— Проверь, чтобы он не соскользнул.

— Проверила.

Она снова исчезла и вернулась, с трудом таща огромный ус мачты; засунув один конец его в залитый водой кокпит, Викки протащила фал сквозь отверстие в парусе и установила ус так, чтобы угол был как можно вертикальнее. Дункан увидел, что высота достаточна, чтобы поднять мачту.

— Ты сможешь двигаться, когда я подниму ее?

— Я постараюсь.

— А ты уверен насчет морфия?

— К черту морфий! Я хочу чувствовать, что ты будешь делать со мной.

— Хорошо. Постарайся отползти назад.

Она исчезла опять. Он услышал, как заскрипела лебедка фала, когда она выбирала слабину.

— Отлично! — крикнул он, когда фал туго натянулся. — Так держать.

Он слышал звук лебедки, видел, как фал все натягивался, чувствовал волны вибрации мачты. Щелканье лебедки становилось медленнее, вибрация становилась все плавнее, затем совсем затухла по мере того, как тяжесть на его спине уменьшилась.

— Тащи! — кричал он; усилия вызвали новый приступ боли. — Тащи!

Тяжесть теперь стала меньше, значительно меньше. Он попробовал изменить положение, вцепившись руками в планшир и пытаясь втащить свои омертвевшие ноги в подтопленный кокпит. От боли в груди у него выступили слезы. Он стонал и рычал, таща себя, словно заново рождался.

Викки была рядом — она тянула и тянула его из-под мачты, и вскоре он был свободен.

— Оставайся здесь, — сказала она. — Я опущу ее, прежде чем она упадет.

— А я никуда и не собираюсь идти.

Это было громко сказано: его ноги ничего не чувствовали, онемение в животе становилось все более обширнее, и боль в груди, казалось, разорвет его на части. Мельком он заметил, как она медленно опускала мачту на палубу, куда она легла неподвижно.

Она медленно возвратилась назад, шлепая по затопленной палубе «Мандалая». Палуба была очень неустойчивой, и Викки продвигалась, держась за верхний леер.

— Похоже, ты довольна собой.

— Не начинай все сначала, папа.

Он посмотрел на нее и ахнул.

— Мы тонем за сотни миль от берега.

— Я надеюсь на твоих «старых друзей» на джонке.

Виктория присела на корточках рядом с ним.

— Помочь тебе приподняться?

Было что-то неуловимо напряженное в ее глазах, что напугало его. Ее голос звучал тоже немного напряженно и неестественно бодро. Она либо знает, что он умирает, и хочет поддержать его дух до самого конца, как профессиональная сиделка, либо сама серьезно ранена.

— Помочь тебе приподняться?

— Попробуй.

Нос яхты был под водой, палуба накренилась, и Викки попыталась оттащить отца на корму. Он чувствовал, как она напряглась изо всех сил. Безнадежно.

— Просто прислони меня к борту. Вытащи мою голову из воды, и все.

Она медленно тащила его, морщась, когда его тело вздрагивало от боли, потом посадила его так, чтобы спиной он опирался на леерное устройство. Ноги его остались в подтопленном кокпите.

Она рухнула рядом с ним, бледная, тяжело дыша.

— С тобой все в порядке, старушка?

Она взглянула на него искоса.

— Ранена голова?

— Как похмелье после шампанского.

— Сотрясение?

— Боюсь, что да.

Она посмотрела на море, прикрыв один глаз, а потом другой.

— Все кажется немного красным.

— У Макинтошей крепкие головы.

— И у Фаркаров тоже. Мне кажется, что самое худшее вот-вот случится. Кто сделал это с нами, папа?

— Ту Вэй Вонг, — ответил он. — Я был таким идиотом.

— Ту Вэй Вонг? Но почему?

Он повернулся к ней, воздух хрипел у него в груди.

— Доберись до него, — сказал он. — Доберись.

— Почему?

— Потому что он добрался до меня.

— Но зачем ему было делать это?

— Викки, — сказал он, словно смакуя звонкий вкус ее имени на языке. — Викки, я заключил сделку с фракцией Тана «Новый Китай». Я собрал компромат на Ту Вэй Вонга — подкуп шайки Чена и грабеж судоверфей Китая. Украденные стройматериалы стоимостью в миллиарды. Накопления в Швейцарии.

— Как? — перебила его Викки.

— Собирал документы на этого ублюдка много лет. С тех пор как он пытался наложить свою грязную лапу на мою верфь.

— Документы?

— Доказательства. Номера счетов в швейцарских банках. Липовые счета. Декларации судового груза, предъявляемые на таможне. Записи. Я потоплю Чена. Тан берет все под контроль и расплачивается гарантиями в Гонконге… Что ты на меня так смотришь?

Викки какое-то время молчала.

— Я потрясена, — сказала она наконец. — Я чувствую себя ребенком. Я говорила, что думаю, как ты, но не знаю, смогла ли бы я додуматься до такого.

— Уверен, что смогла бы. Или придумала бы что-то получше. Запахло паленым. И Ту Вэй это носом почувствовал.

Ее голова подалась к нему.

— Как?

— Кто-то нас заложил. Сказал Ту Вэю, что я встречаюсь на джонке.

— Кто?

Он задумался.

— Если джонка не появится, это кто-то в Шанхае.

— А если появится? Тебя предали в Гонконге?

— Если джонка приплывет, значит, меня предали в Гонконге.

Она попыталась представить себе, как Ту Вэй отдает приказ убить ее отца. Легче было поверить, что это дело рук каэнэровцев, легче представить себе огромную безликую махину бюрократии, наклеивающую на Дункана Макинтоша ярлык врага и кидающую вниз смертный приговор, который будет лететь вниз сквозь все ее звенья, пока наконец капитан рыбачьего судна не вышел из порта, чтобы протаранить яхту гуйло. Ту Вэй, несмотря на все истории и слухи, все же был бизнесменом — не гангстером. У могущественного бизнесмена всегда есть много способов уничтожить соперника, не прибегая к убийству.

— А как ты вошел в контакт с Таном?

— Вивиан.

— Ох… Как?

— Хорошо работала в Шанхае. У нее отличное чутье на власть и силу.

— Это я заметила.

— Она хорошо служила мне, дорогая. Я бы не зашел так далеко без нее.

Викки окинула взглядом уже почти полностью залитую водой яхту. Ее глаза скользнули к горизонту, по-прежнему скрытому в тумане, а потом на отца, распростертого у леерного устройства.

— Я думаю, — сказала она, — что это было бы совсем не плохо.

— Не сердись. Лучше доберись до Ту Вэя.

— Месть? — спросила она с сомнением.

— Это единственный способ спасти Макфаркаров. Тан — это главный шанс для Китая, а главный шанс Китая — это и главный шанс Гонконга; главный шанс Гонконга — это и главный шанс Макфаркаров.

— А как ты мне предлагаешь «добраться» до него? Где у тебя доказательства, что Ту Вэй подкупал людей Чена?

— Некоторые из доказательств внизу, в моей каюте.

— Забудь о них, если только на джонке нет водолазов.

Дункан кивнул. Он чувствовал, что «Мандалай» быстро тонет. Он не мог двигаться и не мог надеяться, что Викки сама найдет документы в затопленной каюте.

— А где остальные? В сейфе?

— Я не рискнул довериться банковским сейфам в такие времена. Слишком много «старых друзей» задействовано.

— Тогда где же?

— В том единственном месте, о котором никто и не подумает.

— На маминой яхте? — догадалась Викки.

Дункан внимательно посмотрел на нее.

— Может быть, ты впрямь думаешь, как я. Они в грот-мачте. Отличный тайник. Лучше не придумаешь. Мама никуда не плавала.

— И что я должна с ними делать?

— Доставить их Тану, не будучи убитой. Заключи сделку, чтобы защитить Макфаркаров.

— И как же я свяжусь с Таном?

— Через Вивиан.

— Вивиан, — медленно повторила она, растягивая слоги ее имени, как неприятный вкус на языке… — Папа, а при чем здесь Уолли Херст?

— Уолли Херст — «старый друг» некоторых из людей Чена, естественно, тех, кто примкнет к Тану, если Тан свалит Чена.

Викки запротестовала. Отец остановил ее ироничной улыбкой:

— Если Тан победит, он должен будет заключить мир со своими врагами. Никому не нужна гражданская война. Дело Уолли — заводить друзей на другой стороне.

— А почему ты не хотел, чтобы Уолли встречался с мистером By?

— Я не хотел, чтобы Уолли тратил свое влияние на отели. Макфаркарам нужны более крупные услуги.