— Хватит с тебя?

— Самолет разбился… помогите им… радио…

Стюрдевант потерял сознание.

Они поволокли его по земле и, втолкнув в маленькую тюремную камеру, заперли. Потом разошлись по домам, болтая, смеясь и покуривая сигареты.

Пчелы улетели с утеса, покинув каменное гнездо, и собирались роем у другой, затерянной в горах трещины в скале. На третье утро Бэйн и его спутники обнаружили, что пчел в гнезде не осталось, за исключением отдельных рабочих особей, бесцельно ползающих около узкой летки. Грохот ударов большого камня, как и рассчитывал Майк Бэйн, выгнал их из жилья. Теперь можно было продолжать разрушение скалы и попытаться достать мед.

Чтобы выгнать пчел, им пришлось поработать немало. В небольшом углублении, обнаруженном Бэйном на поверхности скалы, развели костер. Сначала Майк поджег траву, прутья и кору, а потом подложил дрова. Горел костер, накапливались угли, скальный грунт нагревался. Скоро к скале невозможно было уже прикоснуться. Бэйн перестал раскачивать глыбу и по шаткой лестнице, сколоченной О'Брайеном, взобрался на утес. В руке он держал флягу, наполненную водой, которую выплеснул сначала на огонь, а потом на близлежащие камни. Костер, зашипев, погас, вода перелилась через край лунки и стала капать вниз на песок и глину.

Бэйн устроился поудобней и вынул из-за пояса свой ключ. От удара ключом камень подался; холодная вода вызвала неравномерное охлаждение скалы, она трескалась и крошилась, уступая стали. Бэйн взял небольшой камень и бросил его вниз, чтобы все увидели результаты своего труда. Он выгреб мокрую золу и снова принялся долбить скалу.

Они не стали разводить новый костер в расширенной лунке. Бэйн решил сначала выгнать пчел. Грэйс и Гриммельман возвратились в пещеру, а О'Брайен остался помочь подвесить камень.

Часа через два все было готово: пятидесятифунтовая глыба висела в проволочной сетке, привязанной к веревке.

Послышались тяжелые удары камня по утесу, осколки посыпались во все стороны. Из летки вылетели рассвирепевшие черные пчелы. Бэйн и охотник отошли. Удары прекратились. Майк отвел камень в сторону насколько это было возможно, нацелил его на гнездо и отпустил. Камень стукнулся об утес и отскочил.

— Мне это не нравится, — произнес он. — Мы поступаем как негодяи.

— Выгорит ли твоя затея? — спросил О'Брайен, вытирая пот с лица; пчелы его совершенно не интересовали.

— Все будет в порядке, — ответил Бэйн. — Пчелы уже не захотят здесь оставаться и улетят в более спокойное место.

Час спустя они возвратились в пещеру. И вот теперь пчел не было.

Скала под действием огня и воды начала трескаться. Они снова и снова разводили костер.

— Есть только одно небольшое обстоятельство, затрудняющее дело, — проговорил О'Брайен.

— Какое? — спросил Бэйн.

— Когда скала рухнет, она погребет и нас под собой.

— Мы применим дистанционное управление, — сказал Майк. — Забьем в трещину кол, подвесим к нему на веревке бутыль или флягу. Потянув за веревку, перевернем бутыль и выплеснем воду. Все на достаточном расстоянии.

Охотник кивнул. Он отошел туда, где на длинной веревке висел камень. Взявшись за поводок, отвел глыбу: тяжелый камень пронесся по воздуху и ударил в край выступа.

— Немного рановато, — проговорил Бэйн. — Это только для практики, — пояснил О'Брайен. — Возможно, камень поможет нам облегчить эту проклятую работу.

Они трудились целый день. Грэйс таскала горячие угли, Бэйн и О'Брайен, обливаясь потом, долбили скалу, вколачивали колья в углубляющуюся трещину, разводили новые костры.

Бэйн осуществил свой проект, теперь можно было лить воду в трещину с помощью дистанционного управления. О'Брайен начал долбить глыбой по скале.

— Теперь уже скоро, — решил Бэйн. Они сидели в тени и наблюдали, как из трещины поднимается дым. — Может быть, начнем?

О'Брайен, взяв в руки несколько сухих сучьев, осторожно взобрался по лестнице и бросил их в огонь.

— Попробуем, — сказал Бэйн.

Все поднялись. Подойдя к утесу, Майк взял веревку и, отодвинувшись в сторону, осторожно натянул ее. Бутыль приняла почти горизонтальное положение. Бэйн потянул за веревку, она перевернулась и хлынула вода, с шипением сбегая в глубокую трещину, заполненную горячей золой. О'Брайен ухватился за поводок, отведя глыбу, нацелил ее на скалу и, отбежав в сторону, в последний момент отпустил веревку.

Раздался страшный треск, как будто выстрелили из ружья, и громадная скала рухнула, как только глыба ударила по ней. Земля вздрогнула, и всех путников, стоявших далеко в стороне, сильно тряхнуло.

Они застыли, не двигаясь, не веря тому, что сделали. На месте скалы зияла сейчас огромная ниша, заполненная слоями бесцветных сот. Часть их оторвалась и упала на землю. Подняв соты, все набросились на ароматный мед, сочившийся из трещин.

— Бесподобно! — воскликнул О'Брайен, вонзая в соты зубы. — Я ничего подобного никогда не пробовал.

Они поглощали сладкий мед, чувствуя, как прибывают силы.

Бэйн подошел к скале и, рассматривая ее, заметил чередующиеся полосы посветлевшего камня, которые говорили о степени распространения трещины после каждого костра. Отколоть огромный кусок скалы им удалось благодаря терпению и с помощью тех простейших способов, которыми пользовались еще древние египтяне. Теперь они получили, вероятно, не менее сотни фунтов меда.

— Как-то надо сохранить эти запасы в пещере, — проговорил О'Брайен и, подняв упавшую лестницу, полез к гнезду. — Могу только сказать, что работы будет чертовски много.

Оторвав большой кусок сот, он бросил его Бэйну. Мед они могли хранить только в самих сотах, поскольку не имели никаких сосудов для жидкостей. Придется носить соты в сумках и чемоданах, складывая их потом в прохладной пещере.

Первый груз несколько миль до пещеры несли Грэйс и Бэйн. Взяв факел, Бэйн сложил сочащиеся медом соты в самом дальнем конце пещеры на прохладном полу как раз под промоиной. Затем они вернулись к О'Брайену.

До конца дня путники выбирали соты из гнезда. Сгибаясь под тяжестью груза, они по очереди таскали соты в пещеру, пробираясь вдоль каньона. Больше всего меду принес в своем спальном мешке О'Брайен — каждый раз по сотне фунтов сот. Он был великолепен в своей мощи: мускулистый, покрытый потом, медом и песком. Гриммельман носил понемногу и не спеша. Грэйс и Бэйн таскали мед с лихорадочной поспешностью.

Отдыхать было нельзя. Оставить мед без присмотра — значило потерять его. Когда они таскали соты, вокруг вился рой вороватых пчел, да и другие насекомые тоже прилетели полакомиться. Появились маленькие птички, которые становились все смелее и порхали теперь совсем близко. Почуяв добычу, явились за своей долей воинственные муравьи. Неподалеку уселся бабуин, внимательно наблюдая за людьми.

Наконец работу закончили. Оставили только соты, в которых почти не было меда. Все выпачкались тягучим нектаром, песком и грязью и устали, как никогда. Отмывшись в прудике, вошли в пещеру и без сил повалились на песок. Всех охватило незнакомое чувство пресыщения от обильной, сладкой пищи.

Над пустыней опустилась ночь. У Гриммельмана еще хватило сил развести костер, в то время как Грэйс, Бэйн и О'Брайен даже не пошевелились.

…Джеферсон Смит провел с бушменами уже трое суток. Они все время куда-то шли по пересохшим равнинам и изредка встречавшимся лугам. Природа стала мягче. Пустыня осталась позади, ближе к северу стали появляться признаки более богатой фауны: увеличилось число звериных следов, стало больше птиц и растений. Смит вспомнил: Гриммельман и Стюрдевант говорили о том, что Калахари — это не сплошная пустыня, в ней не хватает только поверхностной воды. «Это „Громадная страна Жажды“».

На следующий же день, после того как бушмены подобрали его, Смит сделал много интересных наблюдений. Он увидел, как бушмены добывают воду из пересохшего песчаного русла. Старая женщина выкопала ямку в песке глубиной, равной длине своей руки. Нарвав травы, она скатала из нее плотный шарик размером с грейпфрут и положила на дно ямки. Воткнула в травяной шарик длинную камышовую трубочку и столкнула песок в ямку. Потом взяла пустую скорлупу страусового яйца и поставила его на песок рядом с торчащей камышинкой. Достав из сумки с пожитками короткую палочку, женщина удобно устроилась на песке. Потом она взяла один конец палочки в уголок рта, а другой всунула в отверстие скорлупы. Потом взяла в рот еще и камышовую трубочку и стала втягивать воду. Прошло несколько минут — никакого результата. Женщина усердно работала, и Смит. заметил, как сотрясалось от усилий все ее тело: плечи поникли, спина напряглась, пот сбегал с морщинистого лица.