Некоторые из хора торопились к своим шатрам и палаткам за серебристыми шарами. Они отпустили шары в небо, и те некоторое время сверкали в солнечных лучах, озаривших надпись на каждом шаре: «Господь любит тебя!». Встреча завершилась. Ник заковылял к переднему ряду толпы, доставая диктофон из кармана: было несколько вопросов, которые он захотел задать Мэнну. Но он еще не вышел из толпы, часть которой скопилась около проповедника, когда кто-то схватил его за руку.

Глава 7

Это была молодая женщина, с тонкими чертами лица, огромными зеленоватыми глазами, длинными черными волосами, которые развевались на ветру. Ник даже обрадовался, что именно она остановила его.

— Можете вы мне сказать, что вы здесь делаете? — спросила женщина. — «Она из Нью-Йорка, — подумал Ник, — вероятно, одна из последовательниц Мэнна.»

— Собираюсь лишь поговорить, — ответил Ник, указывая на проповедника.

— О чем? Скажите точней, что вы собирались делать? Я думаю, мы имеем право знать это.

— Пока что я только наблюдал, — ответил он. — Если все сторонники Мэнна такие же параноики, что они должны были скрывать в таком случае?

Она уставилась на его диктофон.

— Я бы не стал использовать это, если это то, о чем вы сейчас подумали, — сказал он, пытаясь отгадать ее мысли.

— Тогда зачем вы вообще это притащили?

— Я всегда ношу это с собой, это связано с моей работой. Теперь, если вы меня извините, я хотел бы обмолвиться словечком с вашим лидером. Может, он не откажется поговорить со мной, даже если вы так не считаете.

Она опять схватила его за руку.

— Вы из его общины?

— Я здесь по чистой случайности. Мне случилось проезжать мимо. Полегче с моей рукой, вы не возражаете? Я хотел бы еще попользоваться ей после вашей стальной хватки.

— Извините. Проходите сюда, пожалуйста, положите это куда-нибудь на всякий случай, — она взглянула на диктофон и хихикнула. — Надеюсь, у вас здесь нет полевого телефона, верно ведь? Я думаю, вы должны были бы использовать его для связи со своей редакцией.

— Я думал, что именно это вы могли бы мне позволить ради интересов вашего божественного отряда.

— Звучит так, словно мы оказались в одной команде после всего. Начнем сначала. Меня зовут Диана Крэмер, а вы, как я полагаю, репортер…

— Ник Рейд, из Манчестера. Вы, конечно, не из здешних мест?

— Я приехала сюда в прошлом году. Сейчас я преподаю в школе в Мунвэле. Пусть вас не смущает мой местный выговор, ведь я уже столько времени общалась с этими ребятами.

— У вас есть сомнения относительно них, не правда ли? Могу я ссылаться на вас? — Когда она кивнула, он включил диктофон на запись. — Продолжайте…

— Я могу сказать только то, что все это «действо» кажется мне хорошо организованным только для того, чтобы получить такие отклики, какие хочет получить этот парень Мэнн. Никто в Мунвэле до сей поры и не знал, что он собирается придти к нам в город, насколько мне известно. Если бы и знали, то не стали бы говорить. Но в отеле полно людей, которых он послал сюда раньше себя, а также все эти шатры и палатки вокруг города… Это не выглядит для меня как религиозная миссия, скорее это похоже на кровавое вторжение.

— Я передам это Мэнну… Что-нибудь еще? Вы не желали бы присоединиться ко мне и послушать, что он скажет?

— Конечно, как вам угодно. Может, я смогу вытянуть из него то, что пройдет мимо вас.

Толпа вокруг них рассеивалась. Последователи Мэнна ожидали возле тропинки, чтобы поговорить с горожанами, вселяя уверенность, что никто не проскользнет мимо них без ответа. Одинокая фигура, наблюдавшая за происходящим из-за самого высокого утеса, повернулась и пошла прочь, к пустоши.

— Кто это? — спросил Ник.

— Это, должно быть, Натаниэль Нидэм. Он там живет. Я слышала, что он старожил Мунвэла…

Они прошли через опустевшую котловину к Мэнну.

— Не стесняйтесь рассказывать об этом вашим соседям, — говорил он. — Ибо это одно из дьявольских достижений нашего времени, когда люди стесняются говорить о боге или во всеуслышание заявить, что они верят в Господа. — Хотя его лицо и пылало от возбуждения, он выглядел уставшим и истощенным, особенно когда увидел диктофон Ника. — Вы хотите поговорить со мной?

— Хотел бы, если у вас найдется немного времени. Ник Рейд из «Манчестера», Новости…

Мэнн нахмурился:

— Новости долетают быстро…

— О том, что вы здесь, вы имеете в виду? Нет, я просто проезжал мимо… Вы не желаете огласки?

— Если верующие в наше дело люди захотят придти и присоединиться к нашему братству, они знают, что будут приняты с распростертыми объятиями. Я не думаю, что должна быть какая-нибудь другая причина, по которой кто-либо пожелает присоединиться к нам, верно? Разве, чтобы мешать деятельности Господа. Но я надеюсь, что вы не пожелаете узнать что-то еще, больше того, что я смогу вам рассказать…

— Извините меня, — сказала Диана. — Но вы, кажется, считаете, что отлично разбираетесь в том, чего хотят люди. Я имею в виду, что ваши люди, черт побери, почти оккупировали город, так что вас хорошо встретят там.

— Я не думаю, что кто-то будет возражать против этого, если это значит, что Господь принят вашими сердцами, не правда ли? И мне кажется, что Он уже обладает большинством людей вашего города. Однако я полагаю, что вы не из этого большинства.

— Я не родилась здесь, вы правы. До сих пор не могу понять, почему вы выбрали именно этот город.

— Потому что я верил в то, что меня примут здесь. Если вы сможете принять это, то я скажу, что Господь велел мне придти сюда, потому что я нужен здесь.

— Но для чего? Остановить их, не дать им проводить обряд, которому уже сотни лет?

— Боюсь, что так, — казалось, что лицо Мэнна устремляется вперед, против ветра, глаза его засверкали. — Это один из древнейших друидических обрядов в Англии, возможно, вы и не знали этого.

— Не знала, но все равно хочу сказать, что это лишь подтверждает мою мысль, что не надо вмешиваться в это. У нас нет традиций, которые старше нас самих, а поэтому не надо завидовать тем, у кого такие традиции есть.

— Бог есть. Завистливый Бог, или вы не слышали об этом?

— Но насколько значительна, на ваш взгляд, эта церемония? Я имею в виду, какое влияние это может оказывать на людей? — вмешался Ник. Мэнн сосредоточил на нем свой, яркий как разряд электрического тока, взгляд.

— В то время, когда практиковались эти друидические обряды, Сатана одержал победу над миром. Говорить о том, что они не имели никакого значения, значит, утверждать, что во тьме никогда не было ничего такого, что могло вселить страх, — только недалекий человек может думать так. Разрешите мне рассказать вам кое о чем. Спустя год после того, как я посвятил свою жизнь Господу, Он направил меня против культа сатанистов в Голливуде, и некоторые из людей, которых я спас тогда, теперь здесь со мной. Господь наделил меня способностью обнаруживать дьявола. Поэтому он и послал меня сюда. — Казалось, он почувствовал, что сказал уже слишком много. — Это все, что я могу вам сказать для записи, — добавил он тихо.

Ник стал задавать ему стандартные вопросы и получил стандартные ответы, которые он и ожидал услышать: Мэнн был против абортов, разводов, порнографии, «вседозволенности во всех ее формах», выступал за прочные узы брака, послушание властям, возвращение к порядку… Ник попытался вытянуть из него конкретную цель его пребывания в Мунвэле, но Мэнн резко оборвал разговор, понурив голову.

— Теперь мне пора спускаться, — обратился он к двум своим последователям, которые должны были помочь ему добраться до города.

Двое других поймали Ника и Диану на тропинке, чтобы спросить, убедила ли их проповедь Мэнна.

— Я всего лишь журналист, а эта леди разделяет мои взгляды, — сказал Ник, а потом шепнул на ухо Диане. — Надеюсь вы не считаете, что я сказал так, поскольку вы задали многие из моих вопросов?

— А я не должна так считать, верно? — она состроила шутливо-виноватую гримасу. — Чуть не сломала вам руку, а теперь еще отодвинула вас в сторону с вашим интервью. Вы должны были приказать мне заткнуться.