– Вы хотели меня о чем-то спросить, наставник? – вырвалось у Фрейна наконец.

Хлорд улыбнулся углом рта, поняв, что не ошибся в выборе.

Пожалуй, даже не было нужды ходить вокруг да около и ждать благоприятного момента, чтобы навести беседу на главный вопрос.

– Именно так, – кивнул наставник. – Я хотел спросить, кому из вас принадлежала мысль подвести Рикса под обвинение в ночной попойке.

Фессельд, похоже, ожидал чего-нибудь подобного, потому что его вытянутое, усыпанное мелкими веснушками лицо осталось спокойным. Даже слишком уж спокойным, если разобраться.

Хлорду это безразличие казалось вымученным. К тому же, словно в насмешку над своими усилиями, Фрейн заметно побледнел.

– Какое еще обвинение, наставник?… – спросил он, изображая удивление. – Я вас не понимаю.

– В самом деле?… – Хлорд взглянул на него так, что Фрейн невольно съежился.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – быстро сказал он. – То есть я, конечно, слышал, что Рикс исключен из Академии, но какое отношение это может иметь ко мне?…

– Ну, хватит, – перебил наставник. – Рикс ни с кем не пил в ту ночь. Вы все это подстроили, чтобы его исключили из Лакона. А теперь я спрашиваю: кто это придумал? Миэльвитт? Лессар? Может быть, ты?…

– Не я!

– Лжешь, – резко сказал Хлорд.

Фрейн побледнел еще сильнее. Следует признать, что Хлорд не испытал к нему ни тени сострадания.

– Кому, как не тебе, устроить для Дарнторна эту шутку, – продолжал он холодно. – Ты же, как-никак, его вассал, к тому же старше остальных. Насколько мне известно, в окружении Дарнторна только ты один заканчиваешь Академию этой весной. Я думаю, что ты уже не очень дорожишь своей учебой, если взялся за такое дело. А ты не подумал, что одним лишь исключением на этот раз не обойдется? Клевета, подделка доказательств, нападение на безоружного… вполне достаточно, чтобы попасть отсюда прямо в Адельстан.

– Нет, – выпалил Фессельд – Вы ошибаетесь! Это действительно не я!

– А кто тогда?

– Сонор. Он еще хвастался, что если бы он не додумался до этой шутки с водкой, то дан-Эн… ну то есть Криксу точно удалось бы отвертеться.

– У нас в Ярнисе про такое бы сказали 'валить все с больной головы на здоровую', – поморщился наставник. – Крейс Сонор ничем не связан с Дарнторном. Что ему пользы от того, что Рикс покинет Академию?

– Вы просто ничего не знаете! – не выдержал Фессельд. – Соноры – не вассалы Дарнторнов, но Крейс всегда старался ему угодить. Если бы Льюберт захотел, чтобы Сонор ходил вниз головой, то он бы так и сделал. Он мечтает после Академии пойти на службу к лорду Бейнору или к самому Льюсу. Думаю, ему просто не хочется возвращаться в свое захолустье, вот он и рассчитывает зацепиться за Дарнторнов, пока можно, – с нескрываемым презрением скривился Фрейн. – Одним словом, когда младшие вернулись из Эрхейма, Льюс просил нас устроить что-нибудь такое, чтобы Рикса вышвырнули из Лакона. Можно было бы подкинуть ему чью-нибудь украденную вещь… Льюс поначалу предлагал именно это. Но потом Сонор узнал от Миэльвитта, что Пастух куда-то вышел из Лакона ночью, и придумал, как упрятать концы в воду… Я тут совершенно ни при чем. Я вообще узнал об этом только на другое утро.

– То есть примерно в то же время, когда мастера допрашивали Рикса. Значит, ты все знал – и промолчал?

– Но ведь не мог же я пойти в Совет и донести им на Сонора и Дарнторна.

– Почему это?

– Ну… вы же понимаете… – Фрейн сделал выразительную паузу. Он явно намекал на старую традицию, в соответствии с которой тех, кто жаловался на своих товарищей, ждала немедленная и жестокая расправа. Чаще всего нарушителю засовывали голову в мешок и били его всем отрядом. Но и после выхода из лазарета он не мог чувствовать себя спокойно. Каждый уважающий себя лаконец должен был приложить все усилия, чтобы сделать его жизнь невыносимой. И так продолжалось до тех пор, пока виновник сам не собирал свои пожитки и не расставался с Академией.

Естественно, эта традиция считалась незаконной, но о ней было известно всем – от новичков до мастера Ратенна.

'Удивительно удобный повод ни во что не вмешиваться – для таких, как этот Фрейн' – подумал Хлорд. И, скрестив руки на груди, сказал:

– Боюсь, что нет. Не понимаю.

От тона, которым мастер произнес последние слова, на лбу у Фрейна выступили бисеринки пота.

– Мастер Хлорд, вы же не скажете Сонору… и всем остальным… что я их выдал? Это даже хуже исключения.

Наставник выразительно молчал.

– Не говорите остальным, наставник. Вы же прекрасно знаете, что со мной будет.

Мастер хмыкнул. Он и правда знал, что будет – Фрейн исчезнет из Адели с такой скоростью, что к вечеру пересечет границу Гардаторна, даром что тот расположен в месяце пути от берега Залива. Хлорду было даже жаль, что он не собирался обнародовать итоги их беседы.

А Фессельд тем временем не унимался.

– Я _прошу_ вас. А если понадобится, я в любой момент могу узнать для вас что-то еще. Только скажите.

Хлорд откинулся на спинку кресла, словно ему вдруг потребовалось рассмотреть своего собеседника получше. Ни разу до сегодняшнего дня он не нуждался в том, чтобы устраивать подобные допросы. И не мог даже предположить, с чем ему предстоит столкнуться.

– Узнать что-то еще?… Ты что же, думаешь, что мне нужен доносчик? Ну и мразь же ты, Фессельд.

'Сколько ему лет? Семнадцать, восемнадцать?… – думал мастер, глядя на сидящего напротив юношу. – Нет, этого уже не переделаешь. Законченный гаденыш'

Фрейн смотрел на мастера почти растерянно. Он явно не ожидал такой вспышки.

– Я просто предложил…

– Выматывайся. Ну, живее. Вон отсюда. Если бы тебе не оставалось всего пара месяцев до выпуска, я приложил бы все усилия, чтобы тебя вовремя отсюда исключили. А теперь, по-видимому, уже поздно. Жаль. По-моему, это позор для Академии.

– Д-до свидания, наставник, – пробормотал Фрейн, ретируясь к дверям.

Хлорд еще несколько минут просидел совершенно неподвижно, глядя на закрывшуюся дверь. Весь пыл, с которым он недавно приступил к 'установлению истины', теперь куда-то испарился.

Ирония мессера Ирема была ему так же непонятна, как и раньше, но теперь уже по совершенно иной причине. Мастер чувствовал, что сам он вряд ли сохранил бы чувство юмора, если бы вынужден был каждый день на протяжении десятка лет иметь дело с субъектами типа этого Фрейна – а ведь можно было догадаться, что Фессельд был еще не из самых худших.

– Ну, и зачем ты меня сюда привел? – нетерпеливо спросил Валларикс, глядя на друга.

Император и его телохранитель стояли у окна, выходящего на небольшой внутренний дворик, примыкавший к гостевым покоям нижнего этажа.

– Сейчас увидите, – улыбнулся рыцарь.

Валларикс вздохнул и с видом человека, выполняющего чью-то прихоть, стал смотреть на двор.

– Долго еще ждать? – спросил он рыцаря через минуту.

– Думаю, что нет… а, вот и он!

Створки одного из окон в первом этаже раскрылись, зимнее солнце заплясало в цветных стеклах. Темноволосый мальчик, похожий на энонийца, перекинул ногу через подоконник. Усевшись на него, он сбросил вниз какой-то длинный, обернутый плащом предмет, а потом медленно и как-то неуверенно начал спускаться вниз, держась за подоконник. Высота здесь была меньше его роста, и любой его ровесник просто спрыгнул бы во двор, но у южанина спуск занял больше двух минут, причем лицо его на протяжении этой процедуры было напряженным и комически-сосредоточенным. Впрочем, все эти странности объяснились, когда он оказался на земле и, хромая, сделал несколько шагов.

– Что-то он сегодня позже, чем обычно, – прокомментировал лорд Ирем. И искоса взглянул на Императора. – Я думал, что вам будет интересно посмотреть.

Император не ответил. Он, не отрываясь, наблюдал за мальчиком.

– Пару дней назад Рам Ашад разрешил ему вставать. Между нами говоря, Рикс пробовал ходить последнюю неделю, и когда Ашад сказал мне, что, поднявшись 'в первый раз', мальчик держался гораздо лучше, чем он ожидал, меня это ничуть не удивило, – в голосе рыцаря звучало откровенное веселье. – А недавно я случайно стал свидетелем того, что возмутило бы Ашада еще больше. Посмотрите.