— Я люблю тебя!..
Валькери закрыла глаза, вдыхая его аромат, такой знакомый и любимый, такой родной…
А Северус? Что — Северус?… Он прекрасный любовник и даже больше — друг и почти брат…
Но Драко — это всё. Весь мир. Раньше Валькери думала, что никого не будет так любить, как отца, но если бы теперь перед ней встал выбор, она бы без колебаний выбрала Драко.
— Котёнок, — еле слышно прошептала Пэнтекуин и, не в силах удержаться, мягко коснулась кончиками пальцев его лица, той складки между бровями, появившейся за эти сутки, придающей ему какую-то строгость, взрослость, жёсткость и… усталость. Под её прикосновениями морщинки разгладились, и он чуть улыбнулся во сне. У него была удивительная улыбка — не та слизеринская усмешечка, которую знали все, а настоящая, искренняя, появляющаяся очень редко и этим ещё более прекрасная.
Изящные пальцы Валькери скользнули ниже, повторяя очертания его тонкого аристократического носа, обвели линию губ и продолжили движение по щеке. Серые глаза открылись и внимательно посмотрели на неё, зачаровывая своим взглядом. Медленно, очень медленно их губы сблизились и соединились в нежном поцелуе, продлившемся, казалось, целую вечность, заставившем забыть об Уничтожителях, о воинах, ждущих приказаний, об опасности — обо всём на свете, кроме самой прекрасной вещи: того, что на свете есть тот, кого любишь ты, и кто любит тебя…
Когда поцелуй закончился — не прервался, не остановился, а именно закончился — Валькери прижалась к Драко, спрятав лицо у него на груди, и прошептала:
— Спасибо тебе, котёнок.
— За что? — искренне удивился он.
— За то, что ты просто есть. За то, что любишь меня такой, какая я есть, и прощаешь меня, хоть я этого и не заслуживаю…
Драко улыбнулся и обнял её — крепко, но нежно, как умел только он один.
— Пожалуйста, — просто ответил он.
Пэнтекуин тихо и счастливо рассмеялась, а потом негромко сказала:
— Я люблю тебя, Драко.
— Я знаю, — был ответ. — Потому и прощаю тебя.
Валькери подняла глаза и задумчиво посмотрела на него.
— Знаешь, а ведь ты в некотором роде мой первый мужчина.
Слизеринская ухмылочка.
— Позволь мне усомниться…
Она фыркнула.
— Ну, не совсем в этом смысле. — Валькери села на кровати, Драко тоже, невольно посерьёзнев, поддавшись её тону. — Но… после Джелара… это ведь было двадцать с лишним лет назад… у меня не было никого. До тебя.
Странное выражение мелькнуло в серых малфоевских глазах.
— Что же эта тварь с тобой делала? — с болью прошептал он.
Пэнтекуин невесело усмехнулась и отвела взгляд.
— Лучше тебе не знать. Достаточно того, что я поначалу вообще не могла вынести, когда ко мне прикасались, даже случайно. Со временем это сгладилось, но вот ласки, особенно мужские… А ведь я девушка, так скажем, темпераментная, — хитро улыбнулась она. — Мне было нелегко.
— Ага, значит сейчас ты отрываешься за все двадцать лет? — грозно нахмурившись, вопросил Драко, встав на кровати на колени и нависая над сидящей девушкой.
— Ну… можно сказать, — виновато призналась Валькери. — Хотя несколько лет назад я нашла выход из положения.
— И какой же? — нет, это и в самом деле интересно!
— М-м-м… я сказала, что не выносила мужскиеласки… — задумчиво протянула она.
— Что?! — задохнулся Драко. — Куини… ты… с женщиной?!
— Всего несколько раз! — защищаясь, вскинула руки Валькери.
Наступило довольно продолжительное молчание, которое вновь нарушил Драко:
— И как…?
Пэнтекуин замялась.
— Если честно, не очень, — признала она. — Некоторым это нравится — но не мне.
— А…
— Если ты спросишь что-нибудь ещё, я тебя укушу, — пригрозила Валькери.
— Что, совсем ничего нельзя спросить? — с жалостью вздохнул Драко.
Пэнтекуин странно улыбнулась.
— Это тоже был вопрос…
Драко не успел ничего возразить, так как уже спустя мгновение она повалила его на кровать, и начала покрывать быстрыми поцелуями, причём не ограничиваясь только лицом.
— Ты же сказала, что укусишь меня, — фыркнул он.
— Ты хочешь сказать, что я не держу слово?! — возмутилась Пэнтекуин и ухватила зубами мочку его уха, но несильно.
— Куини… — выдохнул Драко. — Что ты делаешь?…
Она на секунду замерла и лукаво посмотрела на него.
— Тебе описывать? Что ж… сейчас я целую твою шею… — она последовала своим собственным словам — …теперь правое плечо… ключицы… левое…
Драко рассмеялся и обнял её, после чего Валькери замолчала и, всё ещё лёжа на нём, стала накручивать на палец прядь его волос, соединяя её со своей; получался интересный контраст почти белых и иссиня-чёрных полосок.
Осторожно вытянув свои волосы из её руки, Драко мягко взял Пэнтекуин за подбородок и в свою очередь поцеловал.
— Куини, мы ведь никуда не торопимся? — спросил он.
— Нет, — ответила девушка, улыбаясь, уже догадавшись, к чему он клонит.
— Хорошо… — прошептал Драко, и его губы коснулись её шеи…
…Это был рай. Такого наслаждения Валькери не испытывала никогда. Только с Драко она ясно поняла, в чём различие между занятием сексом и любовью, почему это называется по-разному… Они словно растворялись друг в друге, сливаясь в единое целое, сгорая дотла и вновь возрождаясь из пепла, и мир вокруг них пылал вместе с ними. Пэнтекуин знала, что такой эффект могут давать некоторые афродизиаки, но сейчас вместо них была любовь, дающая почувствовать это потрясающее единство чувств и тел, когда его губы скользили по её телу, когда её руки ласкали его плечи, когда они сливались в одновременно страстных и нежных поцелуях, когда они тонули в глазах друг друга…
А потом он оказался внутри неё, и Валькери застонала, когда он начал двигаться — так медленно, так… неотвратимо… словно желая заполнить её целиком, и наслаждение было настолько сильно, что она боялась, что не вынесет этого и умрёт, растворившись в его глазах…
И когда ей показалось, что больше она не выдержит такую сладкую пытку его близости, внутри её взорвался вулкан, и весь мир раскололся на миллионы крошечных осколков от её крика:
— Я люблю тебя!!!..
Когда Пэнтекуин снова обрела способность говорить, то она прошептала:
— Что ты со мной делаешь, Драко? Какты это делаешь? С тобой я забываю обо всём на свете, даже о том, кто я… Это пугает меня…
— Не бойся, — ласково ответил Драко. — Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.
— Знаю, — улыбнулась Валькери и крепче прижалась к нему. — И всё равно боюсь… — добавила она еле слышно.
Глава 19
Днём с Дамблдором связались авроры, пытаясь добиться от него, что происходит в замке, однако директор сказал, чтобы они не вмешивались — помочь они мало чем могли, раз уж собирались прибыть лонохарцы, лучшие воины во всех известных мирах, а как говорится, меньше народу — больше кислороду. В Хогвартсе и так не хватало места, так что Дамблдор запретил приближаться к замку — не только по соображениям безопасности самих авроров, но и просто, чтобы люди не мешали. Эта была не их война.
Ближе к вечеру прибыли остальные лонохарцы: почти все члены Ордена и войско, состоящее из пяти тысяч отборных воинов — демонов, вампиров, бехольдеров (тех самых, которых упоминал Нашхар, существ, похожих на огромный глаз с щупальцами; чем-то они напоминали те мозги, с которыми столкнулся Рон в прошлом году, но были несравненно крупнее — даже выше человеческого роста), наг, ахеноров, личей (магов из нечисти), минотавров, гончих ада, василисков (чей взор не был смертелен благодаря особым чарам, которые легко было снять к началу боя) и ещё каких-то странных существ, точно бы теней, совершенно незаметных в темноте. Это были нинтшаа, лучшие воины Лоно Хара. Возможно, именно от них пошли те самые «ниндзя», тем более что способы боя и у тех, и у других были схожи — но естественно, ни один человек не мог сравниться с нинтшаа.
Ученики и учителя, да впрочем и жители Запретного леса были ошарашены их видом, и, конечно, напуганы донельзя. Однако лонохарцы вели себя довольно дружелюбно, во всяком случае большинство, и постепенно те осмелели и даже начали завязывать робкие разговоры. Одной из первых была, разумеется, Гермиона — любовь к знаниям подтолкнула её вступить в диалог с одним из вампиров, которым, кстати, оказался Алукард.