Те же звезды светились над отрядом Джангильдинова, который уже шестые сутки находился в пути…

Глава девятая

1

Эссертон налил в бокал виски, взялся за сифон, потом передумал и поднес бокал ко рту. Выпил, подцепил ложечкой кусочек льда. Виски приятно обожгло, а лед внес освежающую прохладу.

«Надо собираться, — решил полковник и, словно абрикосовую косточку, выплюнул в раскрытое окно кусочек льда. — Завтра в дорогу. Выезжаем в Ашхабад».

Дела у него, да и у всей «миссии по делам Русского Туркестана» шли хорошо. Из Ашхабада ежедневно поступали радостные вести. Караван с оружием, о котором просил граф Доррер, прибыл благополучно. Капитан Нольдинг находится в самом Ашхабаде и лично возглавил вооруженное выступление против большевиков. Особый отряд, прибывший из Ташкента, уничтожен, и сам чрезвычайный комиссар по делам Закаспийской области погиб в Кизыл-Арвате. Его труп опознали в сгоревшем здании Совета. Захватив бронепоезд, эсеровская дружина отправилась дальше по железной дороге, ликвидируя советских работников и коммунистов на всех станциях от Кизыл-Арвата до самого Красноводска. Власть Советов в Закаспии пала…

Эссертон досконально знал о положении в Русском Туркестане. Дела большевиков, козыри Ленина на этом участке обширного края Средней Азии биты! Биты!.. Советский Туркестан окружен кольцом фронтов. В Приуралье действуют отряды атамана Дутова и генерала Толстова, на севере, по бескрайним степям — в Жамбейты, Тургае и Семипалатинске — ширилось националистическое движение казахов, на северо-востоке выступили семиреченские казаки и подходят из Сибири войска адмирала Колчака, на востоке начали активную борьбу ферганские басмачи.

Кольцо фронтов медленно и верно сжимается. У большевиков не хватает продовольствия. Нет денег, чтобы расплатиться с рабочими фабрик и заводов. Недостает оружия и кончаются боеприпасы. В Ташкенте начали вручную делать патроны, отливать самодельные пули… Смешно и нелепо в наш технический век! Красный Туркестан в предсмертной агонии. Петля ловко накинута на шею Советов, и конец веревки в руках генерала Маллесона.

«Несомненно, это будет самая выдающаяся победа английской разведки в новом, двадцатом столетии! — не без гордости размышлял полковник. — Такое колоссальное приобретение! Весь центр Средней Азии в наших руках!»

Эссертон подошел к столу, на котором была разостлана карта Русского Туркестана, и, заложив руки за спину, стал не спеша, хозяйским взглядом рассматривать, оценивать горы, равнины, города, степи… Важно не прогадать! Русский Туркестан, неровно круглый, окрашенный в основном в желто-оранжевый цвет пустыни и окаймленный золотисто-коричневой полосой горных массивов, внешне чем-то напоминает огромную свежеиспеченную, слегка поджаристую туркменскую праздничную лепешку из добротной муки, на бараньем сале, с пряностями и изюмом. У полковника разгорелся аппетит. Надо спешить!

Завтра с экспертами, специалистами по Востоку, и частью штаба полковник выезжает в Ашхабад. Генерал Маллесон пока остается здесь, в Мешхеде, хотя он уже назначен Лондоном «командующим оккупационными войсками в Закаспии». Но генерал, эта старая лиса, не торопится, выжидает, чтобы взять добычу наверняка. Он, не скрывая самодовольства, сказал вчера на утреннем ленче: «Азиатская дыня хороша, когда окончательно созреет».

Эссертон постучал ногтем по карте. Она теперь в его глазах стала похожей на скороспелую круглую азиатскую дыньку, желто-оранжевую с зелеными пятнышками. Он знал, что такие дыньки созревают в начале июля. Полковник снова постучал по карте, словно по дыне. Сейчас середина июля. Ну как, созрела?

После утреннего ленча генерал пригласил к себе в кабинет Эссертона и вручил ему секретный документ:

— Последнее распоряжение правительства. Ознакомьтесь и срочно подготовьте ответ.

Лондон запрашивал «о возможности получения всего имеющегося в Закаспии запаса хлопка и перевозки его в Кашгар».

В папках полковника хранится много разнообразных данных, в том числе и экономического характера. Ребята из Восточного отдела разведуправления снабдили его всем необходимым. Взяв данные по урожайности за последние пять лет, размерам посевных площадей, Эссертон получил почти точную картину запасов пушистого «белого золота». Весьма внушительная цифра!

Хладнокровный, расчетливый полковник за этим распоряжением сразу же увидел колоссальное дело, на котором можно, и довольно ощутимо, нагреть руки.

Он поручил экспертам, и те сегодня представили ему подробные экономические выкладки о возможности в короткий срок транспортировать весь запас хлопка, учитывая, что везти придется не по железной дороге. Только для хлопка потребуется свыше семисот пятидесяти тысяч вьючных животных! А сколько еще надо лошадей и верблюдов для охраны, караванщиков, продовольствия и воды! Небывалый по размерам караван!..

И вот накануне начала такого колоссального предприятия появляются два наблюдателя-американца. Нахальные, самоуверенные. Всюду суют свой нос. И генерал, словно он не знает, чем занимается Эссертон, направляет союзничков к полковнику: «Сэр, возьмите их с собой в Ашхабад!»

Эссертон скривил губы. Конечно, генерал по-своему прав. Присутствие американцев делает «визит» в Русский Туркестан более юридически обоснованным: «Представители союзных держав знакомятся с положением дел…» Но лично ему, Эссертону, эти вездесущие, пронырливые американские наблюдатели совершенно не нужны. Полковник верил в своих подчиненных и надеялся на них. А эти американцы — просто чужие глаза и уши…

— Позвольте войти, сэр!

В дверях появился шифровальщик Уильям, пожилой, в поношенной форме, с маленьким сморщенным черепашьим лицом и острыми глазами, поблескивающими за стеклами очков.

— Проходи, Вилли.

Эссертон с первых дней, попав в экспедицию, сразу установил дружеские отношения с этим замкнутым и скучным человеком, похожим на старую улитку. Но «старая улитка», «субъект с пожеванным верблюдом лицом», как про себя называл его Эссертон, был главным нервом связи военной экспедиции.

— Что нового, Вилли?

— Сообщение военного атташе из Москвы, сэр. Только расшифровал и сразу к вам. — Уильям выразительно повел своим маленьким скрюченным носом, улавливая в воздухе запахи виски. — Там насчет того русского эшелона с оружием… Ну и пекло здесь, сэр! Трудно даже языком шевелить.

— Это дело поправимое, — засмеялся Эссертон, кивнув в сторону маленького столика, что стоял у тахты. — Со льдом или так?

— Можно и со льдом. — Лицо Уильяма еще больше сморщилось от улыбки. — Эшелон выехал из Москвы, потом по русской реке Волге… Там у них оружие и боеприпасы, и еще, как сообщают, есть и золото.

— Разберемся, Вилли. Брось бумаги на стол и располагайся на тахте.

— С удовольствием, сэр. — Уильям положил папку на карту и подсел к низенькому столику. — Целые сутки сижу, как пес, в своей душной конуре… Одно расшифруешь, другое зашифруешь…

Жалуясь на свою судьбу, Уильям быстро действовал руками. Открыл бутылку с шотландским виски, наполнил больше половины бокала, потом посмотрел, подумал и долил еще чуть-чуть, опустил кусочек льда и добавил содовой воды. Поднес бокал к глазам, несколько мгновений любовался золотистой жидкостью.

— За ваши успехи, сэр!

Выпил быстро мелкими глотками и, чмокая губами, стал обсасывать кусочек льда.

— Там насчет золота весьма интересно. — Шифровальщик показал пальцем на папку: — Даже несколько тонн… В царских десятирублевках.

— Любопытно, — безразличным тоном произнес Эссертон, внутренне настораживаясь: «Откуда там золото? Какие царские десятирублевки?» И вслух добавил: — Не везет тебе, Вилли. Как ни старался тебя с собой взять, ничего не выходит.

— Знаю, шеф от себя ни на шаг не отпустит. — Уильям снова потянулся к бутылке. — Говорит, только вместе со штабом.

— А я завтра. Да еще навязали этих американцев.

— Тогда, сэр, за счастливую поездку! — Шифровальщик снова быстро наполнил бокал, добавил содовой.