Человек, как известно, ко всему привыкает. Вот и я, после пары-тройки конфузов взялась за голову, привыкла по вечерам брать с собой в путь факел, кое-как разобралась в хитросплетении каменных коридоров и наконец уяснила себе, что в замке царит постоянная температура воздуха, градусов примерно в двенадцать, в солнечные дни — пятнадцать, а потому придумывать одежду нужно с учётом местного микроклимата.

Дабы облегчить наш нелёгкий труд, Мар припахал на помощь нескольких оборотней помоложе. Симпатичные пацаны по виду — лет от тринадцати до восемнадцати с энтузиазмом копались в пыльных залежах, периодически консультируясь со мной, куда и что определить. Я „заказала“ в зеркале тёплый тренировочный костюм и кроссовки и прыгала по высоким лестницам не хуже белки, периодически чихая.

— Так, ребята, — устав разгонять пыль, я объявила перекур. — Давайте в процессе и пыль сотрём. Задохнёмся ведь.

За ветошью послали традиционно самого младшего.

Маркин жестом фокусника извлёк из ниоткуда пыльную! бутылку вина и бокалы.

— У вас этому учат? — с неподдельным интересом он обвёл рукой развалины библиотеки.

— Ну да, — я пригубила вино. — Я вот пять лет отучилась, а впереди ещё аспирантура и докторская, если дотяну.

Мар ужаснулся.

— Ты готова всю жизнь вот так провести? У тебя никакого зрения не хватит.

Я любовно погладила лежащий у меня на коленях фолиант „Эльфийская знать и её краткая генеалогия. Том 1“, насчитывающий по первым прикидкам добрую тысячу страниц.

— Почему нет? По крайней мере книги не перечат и не ругаются, если ты слегка опоздала и пришла домой навеселе.

— Что, правда? — опешил тот.

— Почти, — том отправился в положенную ему кучу. — Каждому своё, а я люблю книги. Тишина, покой, да и почитать тоже для мозгов полезно. От Альцгеймера, опять-таки, помогает, в виде профилактики, как я слышала.

— Всё равно, — не отставал тот. — Для девицы в твоём возрасте…

— А что с ним не так? — не поняла я.

— Вообще-то тебе полагается уже обзавестись пятком отпрысков и мужем, а не шляться по чужим мирам, — пояснил Мар.

— Можно подумать меня кто-то спрашивал, прежде чем сюда забросить, — проворчала я. — А что касается мужа и детей… У нас с этим не спешат. Сперва карьеру делают, жизнь финансовую налаживают. Это Моррину ещё повезло, что я такая разборчивая в двадцать пять девицей осталась. У нас с этим не очень строго.

Оборотень вскинул красиво очерченную бровь. Я ответила тем же, типа: вот только попробуй что-нибудь съязвить.

— Интересно… — наконец протянул тот. — А расскажешь?

— Что тебе рассказать? — не поняла я. — Про свободу нравов?

Маркин отмахнулся.

— Ну тебя. Я вообще спрашиваю. Что это за мир такой, в котором одному разваливанию библиотеки пять лет учиться надо.

Мы переглянулись и дружно расхохотались.

Прибежал гонец с ворохом мягких чистых тряпок — прозорливая я по-армейски чётко обозначила задачу, дискуссию пришлось прекратить, и работа закипела снова.

— Алёна, куда „Энциклопедию Разумных рас“?

— В научную литературу.

— „Ритуал образования постоянной пары“?

— Туда же. Только не помните этот листик ещё больше. Вот, горе. Нет, отложите на стол. Переплести бы надо.

— „Подвиды кровососущих“?

— Всё туда. Потом разобьём на подкаталоги.

— На что? — не понял младший.

— Вот смотри, — я отложила в сторону третью серию „Эльфийской знати…“, не менее увесистую, чем первая. — Тут у нас куча познавательных книг. Разделим на оборотней, эльфов, гномов, кто у вас тут ещё водится?

— А смысл? — нагловато подал голос самый старший. — Раньше тоже неплохо было без всяких там… каталогов.

— Понравилась тебе, к примеру, гномиха, а как подойти к ней — не знаешь, — пояснила я, решив придушить попытку бунта в зародыше — Чтобы сэкономить время, которое можно употребить с большей пользой, и не перебирать все книги по одной в поисках нужной, ищи в научном отделе, подотдел „Гномы“, подподотдел „Особенности размножения и брачные танцы“. И будет тебе счастье.

— Мне не нравятся гномьи самки! — жалобно промямлил парень. Остальные подростки покатились со смеху.

— Не надо стесняться, тут все свои, — я ободряюще похлопала его по плечу.

— Да ты бы их видела! — совсем раскипятился тот. — Борода — по пятки, усы — по колено и ростом мне до… сюда, — спохватившись, он неопределённо помахал ладонью в районе бёдер.

— Ничего, зато пивную кружку есть куда поставить, — спошлила я. Ну, вырвалось. Простите. — Что там дальше?

— „Брачные церемонии эльфов“ первый том, — туда же? — донеслось слева. Вот — прямая польза наглядных примеров.

— А что, есть и второй? До кучи.

— „Специфика применения мёртвой воды“? — в голосе Маркина прозвучала улыбка.

— В медицинскую стопку. Ну, куда вы там определили „Десять способов избавиться от блох в полевых условиях“?

— Во что вы превратили библиотеку?! — при звуке смутно знакомого голоса молодые оборотни сломя голову прыснули вон из помещения. Мар вынул из воздуха третий бокал.

— Моррин, ты, что ли ожил? — я с улыбкой обернулась и с ног до головы оглядела шокировано застрявшую в дверном проёме худощавую фигуру, втихомолку пребольно ущипнув себя за бедро: чтобы из облезлого и тощего волка получился ТАКОЙ мужик? Пусть и радующий глаз нездоровой синевой лица. А где искомый старец, где седая борода, я вас спрашиваю?! — Слушайте, тут что, центр пластической хирургии? Я тоже, пожалуй, к вам лягу.

— Куда ты к нам ляжешь? — не понял Маркин, протягивая брату бокал.

Я встала и по кругу, как музейный экспонат, обошла Воррока-старшего, с трудом удержавшись, от того, чтобы подёргать его за прядь длинных прямых волос.

— На переборку. Если из него вон что получилось, то, давайте уж и из меня модель сделаем. Признавайся, Мар, вы меня разыгрываете? Такой был волк крупный, а что имеем? Куда половина всего делась? Это точно ты, блохастый? — мне было и впрямь интересно: сам Маркин щеголял фигурой параметров „Мистер Олимпия“, которую очень выгодно подчёркивала грамотно выбранная одежда, и ростом Майкла Джордана, а Моррин оказался немногим выше Мары, намного тоньше брата, а фигуру под застёгнутым под самым подбородком одеянием а-ля священник, я и рассмотреть-то не могла. Только в общих чертах. Понравилось. Не люблю черезмерно массивных мужчин.

Уже успевший отпить из бокала, Моррин едва не подавился, с усилием проглотил то, что было во рту и положил ту самую „Специфику применения…“ на стол.

— Алёна, у меня теперь руки есть. Ей-богу, отлуплю.

— О, знакомая истерика по поводу внешности. А тщеславие — это грех, между прочим… Верю, верю, — на всякий случай я отскочила подальше. Мало ли? А меня даже в детстве пороть некому было. Что, кстати, заметно. Ну нафига дразнить только что вставшего с предсмертного ложа оборотня? Я искоса вновь посмотрела на него. Вот так всегда: хочешь себе эльфа, как соблазнять будешь, продумываешь, а тут такое на горизонте появляется! Нет, честно: даже моего любимого француза переплюнул. В то время, как Мар, в настоящий момент пытавшийся слиться с обстановкой после моего „остроумного“ комментария, был бесстыдно и по серцеедски, не побоюсь этого слова, прекрасен, то его старший братец своим хищным и каким-то отстранённым от реальности типом красоты наводил на мысль прибить его на стенку в рамке и, вздыхая, любоваться долгими зимними вечерами. Это, наверное, какой-то защитный механизм у меня в мозгах включился… На мою задницу, в прямом смысле этого слова. Хорошо хоть, свою угрозу он в жизнь воплощать не спешил.

— Это особенности магии такие, — отлипнув от гобелена, выдавил из себя Воррок-младший. — Ты когда-нибудь толстого тёмного мага видела?

— Я колдунов вообще никогда не видела… — вздохнула я и, припомнив, что небезызвестный Кощей Бессмертный тоже не мог похвалиться богатырской мускулатурой, добавила. — До сего приключения. А ты, стало быть — светлый?

— Стало быть, — подтведил Мар.