— К чему так расстраиваться из-за какой-то деревенщины? Не думаю, что он действительно мог бы оказаться полезен.

— Беатрис! Что ты говоришь?! — воскликнул лорд Нейл. — Этот человек был когда-то изгнан из Шотландии, а теперь тайно вернулся, с тем чтобы сеять повсюду недовольство и смуту; и я не сомневаюсь, что под пытками он проговорился бы, что Эван — его союзник. У нас была такая прекрасная возможность — и мы упустили ее, потому что наш «мистер Томсон» бесследно исчез! Клянусь, без Эвана тут не обошлось, но, черт побери, это невозможно доказать!

— Надо полагать, твой пленник ускользнул либо через дверь, либо через окно, — промурлыкала Беатрис.

— В башне нет окон, если не считать бойниц, сквозь которые не пролезет даже крыса.

— Ну, тогда остается только дверь, не так ли?

— Ключ от этой двери у меня.

— У тебя?

Беатрис улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась:

— О, мой бедный Нейл! Зачем ты так изводишь себя?

— Изводишь?! Я удивляюсь, что вообще еще не помешался рассудком!

Словно капризный ребенок, Нейл с размаху плюхнулся в кресло; лицо его приняло выражение мрачной досады.

— Ты уже интересовался у герцога, что он думает по поводу этого странного исчезновения?

— Да. Он сказал, что приказал принести этому плуту еду и вино и взял ключ себе на то время, пока тюремщик отлучался на кухню. Но что с этого? Я сам приходил ночью в башню, проверил, все ли в порядке, а уходя, забрал ключ с собой!

— Значит, ключ все время был при тебе?

— Вот именно! Когда я думаю о том, что этот чертов шотландец, при помощи которого можно было вывести Эвана на чистую воду, сбежал… О, Беатрис!

— У тебя нет доказательств, что твой брат имеет какое-то отношение к якобитам, — спокойно возразила леди Рексхэм.

— Да, но рано или поздно он попадется! Этот шотландец… я говорил тебе, что видел его в Инвернессе с этой девчонкой? Так вот, вчера она снова встречалась с ним в лесу, неподалеку от замка!

— Тебе не приходило в голову, что они могут быть любовниками? — усмехнулась Беатрис. — Несчастные влюбленные, которым приходится довольствоваться редкими встречами…

Лорд Нейл вскочил с кресла и подошел к окну.

— Мне кажется, ты специально дразнишь меня, пытаешься выставить меня идиотом! Если они и в самом деле любовники, почему же тогда он сбежал и как ему это удалось без чьей-либо помощи? Девчонке это было бы не под силу. Это был не кто иной, как Эван, поверь мне! Он хитер, как лиса…

Беатрис зевнула.

— А что говорит человек, который стоял на страже возле дверей в башню? Ты полностью доверяешь ему?

— Сейчас я не доверяю даже своей собственной тени, — раздраженно буркнул Нейл. — Ичан, конечно, порядочный тупица, но у меня нет причин подозревать его. Он один из тех деревенских простофиль, которые верят во все эти россказни о привидениях, призраках и во всякий другой подобный вздор. Эта чернь до смешного суеверна: представь, вся прислуга свято верит, что пленника выпустил мой прапрапрадед, Мор Маккрэгген: просто взял и протащил его сквозь стену или сквозь замочную скважину! Как тебе это нравится?

— И что же, кто-нибудь из них видел, как это произошло?

— Естественно нет. Ичан клянется, что чувствовал присутствие призрака, хотя и не видел его. Я приказал его высечь, думая, что он что-то скрывает, но он упорно повторяет, что никого не видел. Единственное, в чем он сознался, — так это в том, что заснул на посту, но проспал не более часа или двух.

— Итак, ты снова вернулся к тому, с чего и начал, — рассмеялась Беатрис. — Клетка опустела, а пташка упорхнула.

Лорд Нейл повернулся и подошел к ее ложу.

— Неужели ты и в самом деле не понимаешь, почему этот побег имеет для меня такое значение, почему мне так не терпится уличить Эвана в связи с якобитами?

— Ты уверен, что хочешь услышать мой ответ? — кокетливо спросила Беатрис.

— Пойми! — Голос Нейла стал властным и жестким. — Я больше не могу ждать… я хочу обладать тобой… Ты… ты сводишь меня с ума!

Он бросился перед ней на колени; его глаза горели лихорадочным огнем.

— Я… хочу тебя, — хрипло повторил он, — черт побери, как же я хочу тебя! Всю свою жизнь я мечтал стать герцогом Акрэ, чтобы получить власть и известность; но теперь я хочу свергнуть своего братца только по одной причине — из-за тебя, из-за тебя одной, моя любовь!

Он попытался поцеловать Беатрис, но она отвернулась. На мгновение Нейл словно застыл, а затем обхватил ее обнаженные плечи и попытался привлечь ее к себе. С неожиданной силой Беатрис оттолкнула его прочь:

— Перестань, Нейл! Сюда могут войти. Кроме всего прочего, тебя ждут дела.

Медленно и неохотно он отпустил ее и поднялся с колен.

— Почему ты так переменилась ко мне? Если ты сейчас скажешь, что я больше тебе не нужен, — клянусь, я задушу тебя собственными руками!

— Как ты можешь быть так несправедлив ко мне? Я так устала! Разве ты забыл, какой длинный путь мне пришлось проделать, чтобы добраться сюда из Лондона? Все, о чем я прошу, — это немного внимания и заботы…

Ее голос задрожал, словно она была готова заплакать, и Нейл виновато забормотал:

— О, моя радость… моя дорогая… Я был слишком груб, прости, прости меня… Это все потому, что я слишком сильно люблю тебя… Конечно, я должен быть терпелив… ну прости же меня, если можешь…

— Конечно, я прощаю тебя, — ответила Беатрис, протягивая ему руку для поцелуя, — но ты должен научиться сдерживать свои чувства.

— Я постараюсь, — бормотал Нейл, осыпая ее пальцы поцелуями, — но Бог свидетель, это будет нелегким испытанием… Когда я вижу, как ты улыбаешься Эвану, меня охватывает ревность, с которой я почти не в силах бороться. Когда-нибудь я просто убью, уничтожу его…

— Глупец! — усмехнулась леди Рексхэм. — Неужели ты не замечаешь, что ему нет до меня никакого дела! Если я и пытаюсь соблазнить его, то лишь ради тебя — ради нас обоих!

— Да, да, я знаю… Эван всегда был бесчувственной ледышкой, но если бы он только посмел…

Беатрис задумчиво поджала губы, а затем спросила:

— Герцог питает нежные чувства к кому-нибудь другому?

— Не припомню, чтобы у него была дама сердца. Правда, мне вообще мало что известно о его любовных делах. Он всегда был скрытным; в чем-то — тверд, как кремень, а в чем-то — мягкосердечен, словно девица. Вот и прошлым вечером — приказал принести пленнику еды и питья. Нелепый, смехотворный поступок! Уверен, что он сделал это только затем, чтобы угодить этой рыжей девчонке!

Беатрис несколько мгновений молчала, а затем медленно процедила сквозь зубы:

— Ты думаешь — чтобы угодить ей?

— Наверняка! Разве ты не заметила, как Эван смотрел на нее за обедом, когда она сидела вся бледная, а глаза у нее были на мокром месте? Этот бродяга многое для нее значит, в этом нет никакого сомнения, впрочем, как и в том, что Эван связан с ним какой-то интригой.

Беатрис отбросила меховую накидку, прикрывающую ее ноги, и поднялась со своего ложа.

— У меня разболелась голова, пожалуй, мне лучше лечь в постель, — устало проговорила она. — Если я не спущусь к обеду, передай мои извинения герцогине. О, моя бедная голова… она просто раскалывается…

— Тебе необходимо отдохнуть, — озабоченно сказал Нейл. — Если до завтра боль не утихнет, я пошлю за доктором. Но… если я не увижу тебя за обедом, могу я прийти к тебе позже, чтобы пожелать спокойной ночи?

— Нет, нет, Нейл. Я должна побыть одна. Мы поговорим с тобой завтра, но сегодня, прошу тебя, оставь меня… Оставь меня в покое…

Нейл нежно поцеловал ей руку и, не говоря больше ни слова, быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Отделившись от группки мужчин, собравшихся возле главного входа, Сайм подошел к хозяину.

— Есть новости? — нахмурившись, поинтересовался лорд Нейл.

Сайм покачал головой:

— Те двое, что уехали последними, только что вернулись ни с чем, милорд, как и все остальные. Этот мошенник словно сквозь землю провалился…