— Ладно, Лера. Скажи правду, сестра. Тебе не хотелось говорить, что я была в подобном заведении целый год, но теперь-то все знают! Что скрывать? Почему теперь тыне хочешь вспомнить?

— Потому что… Нет! Этого не может быть!

— Валерия Алексеевна, вы же сами указали место, где был совершен наезд. Разве вы там ждали не Соню? — напомнил оперуполномоченный. — Вы получили от нее телеграмму и кинулись спасать младшую сестру. Потому что чувствовали угрызения совести. Ей удалось рано утром, пока все спали, выбежать из дома, но тут ее сбила машина. Возможно, что Соня находилась в состоянии крайнего возбуждения.

— Да, — кивнула Соня. — Мне было плохо.

— Ну, вот видите, как все просто! Вы подобрали ее и отвезли в больницу. С биографией, слава Создателю, разобрались. Осталось уточнить насчет цветущих апельсиновых садов. Соня, где вы это слышали?

— Я… Приснилось, наверное.

— Нет. Вам это не приснилось. Вы слышали это от сестры. От Валерии Алексеевны. А вот где она это слышала. Валерия Алексеевна?

— Этого просто не может быть… Слышите вы? О, как голова болит!

— Лера, что с тобой? — кинулся к ней Саша.

— Ничего. Я… устала. Да. Дорога, нервы. Теперь это. Я не могу понять, что происходит. Ее рассказ выглядит так правдоподобно. Как я могу в это не верить? Разве это возможно? Душно здесь… Устала…

Возникла краткая пауза. Саша кинулся открывать форточку.

ЧАСЫ ПРОБИЛИ ПОЛНОЧЬ

— Александр Сергеевич, — сказал вдруг его куратор, — вы пригласили меня сюда для консультации. Чтобы я поставил диагноз больной, у которой вы подозреваете параноидальную шизофрению. Так вот, я могу сказать, что с этой девушкой все в порядке. А вот с этой женщиной… Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Задать несколько вопросов.

— Нет! — отчаянно вскрикнула Валерия. — Я не хочу!

Маленький дьявол испуганно поджал хвост. Он терпеть не мог людей в белых халатах. Особенно тех, кто приходил по его душу. «А меня здесь нет! — хихикнул он и шкодливо ткнул пальцем, — это все она!»

— Соня, у вашей старшей сестры признавали заболевание психики? — обратился к девушке Марк Аронович.

— Я… не знаю. Мы об этом не говорили. Никогда.

— Не это ли послужило причиной жестокого обращения с вами? Вы сбежали из дома, потому что сестра была невменяемой, когда с ней это случалось?

— Замолчи! — вскрикнула вдруг Валерия. — Потому что никакая ты не Соня! Ты все это выдумала! От первого слова до последнего! Не было никакой попутки! Никаких поисков работы! Никакого притона! Просто не было!

— Ну, вот видите, — девушка развела руками. — Так оно и бывает. Сама не помнит потом, что делает.

— Я заставлю тебя замолчать! — Валерия кинулась к сестре.

Следователь Жуков успел схватить ее за руку.

— Пусти!

— Валентин, помоги!

Саша стоял бледный, зато Марк Аронович, открыв дверь палаты, крикнул в коридор:

— Медсестру! Живо!

— Все, все, все, — забормотала Валерия. — Я в порядке.

— Вам надо сделать укол, — ласково сказал Марк Аронович.

— Я же сказала, что со мной все в порядке!

— А никто не говорит, что не в порядке. Просто укольчик. Успокоительное. Нервы, я понимаю. Переживаете за сестру.

— Да-да, — кивнула Валерия. — Вы врач? Вы мне поможете?

— Ну конечно! — успокоил ее Марк Аронович. И вошедшей медсестре: — Перетяните жгутом вену. Я сам уколю.

Валерии помогли снять пиджак. Когда рукав белой блузки был закатан, все присутствующие обратили внимание на три глубокие царапины на ее предплечье. Оперуполномоченный поинтересовался:

— Откуда это у вас, Валерия Алексеевна?

— Я… Не очень помню…

— То есть?

— Поранилась. Когда чинила машину на шоссе. Ой! — Валерия невольно вздрогнула, когда игла вошла ей в вену.

— Кстати, на чем вы приехали? Вашего «Москвича» я во дворе не видел. Зато стоят «Жигули» десятой модели. Свеженькие.

— Да. Я поменяла машину. А что вы так смотрите?

— Ничего. А деньги? Откуда у вас такие деньги? На лечение Сони, на квартиру, которую вы снимаете, на новую машину?

— Это допрос? Не имеете права!

— Я только хотел…

— Все, — кивнул Марк Аронович. — Ватку подержите. У вас кровь плохо свертывается.

— Валерия Алексеевна, — напряженным голосом сказал оперуполномоченный. — Я вынужден вас задержать. И препроводить к следователю для допроса.

— В чем… В чем меня обвиняют? — с трудом выговорила она.

— В убийстве.

— Кого… Кого я убила? «Ха-ха! — рассмеялся маленький дьявол. И подсказал: Убила!»

— Вы прекрасно знаете. Свою сводную сестру. Тоже Софью Алексеевну Летичевскую. Подробности — в кабинете у следователя. Кстати, Соня, я бы и с вами хотел побеседовать. Ведь это была и ваша сестра тоже. Откуда вы знаете подробности ее биографии? Насчет учебы в Англии, путешествия по Европе? Не от старшей ли сестры? Не от Валерии Алексеевны?

— Да, — прошептала Соня. — Это она мне рассказала. Я плохо помню последние два года своей жизни. А после аварии в голове все перепуталось. Не могла понять, где я, а где не я.

— Так я и думал! А ваша сводная сестра, ваша тезка, вела переписку с отцом! После того как мать бросила его и нашла богатого. Валерия тайком читала эти письма. И пересказывала их вам. А вот насчет садов… Возможно, в первые дни после наезда Валерия Алексеевна развлекала больную сказками про Испанию, сидя у ее постели. Но это мы еще выясним. История-то простая. Жила-была семья. Папа, мама и две дочки. Но вот у папы появилась другая женщина. Валерия Алексеевна, не напомните, как это было?

— Ему дали путевку, — устало сказала она. — Профсоюзную. В санаторий. За ударный труд. Был сентябрь, у меня начались занятия в школе. А мама… Соне было не сколько месяцев от роду. И он поехал один И встретился там с другой женщиной. Был стремительный курортный роман, а потом Потом выяснилось, что она беременна. О, боже мой! Она ему написала! Предложила переехать в Москву…

— И ваш предприимчивый отец, красавец-мужчина, предпочел москвичку, обеспеченную жилплощадью, преподавательнице музыки из провинциального городка. Разумный выбор.

— Мама была больна, — прошептала Валерия. — Ее нервные срывы могли вымотать кого угодно. Я его не осуждаю.

— Настолько, что когда он вздумал тонуть, не стали ему мешать?

— Это всего-навсего ваши предположения!

— А мне сдается, Валерия Алексеевна что отца вы так и не простили. Иначе, зачем было так зверски убивать сводную сестру? По странному совпадению новой жене господина Летичевского тоже нравилось имя Софья, а муж не стал возражать. Они расписались за три месяца до рождения дочери, так? И вскоре на свет появилась еще одна Софья Алексеевна Летичевская, Соня-младшая. Тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. Шестого июня, как стоит у нее в паспорте. Вернее, в справочке, которую мы нашли. А след на портрете? Вы ткнули в него портновскими ножницами, Валерия Алексеевна? Зачем? Так ненавидели разлучницу?

— Все равно она выгнала отца, когда подвернулся богатый.

— Так этим вы за мать отомстили?

— Я… Ничего не скажу. Разве вы не видите, что мне нехорошо?

— И все-таки? Я вынужден доставить вас к следователю. Пройдемте, Валерия Алексеевна. На всякий случай со мной приехали двое моих коллег. Я не стал вас пугать и не пригласил их сюда, в палату. Они дожидаются в машине.

— Как… как вы узнали? Что это я?

— Вас опознала соседка. По фотографии. Вы появились в тот день, когда исчез Павел Мошкин. Но к этому вопросу мы еще вернемся.

Соня прислушивалась ко всему с огромным напряжением. Качала головой, словно не верила. Потом сказала с отчаянием:

— Боже мой! Лера! Какая жалость! Я хочу чтобы ты знала: я зла на тебя не держу…

Валерия поднялась со стула:

— Хорошо. Я поеду. Только бы не видеть эту… Даже не знаю, как ее назвать…

— А куда вы денетесь? — хмыкнул оперуполномоченный. И не удержался: — Я ведь относился к вам с симпатией! А вы меня за нос водили! Как нехорошо!