийся блондин остановился перед одним из роскошных бутонов.

Это в самом деле было прелюбопытным зрелищем: сквозь полупрозрачную оболочку коридоров были видны очертания бутонов-комнат, росших на ветвях, а, при детальном осмотрении изнутри, они представляли собой мило обставленные апартаменты, иногда раскрываясь навстречу солнцу и закрываясь на ночь.

— Это бар? — невинно поинтересовалась я, напомнив себе, что я сюда не за тем, собственно, пришла, хотя, медленно, но верно уже начало хотеться именно этого.

— Какой бар?! — на мгновение опешил эльф, потом взял себя в руки и прижал меня к стенке рядом с дверью. — Это мои покои.

— Какие покои? — театрально удивилась я в свою очередь.

— Мои личные, — пробормотал он, прицеливаясь на предмет поцелуев. Так, ты поиграл, теперь моя очередь.

— Нет, так дело не пойдёт, — упёрлась я.