Дракон вздохнул, выпил кубок кваса и невесело продолжил свой рассказ.
— Потому и поселили людей как можно дальше от опасного места, немного проследили за адаптацией и оставили развиваться. А потом этот мир отдали мне… и тут я сделал первую ошибку. Нужно было тогда переселить в другой мир гаран… мы такое иногда делаем, их было в тот момент не так много, развитие крупных поселений и пренебрежение к санитарии привело к эпидемиям. Страшные болезни выкосили большую часть населения. Но у меня в то время было намного меньше сил, чем теперь, а позвать на помощь я не пожелал. Молод был… думал, если попрошу помощи, меня станут считать… ну не то чтобы слабым… мои возможности каждый старший дракон видит, а скорее несамостоятельным… нерешительным… вот и навертел искажений.
— Ладно, не переживай… сделанного не вернешь. Скажи еще, а почему углы так размножились?
— Это отражение того самого эффекта… с трудностями, только наоборот. У них вообще была тенденция к повышенной плодовитости, когда на их родном материке наступали периоды затишья, углы торопливо рожали детей. Еще одно отличие от вашей расы, каждая самка вынашивает двоих детенышей в год, а если учесть, что взрослеют они тоже быстрее, то все ясно без слов. Но на родном континенте их численность время от времени сильно уменьшали извержения и выбросы пепла, а тут, в благодатной природе, процесс пошел без перебоев. Когда я заглянул сюда после длительного перерыва, у каждой гаранской семьи работало несколько десятков рабов. В основном на полях и в шахтах, на маленьких заводиках и фабриках. Это был золотой век Гаранты, и как все золотые века во всех мирах — потихоньку шел к гибели. Самое дрянное качество, которое есть у человечьей расы, это стремление похвастаться своей значимостью по сравнению с другими. Если человек окажется один на острове, он никогда не станет строить для себя дом в десять комнат, потому что они ему не нужны. Но едва рядом поселятся еще несколько, как они, стараясь доказать другим свою важность, настроят ненужных комнат, этажей и башен. Или наделают кучу ковров, или захватят больше замли… не имеет значения, чем хвастать, главное — выше всех сидеть.
— Я понял, понял. Хватит уже про нас, расскажи про себя. Что углов было больше, ты сказал, но и гаран было много… почему они боятся оказаться у углов?
— Понимаешь, гараны жили в то время богато, сыто… и имели слишком много свободного времени… вот и придумывали разные развлечения с участием углов…
— Ясно, гладиаторские бои, дикую охоту… не нужно подробностей, проходили, — перебил дракона Арсений, вникать в компромат на давно исчезнувших предков замученных войной и бытом теток ему совершенно не хотелось, — теперь мне понятно, чем они так допекли рабов. Так значит, углы не забыли древних обид?
— Вообще-то… огненный дракон запрещает месть… — как-то смущенно промямлил дракон, и это басовитое признание показалось землянину очень умильным.
Вот значит как, решив исправить собственные ошибки и одновременно наставить подопечный народ на путь истинный, Аджарр разыграл перед ними бога?! Ну а кого же еще, раз они так преданно смотрят ему в рот.
— Мне пора… — почувствовав эмоции землянина, заторопился дракон, — как получу от Ророла весточку, так дам знать…
— Как именно дашь? — встал с кресла Сен и оно сразу исчезло.
Вместе со светильником и остальными вещами дракона.
— Амулет нагреется, сразу перейди в укромное место, — слова еще звучали в темноте кладовки, но рядом с Арсением никого уже не было.
Глава 14
Всю дорогу до дома старейшин Аркстрид пыталась продумать убедительную речь и с огорчением понимала, что у нее нет веских доводов, чтоб доказать Эргезит правильность сделанного ею выбора.
Вот как легко все получается у Сена, явился в необычной, но даже на вид удобной одежде и с мешком незнакомой вкуснятины, небрежно сказал несколько слов — и все ее воины сразу ему поверили. Даже недоверчивая Харрис, не говоря уже о невозмутимой Урсе. А с Эргезит такой номер не пройдет, и хотя втора захватила с собой кое-что из гостинцев, сладости и нежное, бледно-розовое мясо для учительницы вовсе не аргумент.
Скорее наоборот, доказательство их предательства… она ведь все время твердит, что враги только и ждут момента, когда гараны проявят слабость, чтоб захватить, сделать рабами, бойцовыми псами и беговыми козами на потеху толпе. Как великую ценность хранит Эргезит табличку, обнаруженную воинами несколько веков назад во время вылазки в тылы врага. На ней на гаранском языке, ставшем родным и углам, четко написано, для чего нужны врагам пленницы. Вот потому и бьются женщины так отчаянно, прыгая в самых безвыходных ситуациях вниз, в бурлящие меж камней струи, чтоб не попасть в когтистые лапы углов.
И когда собаки замерли у входа в самый первый, из построенных предками, дом, на душе у Аркстрид было тревожно и пасмурно. На лай вожака отозвались чуткие псы, по традиции размещенные поблизости от дверей, снежным собакам не нужно особое тепло, потом раздался легкий скрежет отодвигаемых засовов.
Воины к этому моменту успели выпутать из меховых пологов Аркстрид со второй и распрячь псов, готовясь задать им корм, едва хозяева запустят в помещение. День выдался солнечный, но морозный, и ведущая уже успела почувствовать, как начинает покалывать освобожденные от шапки щеки.
— А мы вас не ждали, — открывшая дверь гарана спешно отступила вглубь помещения, давая проход гостям и собакам, — идите на кухню, горяченького поесть.
Гости, не останавливаясь, устремились к лестнице, в такие холода не до церемоний. Да и для хозяев главное — побыстрее запереть входную дверь и опустить меховой полог, чтоб не улетучивалось драгоценное тепло.
И потому никто не видел, как женщина, открывшая гостям двери, неуверенно, словно во сне, направилась в сторону собачьей стаи, укладывающейся на отдых. Всего на миг исчезла за лохматыми спинами но почти сразу появилась вновь, торопливо направляясь в сторону кухни. Только теперь в ее движениях появились какие-то новые нюансы, они стали размашистей и одновременно гибче, словно у спешащего по делам гигантского серого кота, одного из самых крупных хищников этого мира.
— Ну и с чем пожаловала? — оглядев осунувшееся личико избавляющейся от меховой одежды ученицы, с оттенком недовольства спросила Эргезит, и кивнула гаране, подающей на стол, — налей им похлебки погорячей, небось, в желудках все смерзлось. С чего это вам вздумалось гулять по такому холоду, что, в доме дела закончились?
Последняя фраза была обращена к незваным гостям, и ясно давала понять обеим хозяйкам, и бывшей и нынешней, если они сунулись к старейшинам по пустякам — то им очень сильно не поздоровится.
— Так ведь демон… — нетерпеливо начала втора, с искренностью бывшего воина считавшая, хорошими новостями нужно делиться как можно скорее, но почувствовала, как Аркстрид ощутимо ткнула ее ногу и смолкла.
— Харрис, я понимаю ваше разочарование, — с холодком отозвалась старейшина, наблюдая, как они сноровисто работают ложками, — но про демона нужно забыть. Летом я сама пойду вызывать нового, а этот не был воином, ты же видела, не смог даже нож на угла поднять!
— Не нужно нам нового, — не выдержала Харрис, стараясь не обращать внимания на тычки ведущей.
Да и не особенно-то и больно, разве можно причинить бывшему воину настоящую боль такими хрупкими ручками?!
— А нож он не стал поднимать потому, что не захотел! И что толку в убийстве пленника, если мы за него своих воинов выменяли?! — в запале выговаривала втора, уже видевшая себя в другом, свободном мире.
— Харрис! — Строго одернула бывшую хозяйку Эргезит, — не тебе это судить! Да и поздно, сама знаешь, съел его уже дракон. Мне тоже жаль… — тут она лицемерно вздохнула, — но не нам с этим чудовищем спорить.
Аркстрид смотрела на свою учительницу, рядом с которой провела столько ненастных зимних и осенних вечеров и с неожиданной болью понимала, что до сих пор совсем её не знала. А ведь ведущая еще пару дней назад искренне считала Эргезит доброй и справедливой, как богиня Йэссатан, дарящая хорошим, послушным детям и смелым воинам яркие сны про летние поляны, заросшие пышно цветущими травами и спеющей смородой, а плохим — только жуткие кошмары.