— Я тоже люблю тебя, — сказал он. — Что мы собираемся с этим делать?

— Я не знаю, — призналась я. — Я думала, что сделала, но… это как быть вместе с Суперменом.

Ты иногда не знаешь своей собственной силы.

Он улыбнулся, из-за чего у него появились ямочки на щеках.

— Я думаю, что я больше Бэтмен, — сказал он. — Со всеми летучими мышами и ночной активностью. И Бэтмен более крутой.

— Фрик.

Его улыбка стала шире.

— Ты говоришь приятные вещи. Разве ты не слышала? Фрики управляют миром.

— Да, это готы позволяют им управлять. — Это было так хорошо… как в былые времена, когда мы были друзьями, прежде, чем все стало настолько сложным. Настолько опасным. — Ты уходишь от разговора.

Он посмотрел на свои руки, потом снова вверх, как будто сам желал сделать это.

— Да, полагаю. Я причинил тебе боль. Я могу сделать это снова, если условия будут правильными; я действительно не знаю, что может спровоцировать меня сделать это, Ева. Я чертовски желал этого. Я просто… потерял себя. И я не могу обещать тебе, что это больше не повторится. — Теперь он смотрел на меня неуверенно. Я поняла, что он боялся. Боялся, что я отвергну его, и знал, что это причинит боль, но просто… делал вид, что ему все равно.

— От этого желание жениться становится немного сумасшедшим, — сказала я. — Не так ли?

Он кивнул. На этот раз, когда он посмотрел вниз, он не пытался снова встретиться взглядами.

— Майкл.

— Мне так жаль, — сказал он. Это было произнесено почти шепотом и немного неуверенно. — Это не твоя вина, это моя…

— Майкл. Посмотри на меня. — Он сделал это, наконец, собрав волю в кулак. — Я сказала, что свадьба — это сумасшествие. Я сумасшедшая по жизни.

Несколько секунд он, казалось, не понимал меня; я думаю, что он мысленно прокручивал эту информацию десятки раз, прежде чем до него дошел смысл сказанного.

— Ты подразумеваешь, что ты в порядке. Мы в порядке.

— Да, Майкл, дурачок, мы в полном порядке. Но, что я сказала ранее, все еще в силе. Не думай обо мне как о жертве, даже если что-то действительно происходит. Я не слабый маленький цветочек, и если мне нужно будет защищаться, я буду защищаться. Просто… постарайся, чтобы этого не происходило. Я действительно не хочу причинять тебе боль. Хорошо?

Его улыбка была яркой, сладкой и достаточно горячей, чтобы растопить твердую сталь.

— Это та часть, где я тебя целую?

— Если хочешь.

— Ох, — сказал он, — хочу. — И он подался вперед, держась за ручки моего стула, и медленно, сладко приблизил свой рот к моему. Это был долгий, прекрасный поцелуй, который плавит твой позвоночник, наполняет солнечным светом и крадет твое дыхание. То, что, насколько я знала, мог дать мне только Майкл Гласс, потому что он знал, он просто знал, что от поцелуя с таким небольшим нежным нажимом сводит пальцы ног, что это способ, дразня, погружаться во что-то более глубокое, более темное, более сильно нуждающееся. Его язык гладил мои губы, и я поддалась той части себя, которая жаждала его, его вкуса.

Я так сильно скучала по нему. Упуская это.

Упуская нас.

— Ева? — Его губы были близко, перемежая его слова небольшими волнующими прикосновениями нашей кожи. Мой рот ощущался опухшим, покалывающим, напряженным.

— Я думаю… мы должны… найти некую… приватность. Прямо сейчас.

Я была на сто десять процентов за эту идею. Часть меня даже на сто двадцать.

— Да, пожалуйста, — сказала я. Я держала рот так же близко, дразня его. — Означает ли это, что мы должны прекратить целоваться?

— Я боюсь, что это возможно.

— Подожди… если не уверен в этом, тогда…

Он поставил меня на ноги и обнял, прижался губами к моим и начал вести меня между стульями. Я хихикала в его рот, когда мы неловко врезались в стены, столы, большую вазу… и затем он внезапно отпустил меня и отвернулся, и я услышала, как Шейн сказал:

— Где Клэр?

— Что? — Майкл был сбит с толку и выглядел немного разочарованным. Я могла понять это, потому что я изо всех сил пыталась сбавить жар, который он зажег во мне, и воссоединиться с остальным миром. — О чем ты говоришь? Я думал, она с тобой.

— Была, — сказал Шейн. Он натягивал рубашку через голову и выглядел лучше и более сосредоточенным, чем прежде. Я была рада видеть это. Но я была бы еще более рада видеть его через час. Или два. — Ей позвонил Мирнин.

Конечно. В этом нет ничего странного, хотя я немного удивлена, что она ушла. Он, должно быть, сделал так, чтобы это казалось важным. Что ж, учитывая все, что сейчас происходит, это, вероятно, было важно. Я поправила свою одежду и вышла из-за Майкла.

— Я не видела Мирнина, — сказала я. — А ты?

Майкл покачал головой.

— Его не было в команде Наоми.

— Может быть, он с Оливером.

— Оливер никого не подпускает к Амелии. У Клэр нет причин находиться там, даже если Мирнин был втянут в это. — Майкл ударился кулаком с Шейном. — Ты выглядишь лучше, парень.

— Я чувствую себя лучше, — сказал Шейн. — Или чувствовал бы, если бы знал, куда Бэтти Маккракула забрал мою девушку.

— Ooo, хорошо. Я составлю список. Лаборатория? — предположила я. — Я имею в виду ту, что он создал здесь?

Мальчики думали, что это была хорошая идея, таким образом, мы остановились на этом варианте. Мы попробовали все коридоры и двери; чем больше комнат мы открывали, тем более пустым казалось это место. Мы нашли Тео в больнице; у него было несколько человеческих пациентов в постелях и его неуклюжий друг Гарольд в качестве медсестры.

— Мирнин? — повторил Тео, когда мы спросили его, и выпрямился, глядя в микроскоп. — Я боюсь, что он не здесь. Я не видел его в течение некоторого времени. Вы попробовали лабораторию?

— Мы не можем ее найти, — сказал Шейн. Казалось, что он был готов сломать что-нибудь, и я не могла винить его за это.

— Ах. Второй коридор, поворот налево, третья дверь справа. Передайте сумасшедшему привет от меня. — Тео вернулся к своему микроскопу, как будто это было жизненно важно, возможно, это действительно было таковым, и Гарольд махнул Шейну. Шейн помахал в ответ, выглядя немного смущенным от этого, и мы вышли из мини-больницы в коридор.

Указания Тео привели нас прямо в импровизированную лабораторию Мирнина, но хотя она и была полна стекла, книг и таблиц, там никого не было.

— Подождите, — сказал Майкл и вынул свой телефон. Он набрал номер и стал слушать. Я наблюдала, как застыло выражение его лица и стало немного взволнованным. — Она не отвечает.

— Попробуй позвонить Мирнину, — сказал Шейн. Он был напряжен, как гитарная струна, и почти так же мог сломаться при неправильном давлении. Майкл набрал, послушал и покачал головой. — Я ничего не могу поделать, у меня плохое предчувствие…

— Ты должен.

Мы все повернулись с разной скоростью, и я не знаю как ребята, но я была действительно удивлена, увидев, что моя стеснительная маленькая подруга Миранда стоит в дверном проеме лаборатории. Она выглядела столь же странной, как всегда, со своим взглядом, смотрящим-сквозь-нас, который заставил меня содрогнуться.

— О чем ты говоришь? — спросил Шейн и подошел к ней. Он, вероятно, не хотел угрожать, но он был взволнован, а взволнованный Шейн был пугающим. Миранда попятилась. Он остановился и поднял обе руки в знак разочарованной капитуляции. — Я не собираюсь причинять тебе боль, малыш. Просто скажи мне. Где Клэр?

— Дома, — сказала она. — Я говорила ей не идти. Я говорила ей. — Она выглядела… обеспокоенной, что было странным для меня. Я видела, как Миранда прошла через автокатастрофу и потерю сестры без особой реакции. — Все происходит не так. Это не должно быть таким.

— Мир, — я протолкнулась мимо Шейна и взяла девушку за руку. Ее кожа была мягкой, а кости тонкие, как у птицы, и я мысленно сделала пометку угостить девочку сэндвичами; она отчаянно нуждалась в этом. — Миранда, ты узнаешь меня, верно?

Это вывело ее из экстрасенсорного транса, и она посмотрела на меня настороженным и раздраженным взглядом.