— Через три–четыре дня, когда получим телеграмму от Штайнбауэра, опять придется переносить его в машину.

— Контейнеры будут лежать здесь! — повторил Ангел. — И не надо уговаривать меня!

— Никто вас не уговаривает, — пожал плечами Хетель, — делайте как хотите. Кстати, Штайнбауэр будет телеграфировать сюда?

— Мы не знали, как сложатся обстоятельства, — объяснил Грейт, — и договорились, что телеграмму адресуют на почту в Блю–Альм. Это, кажется, недалеко отсюда? На имя вашего слуги, Штайнбауэр уже в Берне, ему потребуется три–четыре дня, чтобы решить вопрос с самолетом.

— Самолет сядет в районе штольни?

— Недалеко от нее, в Долине ландышей, — там есть неплохая площадка.

— Ваш слесарь надежный человек, Вольфганг? — спросил Ангел Хетеля.

— Он сделает ключ лучше оригинала.

— Я не об этом…

— Здесь не держат ненадежных людей!

Эту скамейку они увидели издалека и, не сговариваясь, направились к ней.

Развесистое дерево склонилось, создав нечто похожее на шатер, и они с удовольствием разместились под зеленым навесом. Но оказывается, сами нарушили покой хозяйки зеленой кроны: над их головами сердито зацокала белка.

Дубровский, уже успевший побывать чуть ли не во всех уголках Пратера и изучивший традиции его обитателей, вынул из кармана несколько орешков. Белочка, распушив хвост, застыла на ветке. Сергей протянул ей орешки на ладони. Она схватила один и побежала по стволу прятать. Через несколько секунд спустилась за другим орешком, потом еще за одним…

— Человек… тот бы взял сразу все, — задумчиво произнес Бонне, наблюдая за белкой.

— Вам окончательно испортили настроение, — засмеялся Дубровский, — и я не знаю, что будет, если вы не поймаете Ангела на этой неделе…

Бонне утомленно махнул рукой.

— Ни одного просвета, — признался, — мы окончательно потеряли след.

Сергей подбросил на ладони орешки. Рыжая шубка белочки мелькнула за стволом. Зверек выглянул из–за ствола, настороженно смотрел черными бусинками глаз.

— Она не так уж и проста, как вы думаете, — Сергей поднес белочке орешек. — И не успокоится, пока не выманит все. Вы слыхали о Фридрихе Гартенфельде? — спросил он внезапно.

— Тот, что собирает сведения о нацистах?

— Да… — неопределенно пробормотал Дубровский. Вдруг поставил вопрос ребром: — Как идет розыск?

— Изучаем объявления в прессе. Все связанное с наймом девушек на работу. В Вене и провинциальных городах. Полиция работает вполне оперативно, и, думаю, ни одно подозрительное сообщение не останется без внимания.

Дубровский отдал белочке последние орешки, вытер руки и откинулся на спинку скамейки.

— Кажется мне, вы идете по ложному пути, — сказал, доверительно толкнув колено Бонне. — Я не случайно назвал имя Фридриха Гартенфельда. Он обратил внимание на некоторые детали, которые могут пригодиться нам.

Бонне не выразил особого интереса, наверное, из вежливости:

— Я никогда не отказывался от советов и охотно выслушаю вас. — И все же не удержался, чтобы не подколоть: — Тем более что есть сейчас свободное время…

— И можете спуститься до дилетантского уровня, — отпарировал Дубровский.

Бонне оживился. Шутливо толкнул локтем Сергея в бок.

— Мы достаточно знаем друг друга, чтобы не обижаться на мелочи. Давайте выслушаем концепцию вашего Гартенфельда.

— Она заслуживает внимания. — Сергей не принял шутливого тона Люсьена и говорил серьезно, даже сердито. — Есть данные, что Ангел после своей, так сказать, смерти работал под руководством Роберта Штайнбауэра…

— Это того, который?..

— Фашистский герой, — подтвердил Сергей. — Когда–то он здесь, в Австрийских Альпах, прятал эсэсовские сокровища. Его задержали местные патриоты, передали американской военной администрации, с которой он быстро нашел общий язык. Так вот Гартенфельд сообщил мне, что в последнее время в районе Зальцбурга, совсем недалеко от знаменитого озера Топлиц, замечена активизация бывших эсэсовцев. Он связывает это с тем, что скоро пройдет двадцатилетний срок сохранения ценностей на зашифрованных счетах в банках, — очевидно, эсэсовцы спешат подобрать ключи к этим счетам. Кто–то ищет, а кто–то стоит на страже. Поинтересуйтесь в полиции — вам расскажут о нескольких загадочных убийствах именно в этих местах.

— И вы считаете, что Ангел и Грейт, — уловил ход мыслей Сергея Бонне, — охотятся сейчас за гитлеровскими сокровищами? Не думаю. Их бизнес более прибыльный и имеет под собой, как бы это сказать… реальную основу.

— Не спешите, — удержал его Сергей. — Мы точно знаем, что Ангела и Грейта вывезли из Танжера оасовцы. Куда, по–вашему?

— Девяносто девять процентов из ста — в Испанию, — ни на секунду не задумался Бонне.

— Да, в Испанию, — удовлетворенно покачал головой Дубровский. — В Мадриде же, на улице Кастелон де ля Плана — это точно зафиксировано у Гартенфельда, — живет бывший шеф Ангела и нынешний руководитель эсэсовской организации, тесно связанной с ОАС — Роберт Штайнбауэр. Не он ли организовал их побег из Танжера?

— Что–то в этом есть, — задумчиво произнес Бонне. — Но в моей практике случалось столько неожиданных обстоятельств…

— Это еще не все, — продолжал дальше Дубровский. — Через несколько недель наши герои появляются именно в Австрии — Штайнбауэру сюда нельзя совать носа. Не думаете ли вы, что Ангел и Грейт получили от него задание? И что здесь не какая–то авантюристическая охота, а трезвый расчет, поскольку Штайнбауэр сам создавал тайники в Австрийских Альпах.

— Погодите, — задвигался Бонне, — мне нравится эта версия. Знаете, где мы потеряли след этих мерзавцев? Есть такое небольшое курортное местечко Якобсдорф — километров пятьдесят от Зальцбурга.

— Вот здесь и точка! — торжественно заявил Дубровский.

— Таких точек, мосье Серж, я понаставил за свою жизнь черт знает сколько. А потом выясняется, что точка — не точка, а знак вопроса. И все же я отправлюсь в Зальцбург. В конце концов мне все равно, где выжидать: в Вене, Зальцбурге или возле самого озера Топлиц. Поедем со мной?

— Я все время только и мечтаю об этом, — обрадовался Сергей.

Циммер запер дверь и направился в «Райский уголок». Все трое — Ангел, Грейт и Хетель, — сидя в «опеле», напряженно смотрели ему вслед. Они поставили машину за «фольксвагеном», на котором должны были доехать ночью домой, и Циммер не мог заметить их.

Библиотекарь исчез за углом, и Хетель подогнал «опель» к входным дверям почти впритык, закрыв их машиной от любопытных глаз. Двери открылись сразу, Ангел и Грейт, захватив ломик, кирку и еще кое–какой инструмент, исчезли в здании.

Хетель поставил «опель» на место и поспешил к библиотекарю. Он рассчитал время точно и появился в ресторане, когда Циммер уже заканчивал ужин. Библиотекарь оживился, увидев его, и, кажется, стал есть быстрее, но пока не отложил салфетку, так ни о чем и не спросил. А Хетель не спешил: медленно пил кофе и болтал что–то о циклонах и цунами, стерших с лица земли где–то в Японии несколько поселков.

— Надеюсь, вы не с пустыми руками? — наконец прервал его болтовню Циммер.

— Я солидный коллекционер, — деланно обиделся Хетель, — и мы договорились…

Библиотекарь встал.

— Пошли.

— Куда? — обозлился Хетель. — Посидим здесь, господин Циммер, я хочу угостить вас. Кофе с коньяком. Или вы не употребляете?

— Я уже выпил свой кофе и никогда не пью второй раз. — Циммер не садился. — Я не привык улаживать дела в ресторане.

— Боже мой, какие же это дела? — попробовал отшутиться Хетель. — Просмотреть наклейки… — забыл, как серьезно относится Циммер к наклейкам, и, лишь увидев протестующий жест библиотекаря, поправился: — Конечно, я с удовольствием зайду к вам, но посидите за компанию, а чтобы вам не было скучно, посмотрите пока вот это. — Вынул на портфеля папку с наклейками. — Здесь есть такое, что, клянусь, вам еще не попадало в руки.

Очевидно, библиотекарь заколебался — слишком большой был соблазн. Поставил трость, но сразу же взял ее обратно.