– Ты собираешься остаться на ночь _здесь_? – переспросил Этайн. – Но ведь сегодня – Огневик. Может быть, лучше попытаемся вернуться?…

– А ты знаешь, в какую сторону идти?…

– Эээ… я думаю, налево. Мы пришли оттуда.

– Не уверен, – возразил "дан-Энрикс". – Пока мы кружились по поляне, можно было двадцать раз все перепутать. Но, даже если ты прав, и крепость действительно в той стороне, то там же находится Петля. Мы просто-напросто переломаем себе ноги.

– Сделаем из веток факелы. И пустим Клыкача вперед.

– Да нет же, Марк!… – ответил Крикс, начиная терять терпение. – С тех пор, как мы пытаемся найти дорогу, прошло уже не меньше часа. А сегодня, как ты правильно заметил, Огневик. Бродить по лесу наугад куда опасней, чем остановиться здесь и подождать.

– А тебе уже случалось ночевать в лесу?…

– Сто раз! – бодро ответил Крикс.

Ну, сто не сто, но ночевать в лесу ему и правда приходилось. Началось это много лет назад, когда он был чуть-чуть постарше, чем оставшиеся дома Близнецы. В один из вечеров Валиор дожидался его у ограды, громогласно обещая надрать приемному сыну уши за какую-то проделку, и приемыш счел за лучшее не возвращаться, пока мама не найдет какого-нибудь способа его умаслить. Так и не дождавшись сына, Валиор ушел, а Безымянный не заметил, как заснул в своем укрытии. По идее, то, что он не возвратился ночевать, должно было бы разозлить приемного отца еще сильнее, но, по счастью, на другой день Валиор отправился в свою любимую харчевню в Белой балке, и, распив с приятелем бочонок эля, приобрел несвойственный ему в другое время благодушный взгляд на жизнь – и в частности на Безымянного. Так что, когда перемазанный ягодным соком и землей приемыш снова появился в хижине, приятно захмелевший Валиор всего лишь беззлобно посмеялся над его предусмотрительностью. С тех пор Безымянный пользовался этим способом не раз – правда, не всегда так же успешно, как в начале. В сущности, его исчезновения куда сильнее злили Филу, чем приемного отца. И это было куда хуже. Если Валиор мог поприветствовать вернувшегося из очередной отлучки Безымянного затрещиной и загрузить его работой, что приемыш принимал стоически, то мама все время начинала причитать и жаловаться так, что у вернувшегося в хижину приемыша от жалости к себе и к ней сводило скулы, и он зарекался еще раз куда-то уходить.

До следующего раза.

– Мне тоже случалось, – вспомнил Лэр. – Но только на охоте, с Уэльреддом.

Крикс представил себе, что бы получилось, если бы он ночевал в лесу не в одиночку, а в компании со старшим братом, и решил, что такого Валиор уж точно бы не потерпел.

– Твой брат уже закончил Академию, это совсем другое, – возразил Этайн. – Он взрослый.

– Да какая разница, нас же здесь трое. И еще Клыкач. Ничего страшного с нами не случится, – сказал "дан-Энрикс". – Двое будут спать, а третий сторожить костер.

Похоже, его убежденный тон подействовал на остальных, поскольку Марк, не споря, принялся искать сухие ветки. К счастью, за последние дни не прошло ни одного дождя, и развести костер было не так уж сложно.

Через несколько минут лес озарился теплым рыжеватым светом от костра. Маркий поддерживал огонь, а Лэр и Рикс сновали по лесу, собирая хворост и стараясь не терять из вида ни друг друга, ни огонь. После недавних приключений с Юлианом Крикс тревожно оборачивался на любой случайный шорох, но на сей раз все прошло благополучно. Не мигали странные голубоватые огни, не заступали путь деревья и кустарники, и младшие лаконцы удовлетворенно наблюдали, как растет большая куча хвороста на узенькой прогалине.

– Все, – постановил "дан-Энрикс", когда они дотащили до костра очередную кучу сушняка. – Теперь давайте спать. А я пока покараулю.

Хотя Рикс и чувствовал себя усталым и разбитым, как после очень трудной тренировки, он со смутной гордостью осознавал, что Лэр с Этайном куда больше, чем он сам, боятся темного ночного леса. Эта мысль приятно щекотала его самолюбие и придавала бодрости, и он готов был караулить хоть до самого утра.

Юлиан с Марком соорудили себе постель из веток и легли спина к спине, чтобы не слишком мерзнуть, а лежавший дальше от костра Этайн устроил у себя под боком Клыкача. Тепло от костра развеивалось в стылом воздухе, а от земли тянуло холодом, и, если бы лаконцы не были так вымотаны, им бы вряд ли удалось уснуть. Крикс подтянул колени к животу, обхватил их руками и вздохнул, глядя на спящих побратимов со смесью снисхождения и зависти.

Ночь обещала показаться очень долгой.

– Полюбуйся, что мне написал Седой, – сказал Император, устало проводя рукой по лбу. Празднование Огневика в столице шло с невиданным размахом, так как в этот год оно совпало с пятнадцатилетием восшествия Валларикса на трон. Были фейрверки, угощение, бесплатное вино и карнавальные процессии. Празднование продолжалось далеко за полночь, и Валларикс с Иремом вернулись во дворец, когда уже сменилась третья стража. Император скинул белый, шитый золотом колет и темно-синий плащ и посмотрел на этот праздничный костюм с едва заметным отвращением. Стоявший рядом доминант подозревал, что нелюбовь к помпезности и пышным одеяниям, действительно присущая Валлариксу, на сей раз совершенно не при чем – скорее, настроение правителя испортило что-то другое.

Лорд Ирем взял клочок пергамента, протянутый ему Валлариксом, и прочитал всего два слова, нацарапанные на листке торопливым угловатым почерком Седого.

"Будьте бдительны".

Только и всего. Ни подписи, не объяснений.

Брови доминанта поползли наверх.

– Это… м-мм… письмо получено обычным способом?

– Ну да. Он, видимо, считает, что мы тут совсем ни о чем не в состоянии подумать сами, – с легким раздражением заметил Император. – Да еще эта его излюбленная точность в выражениях… всегда твердо знаешь, от чего конкретно он решил тебя предостеречь. И по какой причине. Прямо как в легенде о Хромом оракуле. То ли ты убьешь, то ли тебя убьют, но, в общем, скоро будет что-то неприятное.

– А вы знаете, мой государь, возможно, Светлый прав… – задумчиво промолвил рыцарь. – Помните, я попросил вас обернуться, когда мы проезжали через Старый мост? А потом потребовал ускорить шествие кортежа?

– Помню, – хмыкнул его собеседник. – Полагаю, лорды из эскорта это тоже долго не забудут. Чего ради тебе вдруг понадобилось оттеснять Дарнторна в сторону и подъезжать ко мне вплотную? Я боялся, что еще немного, и ты станешь дергать меня за рукав, чтобы привлечь к себе внимание. Я надеюсь, у тебя были на это веские причины?…

– Не совсем, – спокойно возразил на это Ирем. – Даже скорее нет, чем да… Мне просто показалось, что я разглядел в толпе знакомое лицо.

– Знакомое лицо? – невольно повторил дан-Энрикс. И недоверчиво взглянул на собеседника. – И только?… Кто же этот человек?

– Галахос, государь. По крайней мере, так мне показалось. Я увидел его только мельком, а потом никак не мог найти, сколько бы не приглядывался… и все-таки был такой момент, когда я мог поклясться, что это и в самом деле он.

– Этот предатель-маг?… – Император резко выпрямился, скрестив руки на груди и гневно сдвинув брови, отчего он на мгновение стал походить на Наина Воителя. – Ты и вправду думаешь, что он посмел бы появиться в Верхнем городе?

– Да, но только при определенных обстоятельствах, конечно. Именно поэтому я и нарушил стройность вашего кортежа. Появление Галахоса, если, конечно, это был и в самом деле он, могло означать все что угодно… вплоть до покушения на вашу жизнь. Я посчитал, что лучше будет находиться рядом с вами.

– Как во время коронации… – задумчиво сказал Валларикс. – Я помню. В сущности, преступно было бы забыть. И все же, Ирем, ты ошибся. Это был не он.

– Когда мы въехали на площадь Четырех дворцов, я тоже так подумал, – сказал рыцарь, игнорируя намек на коронацию. Вспоминать о первом покушении на Валларикса, которое ему лишь чудом удалось предотвратить, лорд Ирем не любил. – Не мог же Галахос появиться здесь только за тем, чтобы понаблюдать за карнавалом или выпить кружку дармового эшарета. Все прошло спокойно, следовательно, мне просто померещилось, – сказал я сам себе. Но теперь, после письма от Светлого, я начинаю думать, что не все так просто. Я сегодня же проверю все наружные дозоры во Дворце и удвою вашу личную охрану.