Иона интуитивно чувствовала, что может доверять герцогу; и та же самая интуиция подсказывала ей, что необходимо опасаться лорда Нейла, ибо его сердце было черно от злобы и ненависти.

Когда герцог наконец снова вошел в комнату, у него в руке был большой железный ключ, и сердце девушки сжалось от волнения. Положив ключ на стол, герцог подошел к камину и остановился, глядя на пляшущие язычки пламени.

— Я приказал принести пленнику еды и вина. Конвоир отправился на кухню, и я решил забрать ключ от башни. Теперь я могу быть уверен, что мистеру Томсону не придет в голову мысль о побеге.

Иона сидела, словно оцепенев, не зная, что ответить. Она чувствовала, что в словах герцога кроется какой-то тайный смысл, но пока ничего не понимала.

Герцог вернулся к письменному столу и стал внимательно разглядывать ключ.

— Странно… Никогда раньше не замечал, что замки на дверях обеих башен замка абсолютно одинаковы… В Западной башне сейчас находится ваш друг, а в Восточной я держу некоторые свои трофеи — шкуру волка, которого я убил, когда мне было двенадцать, шкуру дикой кошки, однажды напавшей в лесу на мою собаку… Возможно, вам когда-нибудь захочется взглянуть на мою коллекцию. Хм… все же весьма странно… — Открыв один из ящиков стола, герцог достал еще один ключ. — Вот мой ключ, взгляните сами! По-моему, они ничем не отличаются!

Повертев оба ключа в руках, он положил один из них обратно в ящик, а другой на стол, но потом, словно передумав, снова опустил его в карман.

— Кажется, конвоир возвращается с кухни с ужином для нашего пленника.

Он вышел в коридор. В следующее мгновение Иона бросилась к столу, выдвинула ящик, схватила ключ и спрятала его за корсаж.

Когда вернулся герцог, она как ни в чем не бывало сидела в кресле.

— Я хотел убедиться, что мистеру Томсону принесли достаточно еды и вина. Моему брату это, наверное, пришлось бы не по душе, но я не понимаю, почему невинный человек должен страдать от голода или жажды.

Иона поднялась.

— Ваша светлость, вы так добры! С вашего разрешения, я пойду к себе…

Не смея поднять глаз, она присела в реверансе.

Герцог открыл дверь.

— Спокойной ночи, — сказал он. — Надеюсь, вы сегодня прекрасно отдохнете.

— Благодарю, милорд… и добрых вам снов.

На мгновение их взгляды встретились, но в следующую секунду она, окрыленная надеждой, уже бежала по длинным коридорам…

Глава 9

Когда запыхавшаяся от быстрого бега Иона ворвалась в спальню, Кэти, стоя на коленях перед камином, подбрасывала в огонь дрова.

Увидев взволнованное лицо хозяйки, служанка вскочила:

— Что случилось, мисс?

В ответ Иона вытащила из-за корсажа большой железный ключ. Глаза Кэти расширились.

— Ключ? Ключ от…

— От башни! — торжествующе подтвердила Иона. — Но, Кэти, как же мы освободим его? Ты знаешь, кто он на самом деле? Это Гектор Макгрегор, человек, к которому водил меня сегодня твой дядя, но я сказала лорду Нейлу, что его зовут мистер Томсон.

— Я так и знала, что это мистер Гектор, — ответила Кэти, — но можете не беспокоиться, мисс: я не забуду, что его надо называть мистером Томсоном.

— Но как мне освободить его, Кэти? Только ты можешь помочь мне! — взмолилась Иона.

Служанка наморщила лоб:

— Дайте-ка подумать, мисс…

Внезапно ее щеки залились румянцем, и она смущенно проговорила:

— Как это я забыла… Я ведь встретила в коридоре Ичана; он нес с кухни ужин для мистера Гектора…

— Ну и что? — нетерпеливо спросила Иона.

— Ну… — еще больше зарделась Кэти, — я ему нравлюсь… и если сегодня ночью он будет на своем посту один, то…

— Думаешь, тебе удастся увести его от дверей башни?

— Нет, мисс, так он непременно заподозрит неладное…

— Что же ты предлагаешь?

— Я возьму с собой бутылочку вина и приду к нему поболтать; уж выпить-то он никогда не откажется, а когда он заснет, мы сможем освободить мистера Гектора.

— Прекрасный план, Кэти, — обрадовалась Иона, — вот только где бы взять опийную настойку, чтобы подлить немного в вино…

— Я знаю, где хранит опий служанка ее светлости, — хитро улыбнулась Кэти.

— О, Кэти! — воскликнула Иона. — Я так боюсь, что тебя поймают… Если тебя поймают, ни тебе, ни твоему дяде не миновать тюрьмы…

— Я не боюсь, мисс, — внезапно посерьезнев, ответила служанка, — и с радостью сделаю все, что будет в моих силах. Я знаю, что мой дядя отдал бы за мистера Гектора жизнь, но сейчас он ничем не может помочь ему, а значит, настал мой черед.

Иона была так тронута этими словами, что горячо обняла и расцеловала смущенную девушку, но затем, взяв себя в руки, снова принялась обдумывать план действий.

— Время идет, — сказала она. — Подождем, пока все не разойдутся по спальням, а потом ты отведешь меня к башне.

— Да, мисс, но вначале я должна пойти и попросить у виночерпия бутылку вина. Скажу ему, что вино для старухи ключницы; у нее больные ноги, и когда боль не дает ей уснуть, она выпивает на ночь стаканчик.

— Пожалуй, так и поступим, — согласилась Иона.

Служанка упорхнула за дверь, и девушка осталась в одиночестве, полная страхов и опасений. Это томительное ожидание, казалось, тянулось вечно. Иона ходила взад и вперед по комнате, то и дело поглядывая на часы, стоящие на каминной полке.

Оказавшись напротив зеркала, она бросила на свое отражение случайный взгляд и остановилась.

«Более неподходящего наряда для сегодняшней ночи и придумать невозможно! — подумала она, рассматривая свое кремовое атласное платье. — Это никуда не годится. И о чем я только думала раньше?»

Открыв гардероб, она скинула свой пышный наряд и в мгновение ока облачилась в платье из темно-серого муслина, словно сотканное из висящего над озером вечернего тумана.

Еще раз оглядев себя в зеркало, Иона снова осталась недовольна: шея и руки выделялись на фоне платья яркими белыми пятнами, а волосы, казалось, притягивали к себе малейшие отблески света.

Немного подумав, девушка достала из комода черную кружевную шаль. Это был один из рождественских подарков ее опекуна, и сейчас она вспомнила, что тогда почувствовала себя немного разочарованной: шаль была превосходна, но явно более уместна для дамы более зрелого возраста, а не для такой юной девушки, как она.

«Как хорошо, что я не продала ее, когда у меня было туго с деньгами», — подумала Иона.

Она накинула шаль на голову; черные кружева, ниспадая изящными складками, укутали плечи и руки.

Снова посмотрев в зеркало, девушка наконец-то вздохнула с облегчением.

Кэти все не возвращалась, и Иона начала нервничать. Ее воображение рисовало страшные картины их разоблачения, и она металась взад и вперед по комнате, не находя себе места.

Наконец за дверью послышались быстрые осторожные шаги, и через секунду в комнату вошла служанка.

— Все в порядке? — бросилась к ней Иона. — О, Кэти, я уже начала думать о самом плохом! Тебя так долго не было…

— Не беспокойтесь, мисс, — ответила Кэти, вытаскивая откуда-то из-под передника бутылку. — Виночерпий дал мне вино без лишних разговоров, но пришлось подождать, пока не заснет служанка ее светлости, чтобы взять опийную настойку — она хранится в шкафу, прямо за дверью ее спальни.

— Ты уже добавила опий в вино?

Кэти кивнула:

— Плеснула от души, мисс, и как следует встряхнула бутылку. Ичан ничего не заметит и, клянусь, нескоро проснется от такой дозы…

— Ты уверена, что, кроме него, на посту больше никого?

— Уверена, мисс. Я сама слышала, как Сайм говорил, что раз Ичан самый молодой, так, значит, ему и караулить башню ночью, а остальным, дескать, не мешает и отдохнуть. Бедняге всегда достается самая грязная работа…

— Нам следует быть благодарными за это Господу, — сказала Иона. — Пойдем сейчас или еще слишком рано?

— Я думаю, нам можно идти. Свечи в коридорах уже погасили, но у меня есть фонарь, мисс, который я специально припрятала на тот случай, если вам понадобилось бы снова свидеться с дядюшкой.