— И очень осторожный к тому же. Я не иду на незапланированный риск.

— Хорошо, я исправляюсь — ты самый осторожный, консервативный и удачливый бизнесмен, каких я знаю.

Перед тем как выйти на летное поле, он несколько минут ее целовал, не обращая внимания на нервничавших летчиков.

— Не знаю почему, но мне все труднее говорить тебе — "до свидания".

— Я знаю почему. Когда вернешься, объясню.

Это были ее последние слова.

Марийка торопливо вышла из офиса, даже не застегнув пальто. Она на ходу снова взглянула на часы. За пятнадцать минут ей нужно было добраться до Рокфеллеровского центра для встречи с адвокатом.

Когда она выбегала из кабинета, Гортензия крикнула ей:

— Подарок! Подарок святого Валентина для тебя! — И сунула ей в руку конверт и маленькую красную коробочку.

— О, ради Бога! Не до того, Гортензия, открой сама, ты же любопытна, хочешь узнать, что там внутри. Только не дыши мне в затылок, я страшно опаздываю.

Но Гортензия последовала за ней в лифт.

— Открой, пока едешь. Неужели ты сама нелюбопытна?

Марийка разорвала бумагу и открыла коробочку. В ней была чудесная маленькая золотая бабочка. Ее крылья украшали бледные рубины, а вместо тела сверкал до странности знакомый крупный бриллиант. Марийка вынула из конверта карточку с запиской:

"Я знаю, тебе не нравятся мужчины с бриллиантовыми кольцами на руке, и поскольку я не знал, что теперь делать с этим бриллиантом, я подумал, может быть, он пригодится этой бабочке, которая поселится теперь и навсегда на плече самой чудесной женщины. Тебе принадлежит моя любовь, как и этот бриллиант. Джонатон.

Марийка немедленно приколола брошку-бабочку на свое темно-коричневое фланелевое платье и всю дорогу ощупывала ее, проверяя, на месте ли она. После разговора с адвокатом она зашла в кондитерскую лавку и купила множество коробочек с разным шоколадом, которые по возвращении в контору вручила всем служащим, поздравляя их с Днем влюбленных.

— Это так трогательно, так мило с твоей стороны, — поблагодарил ее Энтони. — Имеет ли мистер Шер отношение к такому проявлению сентиментальности?

— Возможно, Энтони.

— Отлично. — Он поцеловал Марийке руку. — Я только хочу сказать, что ты это заслужила, Марийка. Я надеюсь и молюсь о том, чтобы все у тебя сложилось наилучшим образом.

— Я тоже, но не хочу объявлять об этом всему свету.

— Понимаю. Я не буду сплетничать. О Гортензии и говорить нечего. Передай наши наилучшие пожелания Джонатону.

Марийка положила в рот мятное шоколадное сердечко и покинула офис, ощущая приход весны.

Энтони, попрощавшись с шефом, быстро расправился с коробкой шоколада, достал из ящика трубку, тщательно ее набил и раскурил. Он восхищался Марийкой с того дня, как она наняла его еще в Бостоне. Если бы он не был счастлив в браке, обязательно бы в нее влюбился.

Дома Марийка решила перед сном почитать вырезки из прессы. К ней в спальню заглянула только что вернувшаяся Лайза.

— Что-нибудь случилось? — спросила она дочь, глядя на нее поверх сползших на кончик носа очков.

Лайза присела на кровать, теребя шелковое покрывало. Она погнала пальцем скользкую волну складок, потом изменила их направление.

— Просто скучаю.

Марийка подумала, что если бы дочь больше занималась, ей некогда было бы кукситься. У работоголиков, как она сама, не остается времени на скуку. Она хотела поругать Лайзу, но в глубине души чувствовала перед ней постоянную вину. Сейчас не время для упреков, она же сама хотела больше времени уделять дочери.

"К черту эти вырезки! Нужно пообщаться с дочкой".

— Я восхищена твоей выдержкой, — сказала она с улыбкой, — уже месяц я не видела тебя с сигаретой. Почему ты бросила? Неужели подействовали мои нотации в конце концов?

— Нет, это из-за Серджио, — честно призналась Лайза. — Он говорит, что целоваться с курящей женщиной — это то же самое, что облизывать пепельницу.

— Очень выразительное замечание. — Ее несколько задело, что итальянский юнец оказался способен влиять на ее дочь сильнее, чем смогла она, и все от того, что она боялась остаться без его поцелуев. — Продолжай! У тебя столько друзей и развлечений. Почему же ты скучаешь?

Лайза завалилась спиной на кровать и стала мотать ногами, изображая езду на велосипеде.

— Мам, ты не очень расстроишься, если я не пойду по твоим стопам?

— Что-о-о?..

— Ты не будешь переживать, если я откажусь от карьеры, не буду заниматься рекламным бизнесом и все такое, короче, не буду твоим дубликатом?

— Скажи, Бога ради, чем вызван такой странный вопрос?

— Через три года я закончу колледж и все станут тыкать в меня пальцем: "Вторая Марийка Вентворс!"

— А чего ты хочешь?

— Я не хочу жить, как ты, мама!

— Ты можешь вести такую жизнь, какую захочешь, если ты здорова, порядочна, обладаешь определенными социальными…

Теперь пришел черед Лайзы расхохотаться, она перебила мать:

— Эй, не надо перечислять мне длинный список добродетелей елизаветинской эпохи! Нет, я серьезно. Я не хочу вкалывать так же, как ты.

— Я занимаюсь тем, что мне нравится.

— Подумай, мам, ты работаешь даже по субботам и воскресеньям, днем и ночью.

— И ты будешь также заботиться о своей компании…

— Но я этого не хочу. Я не хочу спешить с одного самолета на другой, читать по ночам пресс-релизы, все время быть в запарке, носиться сломя голову…

— Лайза, ты счастливая, у тебя есть выбор. Я никогда не говорила, что ты должна копировать мою жизнь. Разве я когда-нибудь настаивала, чтобы ты пошла в рекламный бизнес или завела свою фирму?

— Нет, но мы с Серджио часто говорим об этом. В Италии сын должен продолжить семейный бизнес.

— Но тебя-то никто не заставляет это делать. Я никогда даже не думала, что ты станешь в один прекрасный день управлять моим агентством. У тебя впереди все будущее и есть время сделать свой выбор.

— Мама, я не такая коммуникабельная, как ты, я не умею произносить спичи, лебезить перед всеми, улыбаться, демонстрировать хорошие манеры.

— Когда закончишь колледж, делай что хочешь.

Лайза перестала вращать ногами и вскочила с кровати.

— Мам, ты знаешь, куда пригласил меня вчера поужинать Серджио?

— Пригласил за мой счет?

— Нет, я заплатила за ужин.

— А это не одно и то же? Из какого источника твои сбережения?

Лайза проигнорировала замечание матери.

— Это был настоящий венгерский ресторан. Меня туда сильно потянуло, мы не говорили о моем венгерском дедушке, но я чувствовала его присутствие. А ты думаешь о нем?

— Да, все время. Пытаюсь представить, каким он был, какими были их отношения с Алисой Стьювейсант…

— Я тоже. Мам, нам нужно поехать в Венгрию. Хорошо?

— Ты и я… Но нужно время…

— Для чего? Чтобы внутренне подготовиться? Но ты уже готова к этому. Твое подсознание не выдержит, если…

— Хорошо, "мисс Фрейд". Я понимаю, что нам нужно поехать.

Обе сидели молча, и каждая думала о том, как это странно, что они чувствовали одно и то же и боялись поговорить об этом друг с другом.

"Итак, Лайза но хочет такой жизни, как у меня. И она озабочена своими венгерскими корнями. Чарли Рассел предвидел это. Дейвид любил говорить, что у каждой птицы свой размах крыльев. Он прав, у Лайзы Вентворс свой размах крыльев".

9

— Сумасшедший роман! — подключилась Гортензия по интеркому. — Теперь он звонит из Буэнос-Айреса.

Марийка вся начинала дрожать, едва слышала его голос. Она чувствовала, что Джонатон все больше влияет на нее. К чему это приведет? Нельзя сказать, что ей нравилось это чувство. Если их отношения прервутся, последствия для нее будут ужасными. Она не сможет жить без него.

— Джонатон, тебя так хорошо слышно, будто ты в соседней комнате!

— Если бы… Мне осторчертело общаться с тобой по телефону и воображать, как ты выглядишь в этот момент. Я хочу чувствовать плоть и кровь!