— Уходите сами, мадам, — сказал вежливый констебль. — Вы же знаете, что это собственность правительства. Я надеюсь, что у вас помимо цветов есть другие средства в запасе, чтобы встретить врага.

— Что именно вы имеете в виду?

Он бросил на нее проницательный взгляд.

— Я думаю, вы наверняка знаете тех, кто желает сделать весь мир коммунистическим. Вы хотели бы, чтобы и ваши дети выросли под коммунистическим гнетом?

— У нас нет детей, — раздраженно ответил Джереми. — Единственного, которого могли бы иметь, мы потеряли. Возможно, нам надо отблагодарить за это ядерное лобби. С тех пор, как они стали проводить эти сраные испытания бомб, количество выкидышей у женщин намного возросло.

— Сделайте подарок леди, сэр, если не возражаете. Уйдите сейчас сами, без принуждения, здесь есть крутые парни.

Его глаза были менее настойчивы, чем его слова. Казалось, он неожиданно погрузнел и обмяк.

— Все в порядке, Джереми, — прошептала Джеральдина, подумав о том, что подобные столкновения были причиной того, что большинство ракетных баз пикетировались, в основном, женщинами.

— В любом случае, мы должны уже собираться. Здесь проверены уже все стволы.

Они направились по грязной, истоптанной траве долины к своему фургону. Машина од-иннадцатилетней давности лишь закашляла и зачихала, когда Джереми попытался завести ее, однако Джеральдине удалось сделать это с первого раза. Джереми вскинул обе руки вверх:

— Это лишь показывает, на многое ли я гожусь…

— Ты очень много для меня значишь, Джереми… Честно, у меня все в порядке.

Полицейский не потревожил ее чувства, хотя день рождения Джонатана должен был быть уже через несколько недель. Это был бы скорее всего Эндрю, она не была убеждена в этом, но точно не Джонатан. Она вела машину через горы над вересковыми пустошами. Как только фургон был припаркован у дома, она заглянула к Бевэнам.

— Заходи, что ли, — сказал рассеянно Брайан, двигая челюстью, пока вел Джеральдину в кухню, где готовился ужин. Сушеные бобы и сосиски шипели на сковороде, сырые чипсы чернели под грилем. Над грилем висел новый плакат, гласивший: «Бог живет здесь».

— Не думай, что я часто это делаю, — сказал он, словно оправдываясь. — Только когда она помогает в магазине Гудвина Мэнна, мне приходится закрываться с полдня.

В магазине Гудвина Мэнна продавались плакаты, Библии, памфлеты, на обложках которых были изображены улыбающиеся и сияющие люди, словно в жизни они никогда не делали ничего дурного.

— Позвольте мне тогда спасти ваш ужин, — смеясь, сказала Джеральдина. — Ничего нельзя доверять мужчине, кроме открывания консервов и размороженных пакетов.

— Джун всегда готовит такой ужин.

— Хорошо, я надеюсь, что и Эндрю это понравится, — быстро сказала Джеральдина, вынимая чипсы из гриля. — Как у него идут дела? Что им сделано для шоу Господа?

— Ему еще рано принимать участие в таких вещах.

— У нас появились некоторые новые детские книжки, если он захочет выбрать себе что-нибудь.

— Если вы опять собираетесь дарить ему книги, которые продаете, вы не сможете мне помешать остановить вас, — он, казалось, придвинулся к ней слишком близко в маленькой, душной и задымленной кухне. Повернувшись, он пробормотал: — Мы действительно весьма вам признательны. Я знаю, что вы уделяете ему больше времени, чем мы, проявляете по отношению к нему больше терпения и нежности. Возможно, теперь наша жизнь изменится…

Эндрю играл на ступеньках в солдатиков. Он отломал пластмассовый ствол от пушки для противовоздушной обороны и теперь выставил вперед подбородок, как отец, чтобы не заплакать. Он оживился, когда увидел Джеральдину.

— Хочешь посмотреть, что у меня здесь?

— Что с тобой случилось? — спросил Брайан. — Или ты хочешь чтобы Джеральдина подумала, что мы совсем не занимаемся твоим воспитанием и не учим тебя говорить правильно? «Посмотреть, что у меня здесь», — передразнил он идиотским голосом. — Джеральдина хотела бы дать тебе книжку для чтения. Я не стану на нее сердиться, если она даст тебе книжку для самых маленьких детей.

— Мы найдем для тебя что-нибудь, и ты сможешь показать своим родителям, как хорошо ты умеешь читать, — сказала Джеральдина, когда привела Эндрю в книжный магазин, где Джереми вскрывал новые книжные упаковки ножом Стэнли.

— Я думаю, тебе очень хочется, чтобы они увидели твою школьную работу…

— Они сказали, что не смогут ее увидеть.

Джеральдине показалось, что она неправильно поняла или ослышалась.

— Они же должны встретиться с мисс Крэмер на следующей неделе, не так ли?

— Моя мама должна будет в это время пойти в магазин Гудвина Мэнна, чтобы молиться с ними, а у отца будут дела по дому…

Джеральдина стала показывать книги, потому что не знала, что и сказать, не могла доверить словам то, что хотела выразить. Когда он выбрал «Книгу джунглей», какой-то внутренний импульс заставил ее последовать за ним к следующей двери. Джун уже ждала его на садовой тропинке.

— Спасибо, что проводила его домой, Джеральдина. Только небесам известно, что он еще мог бы потом натворить.

— Не нужно утрировать, Джун. Диана Крэмер интересовалась, будешь ли ты на «открытой ночи».

— Я хотела бы пойти, но мы должны будем пойти на встречу верующих и не можем оставить мальчика дома одного.

— Мы с Джереми можем посидеть с ним, если ты хочешь. Если не… — сказала она, желая пристыдить Джун. — Тебе все-таки лучше было бы сходить в школу, и мы на твоем месте пошли бы…

Брайан встал у входной двери.

— Пожалуй, почему бы и нет? Вы должны знать его учителя лучше нас…

Он взглянул на обеих смущенно и с выражением стыда на лице, но Джеральдину меньше всего интересовало его мнение.

— Я думаю, — покачав головой, сказала она, — вы должны позволить Эндрю самому решить, к кому он хочет пойти.

Эндрю уставился на свои сбитые ботинки.

— Ты что, язык проглотил? — цыкнула на него Джун, и он поднял глаза на Джеральдину.

— Ты и Джереми, — сказал он тихо.

— Тогда все улажено, — сказала Джун с нотками горечи и триумфа в голосе одновременно. Джеральдина уже готовилась было возразить, что ничего страшного не случилось, что это ничего не значит, когда сигнализация в книжном магазине пронзительно зазвенела…

Она не могла себе представить причину шума. Она добежала до магазина, когда Джереми уже выключил сигнализацию.

— Я позвоню Эддингсам, — сказала она ему, стремясь подавить некоторое раздражение.

Эддингса не было дома.

— Я скажу ему, что вы звонили, — ответила его жена Гизел.

— Что, кому-то еще он нужен больше, чем нам?

— Можно сказать и так. Он навещает своих соседей в интересах Гудвина Мэнна.

— Боюсь, что молитва не поможет исправить нашу сигнализацию.

— Вы уверены? Может, вам стоило бы попытаться, пока вы ждете его?!

Джеральдина состроила самую ужасную гримасу, на которую только была способна, телефонной трубке и бросила ее на рычаг.

— Когда он помолится и закончит божественную работу, он вернется к себе домой, — сказала она Джереми.

— Жаль, что мы не можем попросить Господа гарантировать качество работы Бенедикта… Но что могут подумать о нас Бевэны? Пожалуйста, в следующий раз постарайся держать себя в руках!

— Я и не теряю контроля над собой. Почему я должна потерять контроль? Нет причин для этого, разве что только люди.

Она закрыла глаза, заскрежетала зубами и зарычала, почти завизжала, а потом рассказала ему, что случилось. Он, казалось, не знал, что можно было сделать еще помимо того, что она сделала: что бы они ни предпринимали, Эндрю все равно будет в проигрыше. Они говорили об этом на протяжении всего ужина, хотя Джеральдина и пыталась спорить и возражать самой себе. Наконец она позволила себе сказать:

— Я не могу думать об этом.

— Может быть нам следует пойти и выпить чего-нибудь или прогуляться, или сделать что-нибудь еще?

— Мы не можем, а вдруг придет Эддингс.

— Поступай, как знаешь. У тебя был сегодня плохой день во всех отношениях. Я закончу проверять счета и, возможно, догоню тебя позднее.