Другого пропуска к расположению Арабеллы белокурой красавице не требовалось. Если мисс Тэллант сознавала сильный аромат сумасбродства вокруг Болтливой Пег, то не подала вида, но двинулась вперед, протянув руки, с импульсивными словами на губах.

— О, вы та девушка, которая была добра к моему брату? Вы должны позволить мне поблагодарить вас! Я никогда, никогда не смогу отплатить вам! Мистер Сканторп говорил мне, что вы позаботились о нем, когда он… когда он пришел сюда!

Болтливая Пег мгновение пристально смотрела на нее, потом сказала враждебно:

— Я нашла парня, зеленого, как тоска, ясно? Он в жутком похмелье! Наполовину воображала, наполовину дурак — вот он кто. Убейте меня, не знаю, что вы в нем находите!

— Мисс Тэллант, пойдемте лучше наверх, — сказал тоскующий мистер Сканторп, для которого словарь Болтливой Пег был более понятен, чем Арабелле.

— Ты заткни свое поддувало, придурок! — посоветовала Болтливая Пег. — Оставь меня в покое, а то лопнешь от гордости! — Она снова повернулась к Арабелле и грубо сказала. — Жулик, а? Он говорит, там за ним легавые. В карманах у мошенника не было ни монеты, когда я его нашла там, где он вдрызг надрался. Я привела его с собой; убейте, не знаю, зачем! — Она показала большим пальцем на лестницу. — Вы хотите забрать его: это притон не его и не мой тоже! Купила ему жратву, которую он не ест! Вы хотите забрать его — добро пожаловать!

Заключая из этих слов, что Болтливая Пег снабжала Бертрама едой, Арабелла со слезами на глазах схватила ее за руку, сжав с горячей благодарностью, и произнесла дрожащим голосом:

— Как вы милы! В самом деле, спасибо! Он только мальчик, понимаете, и что стало бы с ним без вас, я не смею даже подумать!

— Ну, от этого я мало выручила, — с неподдельным сарказмом заметила Болтливая Пег. — Вы с ним со своими словами, от которых язык сломаешь! Идите наверх, вы и этот бездельник рядом с вами, похож на зубодера! Первая дверь направо: он еще не очухался!

С этими сердечными словами она повернулась на каблуках и гордо вышла из дома, толкая перед собой Сью Четверть Пинты, у которой хватило наглости снова ступить на порог. Мистер Сканторп поспешил проводить Арабеллу вверх по ступеням и укоризненно сказал:

— Не следовало говорить с Ней! Это вам совсем не пристало! Уверяю вас!

— Не пристало! — презрительно воскликнула мисс Тэллант. — У нее доброе сердце, сэр!

Изумленный, мистер Сканторп попросил прощения и толкнул дверь, на которую указала Болтливая Пег.

Из комнаты послышался голос Бертрама, и, не ожидая приглашения своего сопровождающего, Арабелла подняла щеколду и быстро вошла.

Бертрам приподнялся с кровати на локте, когда открылась дверь. Лицо его выражало мрачное предчувствие. Он был полностью одет, а вокруг шеи обернута косынка. Молодой человек выглядел больным и неряшливым. Увидев Арабеллу, он издал что-то вроде всхлипа, с трудом сел на кровати, потом поднялся на ноги.

— Белла!

Она кинулась в его объятья, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться слезами, горячо к нему прижимаясь. Его дыхание отдавало спиртным перегаром. Хотя это и потрясло ее, она не отпрянула от него, только обняла еще крепче.

— Ты не должна была приходить! — нетвердо сказал он. — Феликс, как ты мог привести ее сюда?

— Предупреждал, что ей это не понравится, — оправдывался мистер Сканторп. — Очень настаивала на том, чтобы повидать тебя!

Бертрам застонал.

— Я не хотел, чтобы ты знала!

Она освободилась, вытерла слезы и села на один из стульев.

— Бертрам, ты знаешь, что это чепуха! — сказала она. — К кому же тебе обращаться, если не ко мне? Мне так жаль тебя! Что ты должен был пережить в этом ужасном доме!

— Симпатичный, не правда ли? — язвительно сказал он. — Я не знаю, как очутился здесь: меня притащила сюда Болтливая Пег. Ты должна знать, Белла, я был таким пьяным, что не помню ничего, что случилось после того, как я убежал из «Красного Льва»!

— Я понимаю, — сказала она. — Но, Бертрам, умоляю, не пей! Все и так плохо, а от этого делается еще хуже! Ты плохо выглядишь, и не удивительно! У тебя болит горло, родной?

Он вспыхнул, его руки инстинктивно поднялись к косынке вокруг шеи.

— Это! О, нет! Обманываю торговца мануфактурными товарами, дорогая!

Он увидел ее обескураженный взгляд и добавил с коротким смешком:

— Ты будешь удивлена, какому жаргону я научился от здешних хозяев! Я попался в лапы к старьевщику — по крайней мере, Пег проворачивает за меня дела! В закладе, Белла, в закладе! Мне скоро нечем будет прикрыть спину, хотя это не имеет значения!

Мистер Сканторп, сидевший на краю кровати, обменялся многозначительными взглядами с Арабеллой. Она отрывисто сказала:

— Это имеет большое значение! Мы должны подумать о том, что делать. Только скажи мне, сколько ты должен!

Он не испытывал желания разглашать сумму, но Арабелла настаивала, и через некоторое время Бертрам выпалил:

— Она превышает семь сотен фунтов! У меня нет никакой возможности рассчитаться!

Девушка была ошеломлена, так как не могла предположить, что можно задолжать такие деньги. Это было выше ее понимания, так что она не стала удивляться, когда Бертрам, бросаясь на другой стул, начал говорить о способах положить конец своему существованию. Арабелла позволила ему продолжать, догадываясь, что отчаяние нуждается в таких безумных излияниях, и не опасалась по-настоящему, что он приведет свои угрозы в исполнение. Пока брат говорил, она мучительно думала о том, как разрешить его трудности, слушая Бертрама вполуха, но время от времени похлопывая его по руке. Наконец вмешался мистер Сканторп, вкладывая в свои слова большую долю здравого смысла:

— Не думаю, что тебе нужно прыгать в реку, дорогуша. Сестре твоей это не понравится. Может стать известно знакомым. Хотя твоему гувернеру, кстати, это может прийтись по душе: никогда нельзя в точности сказать!

— Нет, в самом деле! — сказала Арабелла. — Ты не должен больше об этом говорить, Бертрам! Ты знаешь, как это грешно!

— Ну, полагаю, я не стану убивать себя, — сказал Бертрам угрюмо. — Только вот что я вам скажу: я никогда не предстану перед лицом отца с этим!

— Да, да, — согласилась она. — Семьсот фунтов! Бертрам, как это оказалось возможным?

— Шесть сотен я проиграл в фараон, — сказал он, опуская голову на руки. — Остальное… Ну, был там один портной, и лошадь, которую я нанял, и мой счет в гостинице — ох, дюжина разных вещей! Белла, что мне делать?

Когда он так говорил, то был похож на того младшего брата, которого она знала, с выражением испуга на лице и безосновательной зависимостью от ее способности помочь ему выбраться.

— Счета не имеют значения, — произнес мистер Сканторп. — Уезжай из города: за тобой не последуют. Не жил под своим именем. Карточные долги — другое дело. Нужно раздобыть денег. Долг чести.

— Знаю, черт тебя возьми!

— Но все долги — долги чести! — сказала Арабелла. — В самом деле, сначала ты должен оплатить свои счета!

Между двумя джентльменами промелькнул взгляд, показавший их молчаливое согласие не терять времени на спор с женщиной о предмете, который ей никогда не понять. Бертрам провел рукой по лбу, коротко вздохнул и сказал:

— Можно сделать только одно. Я все обдумал, Белла, я хочу поступить на военную службу под чужим именем. Если меня не примут в кавалерию, я присоединюсь к пехотному полку. Мне нужно было сделать это вчера, когда я только подумал об этом, но сначала я должен кое-что сделать. Дело чести. Я напишу отцу, конечно, и он вырвет меня из своего сердца, но этому нельзя помочь!

— Как ты мог подумать такое? — пылко вскричала Арабелла. — Это будет для него таким горем — о, я даже не смею подумать об этом! — но ты должен знать, что никогда, никогда наш папа не поступит так не по-христиански и не выбросит тебя! О, не пиши ему пока! Только дай мне время продумать, что я могу сделать! Если бы отец знал, что ты должен все эти деньги, я уверена: он заплатил бы все до последнего пенни, хотя бы это разорило его!