Главное правило сталкера: проснулся – позавтракай. Если есть возможность. Насчет главенства я, конечно, преувеличил, но поесть действительно важно. Потом шанс может и не выпасть. Более того, может, придется и не спать. Так что еще одно правило – высыпайся как следует. Опять же, по возможности.

  Я не выспался – зуд в пальцах, да – и не был голоден. Тоже побочный эффект выброса – отсутствие аппетита. Вот сейчас жахнет, и сразу захочется перекусить. Приготовить, что ли, заранее? Да ну, все из рук валится.

  И тут долбануло. Довольно мощно, кстати, но внеплановые выбросы всегда отличались удвоенным эффектом. Пространство внутри Периметра заходило ходуном. Я держался за край стола и ждал, пока катаклизм снаружи затихнет.

  Что такое выброс? Ученые делали попытки научно обосновать это явление, но сошлись лишь в одном: это – аномалия. Невиданного масштаба и неясного происхождения. Хотя с последним я бы поспорил. По-моему, это лишь метод Зоны управления своими владениями. Ах да, Доктор мне уже промыл мозги по этому поводу… Как бы там ни было, во время выброса погибает любое живое существо, оказавшееся в пределах Зоны. Но чтобы переждать его, достаточно просто найти укрытие, желательно подземное, но и какой-нибудь домик сгодится. А снаружи в это время происходит что-то страшное. Потоки аномальной (а она бывает аномальной?) энергии вырываются из ЧАЭС и несутся в сторону Периметра, порой расширяя Зону на несколько сантиметров. Когда выброс заканчивается, а происходит это в среднем спустя три часа после начала, то старые, уже обнаруженные большинством сталкеров аномалии исчезают, и в других местах появляются новые. А из центра Зоны, с пресловутой станции, толпами бегут мутанты, даже не трогая друг друга. Первый час после выброса они будут крайне миролюбивыми, а потом что-то переключится в их уродливых головах. И самое главное: как только земля перестает трястись, нужно хватать специальные контейнеры – побольше, побольше! – и бегом куда-нибудь на Милитари. Артефактов будет немерено.

  Интересно, что, вроде бы, происходит форменное землетрясение, но после окончания выброса вещи лежат на своих местах. Хотя, по логике вещей, все должно быть разгромлено. Ан нет – такое ощущение, что вся эта встряска существует лишь для человека. Думаю, выброс действует не на окружающую территорию, а на подсознание.

  Грохотало неслабо. Я немного отодвинул занавеску и посмотрел в окно. Небо побагровело, деревья и трава накренились вправо, словно снаружи дул жуткий ветер. Хотя, наверное, так оно и было. Но в любом случае выйти на улицу, чтобы проверить свое предположение, меня не тянуло. От оказавшихся под открытым небом во время выброса обычно даже следов не оставалось.

  Очухался Фотограф. Разумеется, он почувствовал, кхм, вибрацию под ногами. Дрожь земли, в общем…

 - Чего…

 - Выброс, - пояснил я и кивком указал в сторону окна, предлагая ему понаблюдать за феерией красок снаружи.

 - Что там?

 - Выброс, - снова сказал я.

 - Ну, - махнул рукой Фотограф.

 - Как знаешь, - пожал я плечами. – Когда закончится, я уйду. Ты со мной?

 - Куда ж я денусь?

 - Не знаю. Может, у Доктора останешься.

 - Я же хочу вспомнить…

  Я кивнул. Спустя три часа выброс стих.

  Я тут же метнулся к холодильнику и изобрел-таки велосипед. Трехэтажный, то есть, бутерброд. Два раза. Фотограф тоже немного поколдовал над продуктами и, вроде, поел. Вот и славненько.

 - Собирайся, выдвигаемся, - сказал я.

 - А мне собираться-то – фотоаппарат только взять.

 - Значит, хватай фотоаппарат.

  Я сбегал в комнату, в которой спал – все же язык не поворачивался назвать ее собственной, - и прервал заслуженный отпуск своего потрепанного рюкзака в углу. Когда я вышел в прихожую, там уже ждали Доктор с Горацием.

 - Вы уже уходите? – вроде бы пытаясь изобразить печаль, но не испытывая ее на самом деле, спросил Доктор.

 - Уходим. Благодарю за гостеприимство.

 - Не так уж много у меня гостей, чтобы пренебрегать ими, - а это, кажется, он уже искренне. Гораций, ты не хочешь что-нибудь сказать нашему другу?

 - Да. Феникс, было очень интересно пообщаться с тобой, - смущенно проговорил излом и протянул мне правую, человеческую руку.

 - Может, встретимся еще, - я пожал ее.

 - Очень на это надеюсь.

  В прихожую вышел Фотограф. Он окинул взглядом уже присутствующих здесь и поинтересовался у меня:

 - Ну что, идем?

 - Да, - отозвался я, перекинув ремень «Абакана» через плечо, и решительно открыл дверь. – До свидания, Доктор. Пока, Гораций, - добавил я.

 - Будьте здоровы, - невпопад сказал Фотограф. Или это юмор такой тонкий?..

 - Удачи, - коротко ответил Доктор.

 - Пока, Феникс, - всхлипнул излом.

  Однако ж.

  Мы с Фотографом спустились с крыльца по небольшой лестнице и вновь оказались на влажноватой земле Болота. Вдохнув свежий, как после дождя, воздух, я посмотрел на карту Доктора и, уточнив у компаса курс, пошагал на северо-запад. Фотографу я при этом наказал не отвлекаться:

 - Иди пока за мной. По сторонам особо не глазей.

 - Есть по сторонам не глазеть!

  Ему бы все шутить… Расслабился, пока у Доктора отдыхал. Ладно, скоро втянется. На Болоте-то, чай, не угодит в какую-нибудь дрянь, все просматривается. Тем более вон, нога. Наученный уже.

  Первая вешка – Пруд. Что за Пруд? Доктор в скобочках рваным почерком приписал следующее: «большая лужа, по берегам лежат камни». Ну, то есть, объяснение для особо, блин, одаренных. Единственного профессионального врача в Зоне порой пробивает на подробные комментарии для чайников. Ладно, лужа так лужа, не суть важно.

  Пока мы шли, Фотограф начал напевать какую-то мелодию.

 - Прекращай, - осадил я его.

 - Чего?

 - Песни петь. Не на пьянке.

  Темп шага я выбрал достаточно быстрый, но не настолько, чтобы быстро устать. В общем-то, очевидно.

 - Чего вспоминал-то? – решил спросить я.

 - Смотря когда.

 - Во время выброса. Вроде ж ничего не случилось, да и не фоткал ты…

 - Да я сам не знаю, с чего это вдруг. Причем воспоминание с кухней никак не связано.

 - Расскажешь?

 - Ну… нет.

 - Понятно.

  А чего я буду докапываться до него? Не хочет рассказывать – наверное, есть тому причина. Например: «слишком личное». Или «ничего интересного». Или… Да ну, мало ли…

 - Фотограф, пожалуйста, держись подальше от бочагов, - попросил я, нажав на слово «пожалуйста», когда этот амнезийный прошествовал в опасной близости от ультрамариновой водицы.

  В бочаги я никогда не заглядывал, только руку один раз опустил, но, мне кажется, где-то там, на глубине, водятся тысячи маленьких Капов. Я усмехнулся, вспомнив, как Кап показал мне известный жест, не имея рук и тем более пальцев. Фотограф сзади, наверное, посмотрел на меня как на придурка – чему здесь усмехаться? А вообще-то нет, думаю, не посмотрел. Он, во-первых, сейчас краснеет там по поводу бочагов, а во-вторых, сам-то еще тот приколист.

  Я ведь, помнится, начинал тоже с юморком. Пришел в Зону навеселе, всё анекдотики у костра травил. Первое время даже Юмористом называли. Потом, когда человека убил впервые, посерьезнел. Заметили сталкеры, что мне везет часто, и я какой-то чуть ли не неубиваемый (однажды по глупости даже в трамплин вперся – полетал знатно, но жив остался), один сгоряча выдал «Феникс», ну и прилипло. Так теперь и хожу чудо-птицей. Наверное, должно быть приятно? А с чего бы, если пресловутое «бессмертие» - вовсе не из-за особых каких-нибудь талантов? И почему мне везет?..

  Что же это получается, судьба – или кто там – ткнет наугад в любого человека, и он будет везучим? А остальные обломитесь? Слышал я, кстати, байку про страшно невезучего человека. Однажды он пришел в Зону, а дальше как в алгебре – минус на минус дает плюс. Человечишко, то есть, стал удачливейшей сволочью. Ну-ну, не замечал что-то у себя минуса за Периметром…