Порой одна из женщин скажет:

— Ну, теперь при нас есть мужчина, теперь попробуй сунься к нам!

Но уже минуту спустя другая может с таким же успехом сказать:

— Не поднимай эту корзину. Она слишком тяжела для ребенка.

Зима. И Лопе приставлен к молотилке. Перед тем как снопы с посвистом и стуком зерен исчезают между штифтами барабана, Лопе разрезает жгуты, которыми перевязаны снопы. Мать стоит по другую сторону у скатной доски и подбирает солому. Сейчас слово принадлежит машине, а разговоры между людьми превращаются в надрывный крик. Волей-неволей начинаешь больше размышлять.

Сразу после ужина Лопе принимается за вязку веников. Время от времени он украдкой сует готовый веник за печку. Прежде чем мать ложится, он выносит готовые веники в сени.

— Сколько нынче, семь?

— Да. — Лопе старательно обматывает веник бечевкой.

— Ну, кончай, хватит на сегодня.

— Я хочу сделать еще три, — говорит Лопе, избегая при этом глядеть на мать.

Собственно говоря, три готовых веника уже лежат у него за печкой. Это читальные веники: когда под матерью заскрипит кровать, Лопе достанет из тайника книгу. В кухне будет тихо-тихо, разве что заведет свою песню сверчок. Лопе поставит в угол маленькую керосиновую лампу и уйдет за тридевять земель — в чтение. До чертиков запутанную книгу подарил ему Фердинанд в день конфирмации. Попадаются такие страницы, на которых Лопе понимает от силы одно предложение. Но, несмотря на это, он продолжает читать дальше. Раньше Лопе складывал из букв отдельное слово и наконец постигал смысл букв, всякий раз предстающих в ином сочетании. Теперь же он пытается на основе единственной понятной фразы понять все предыдущие и последующие. Стоя целый день у молотилки, он может об этом думать. Вот, например, попалось ему такое: «Вся сила — у трудящихся. И если они терпят своих угнетателей, то потому лишь, что загипнотизированы, и, следовательно, первым делом необходимо разрушить этот гипноз».

Гипноз. Что такое «гипноз»?

— Господин конторщик! Что означает «гипноз»? И «гипнозировать»? Или что-то в таком духе?

— Где ты это вычитал? Ты ведь должен был откуда-то узнать это слово.

— Оно написано в книге, которую ты подарил мне на конфирмацию. Я думал, ты ее знаешь.

— Знать-то знаю, я просто спрашиваю, в какой связи оно там упомянуто?

— Ну, что рабочий народ сильный, а угнетателей терпит потому, что он загипнозирован или как-то похоже.

— Ах, вот оно что. Надо говорить: загипнотизирован. Это делают глазами. Или просто навязывают другому человеку свою волю.

— Как навязывают?

— Ну, когда ты хочешь куда-нибудь уйти, а мать не хочет, чтобы ты уходил, и смотрит на тебя сердито, и ты остаешься сидеть на кухне, это значит, что мать навязала тебе свою волю. То есть не обязательно мать, я просто привожу такой пример, чтобы тебе было понятней. Потому что ты и без того обязан слушаться. Но ведь есть и другие люди, которых ты слушаться не обязан… В общем, знаешь, для тебя это все еще слишком сложно. Я, собственно, думал, что ты прочтешь эту книгу когда-нибудь потом, а не прямо сейчас.

Ну ладно, Лопе уходит, не переставая раздумывать. Читает он и другие книги, но именно та, что подарена на конфирмацию, привлекает его больше других. Потому что она совсем непохожа на читанные до сих пор. От чтения других книг у него создалось впечатление, будто должен существовать такой мир, где все солнечно и безоблачно и как по мерке сделано для героя книги. Они просто покидают свой дом, эти герои, никого ни о чем не спрашивают, встречают по дороге некоторое количество трудностей, ровно столько, сколько могут преодолеть, после чего наслаждаются безмятежным счастьем. Вершину счастья чаще всего составляет женитьба на богатой.

А новая книга говорит, что все это вранье и выдумки.

Орге Пинк, с которым Лопе совместно вкушал крови Христовой, уже почти взрослый мужчина. Отец взял его к себе на шахту. Орге сцепляет вагонетки. Подъемная клеть выносит их из шахты на поверхность земли. Когда Орге сцепит сколько нужно, он свистит в свисток. Стоит Орге один раз свистнуть, с гудением подъезжает электровоз и увозит за собой эти маленькие черные вагончики. Орге зарабатывает двадцать марок в неделю. Десять из них он платит дома за свое содержание, остальные десять может откладывать каждую неделю. Но он ничего не откладывает. Он покупает себе сигареты, по воскресеньям — сладкое пиво, часы, новый костюм. В саду при трактире он играет с остальными шахтерами в кегли. Его принимают в велосипедный ферейн, после чего он начинает носить блестящий значок. Значок — это серебристо поблескивающее «S» на красном бархатном фоне. Орге даже пытается ходить на танцы. Он бьет кулаком по столу, когда играет в карты; да, Орге — уже почти взрослый мужчина. Орге Пинк ведет ту самую жизнь, которая описывается в тех книгах, что Лопе читал раньше. Лопе ломает голову над вопросом, как бы ему проникнуть в этот мир.

Дни проходят. Лопе окутан облаком мыслей. А работает он по-прежнему на поле с женской бригадой.

— Такой был шустрый парнишка, а теперь стал соня-засоня, — говорит одна из женщин. — Неужто ты не видишь, что корзина полнехонька и что я сейчас надорвусь?

После этих слов Лопе на мгновение просыпается, но потом его снова окутывает облако и снова кругом стены из тумана. Когда Лопе читает дареную книгу, в его мозг порой перепрыгивает искра познания. Туман рассеивается, Лопе видит жизнь, он вот-вот к ней подступит. Но тут раздается скрип материной кровати, мать что-то бормочет негромко и возбужденно. Он захлопывает книгу, гасит свет и ложится спать. А когда он завтра утром откроет глаза, все будет по-прежнему затянуто туманом.

Ариберт и Дитер фон Рендсбург находят, что жизнь — превеселая штука. Они не пытаются вникать в нее, как Лопе. Если человек слишком много размышляет, значит, с ним что-то не так. После того как Ариберта и Дитера конфирмовали в городской церкви, они носят длинные брюки. Их домашний учитель Маттисен тоже перебрался в город вместе с ними. Вместе с Маттисеном они живут в частном пансионе и посещают гимназию. Там учителя говорят им «вы» и «господин», и еще они носят там цветные фуражки с золотыми и серебряными околышами. Они пишут записочки девушкам из лицея и, прогуливаясь в ранние сумерки, передают записочки по назначению. А тем временем домашний учитель Маттисен проверяет их письменные задания — и кое-что в них исправляет. Вечером они совместно посвящают один час чтению немецких классиков или набивают трубку Маттисена отрезанными ногтями. Потом они от души забавляются, глядя, с каким злобным лицом Маттисен курит.

По субботам за ними приезжает либо Венскат в ландо, либо Леопольд на машине. Дома они отдыхают после недельных трудов. Учитель Маттисен делает его милости подробный отчет об успехах молодых людей.

— Обращайте особое внимание на их успехи в истории, — говорит Маттисену милостивый господин и угощает его дорогой сигарой. — Лично я считаю, что знание истории является для молодого человека альфой и омегой образования, независимо от того, какое поприще он изберет впоследствии.

Маттисен, правда, не разделяет этого взгляда, ибо, со своей стороны, считает более важным знание иностранных языков, но тем не менее он отвечает:

— Непременно, господин фон Рендсбург, всенепременнейше.

После чего ему даже разрешают взять с собой в комнату еще одну сигару.

Тем временем Ариберт и Дитер скачут на своих конях по лугам, по полям. Иногда им сопутствует бледная и задумчивая Кримхильда, чтобы поглядеть, не скрываются ли где в крестьянских садах подходящие экземпляры розовых кустов.

Но бывает и так, что они не испытывают охоты к верховой езде, тогда они привязывают к коровьим хвостам ракеты, бенгальские огни и тому подобное. Затем они разом все поджигают и с секундомером в руках наблюдают, какую скорость разовьет напуганная скотина. Еще они пробираются на кухню и рассказывают кухонным девушкам похабные гимназические анекдоты. При этом они обнимают девушек и тискают их. По ночам в своих комнатах они хвастают друг перед другом своими победами.