— Постольку поскольку, — уклончиво ответил следователь Жуков. — Ну какие отношения могут быть между семейным мужчиной, следователем прокуратуры, и женщиной, по заявлению которой он возбудил уголовное дело? Деловые. То есть, производственные.

— А что в городе про нее говорят?

— Знаешь, Валя, у нас нет общих знакомых. Я ж ее сестру искал. Не Валерию… Алексеевну.

— Может, ходят какие-то слухи?

— Слухи всегда ходят, — вновь уклонился Жуков от прямого ответа.

— Мол, почему она не замужем? Такая молодая интересная женщина? Почему детей нет?

— Всякое в жизни бывает… Ну, еще по одной?

— Давай.

— И спать. Устал небось?

— Есть маленько. — Выпив еще одну рюмку водки, Валентин задумчиво сказал: — Ведь если проанализировать ее рассказ и рассказ Сони, все встает на свои места. Отец ушел из семьи, оставив двух дочек. Куда ушел? Понятно: к другой женщине. Потом вернулся. Вот и Соня говорит…

— Что говорит? — хрипло спросил следователь Жуков.

— Что она говорит, мы узнаем, когда Валерия приедет.

— Я ей звонил сегодня. Соня-то нашлась. Теперь можно.

— И что? — осторожно спросил Валентин.

— Успокоил. Сказала, что паспорт получит завтра, завтра же вечером выезжает. Следовательно, послезавтра будет здесь.

— Гм-м-м… Послезавтра.

— Что-то случилось?

— Да ничего особенного. Пока только догадки.

— Может, я могу помочь?

— Можешь. Дай дело посмотреть.

— Какое дело?

— То самое. Которое возбудил по заявлению Валерии Алексеевны.

— Сейчас принесу.

Он шел в комнату, где находилась папка, и покрывался холодным потом. Что случилось? Валентин что-то недоговаривает. Спросить его в лоб? Это, значит, вызвать подозрение. Пока Валентин ему доверяет. Надо было изъять из дела то, что может его насторожить. Но что конкретно изъять? Какие у него подозрения? Какие для этого основания? Черт! Занимался бы своим притоном! Мало ему! Хочет раскрыть убийство, которое произошло в другом районе! Или не в этом дело? Об убийстве за весь вечер не было произнесено ни слова!

Принес дело на веранду, так и не заглянув в него, и не изъяв ни одного документа. Валентин неторопливо взял папку, открыл.

— Так я и знал! Смотри-ка! Фотография! Валерия Алексеевна и Соня. На Красной площади в Москве. Должно быть, попросили кого-нибудь из прохожих щелкнуть на память. Давно у тебя эта фотография?

— Два года назад Валерия передала.

— А почему ж я ее раньше в деле не видел?

— Понятия не имею!

— Черт, неужели пропустил? Но я почему-то был уверен, что фотография Валерии Алексеевны у тебя есть. Хотел попросить. На память.

— Зачем? — пробормотал следователь Жуков.

— А что? Красивая женщина! Можно эту взять?

— Валя, это же уголовное дело…— замялся следователь Жуков.

— Так я верну!

— Ты от меня что-то скрываешь.

— Понимаешь, Олег, я могу ошибаться. Ну что тебе, следователю прокуратуры из города, находящегося в тысяче километров отсюда, лезть в это дело? Зачем? Тебе отдохнуть надо, отпуск скоро кончается. Сколько ты взял?

— Три недели. За свой счет. Плюс к трехдневной служебной командировке. Оплачиваемый проезд туда и обратно. Выгодно.

— Вот видишь. Ты в отпуске, а я тебя гружу. Если даже мои подозрения подтвердятся, это все равно наше дело. То есть, Володи. Ты уедешь через неделю и забудешь об этом. Работы, что ли, мало?

— Хватает.

— Вот и расслабься, как говорит нынешняя молодежь. Твое дело закрыто, а фотографию я завтра верну. Вечером.

Он вновь почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Неужели хочет показать соседке? Не дать? Возникнет подозрение. Сделает запрос в родной город. Фотографию все равно получит, но будет еще хуже. Похоже, что Леру уже не спасти. Надо спасать себя. А о ней подумать потом.

— Ты прав. Не мое это дело. Если нужна будет помощь — попросишь. А навязываться не буду.

— Вот это правильная мысль, — похвалил Валентин. — Я бы тебя еще разок на рыбалку свозил. На озерцо. Слово даю, на этот раз клевать будет!

— А я тебя приглашаю, — через силу улыбнулся следователь Жуков. — У нас места красивые. И рыба крупная. Будет отпуск, приезжай.

— Да когда он у меня теперь будет? — махнул рукой Валентин. — Но за приглашение спасибо.

Потом посмотрел на фотографию, вздохнул:

— Красивая женщина. Соня на нее вроде бы похожа, но…

— Как плохая копия на хороший оригинал, — усмехнулся следователь Жуков. — Вся красота досталась старшей сестре. Так бывает.

— Софья девчонка еще. Погоди, подрастет, войдет в силу. Личико у нее ничего. — Оперуполномоченный стал засовывать фотографию в папку, с которой не расставался. — И все-таки, с чего я взял, что у тебя должна быть ее фотография? Сам не пойму.

А следователь Жуков это уже понял. Недавно допустил небрежность: доставал портмоне, где за прозрачной пленкой лежала фотография женщины, а рядом стоял Валентин. Тот скользнул взглядом, но ничего не сказал. А было это в момент, когда у особняка под зеленой крышей ожидали штурма. Нет, после. Проверял, на месте ли водительские права, поскольку Валентин предложил взять машину. Тогда оперуполномоченному было не до фотографии, но в памяти отложилось. Надо уничтожить снимок. Срочно. За руку же не поймали! А взамен положить фотографию жены. И еще разок, будто ненароком, открыть портмоне на глазах у Валентина. И сказать: Людмила, мол, жена. Скучаю.

«Ах, Лера, Лера! Словно присушила!» — невольно усмехнулся он. — «Так, что фото твое при себе ношу, словно влюбленный школьник! Под монастырь ты меня подведешь!»

Тот снимок, где две сестры стояли в обнимку на Красной площади, Валерия дала ему перед отъездом. Мол, на всякий случай, если Соня засомневается. Подшей к делу. Валентин прав: не было его раньше. Последнюю неделю, купив фотоаппаратуру, Валерия хорошо поработала. И доктор Айболит ничего не заметил. Женщина увлечена любимым делом, что тут такого? Переделала каморку под проявочную, проводит там по нескольку часов в день. Ну и замечательно, что не скучает! Может, это и есть ее призвание?

Как только он вернется в родной город, все надо будет вернуть на место. К первоначальному варианту. И положить дело в архив. Навечно. Чтоб никто никогда…

— Ну что? Спать?

— Да. Конечно.

Стал говорить, как Валерия. Когда погружена в собственные мысли, отделывается краткими репликами. Позвонить ей? Сказать, чтобы не приезжала? Но тогда поедут за ней. Искать. Нет, он должен остаться буфером между двумя делами: между убийством одной Сони Летичевской и исчезновением другой. Между двумя городами. Вся информация только через него. Первая степень доверия. А у Валерии всегда есть запасной аэродром. Этот ее доктор Айболит. Дилетант хренов! Пусть теперь спасает! Если не струсит.

Следователь Жуков уснул только под утро. А когда выглянул на улицу, проснувшись по привычке в половине восьмого, «Жигулей» Валентина возле дома уже не было. Уехал. Так ли уж стопроцентно доверие первой степени, оказанное приезжему следователю? Или возникли некоторые подозрения?

…Валерия вернулась, как и обещала Олегу по телефону, через день. Ехала всю ночь, устала смертельно, но побег Сони из больницы ее насторожил. Войдя в квартиру, первым делом позвонила Саше. Почему-то в ее отсутствие он предпочел ночевать у родителей. В его голосе Валерия ясно почувствовала обиду.

— Милый, что случилось?

— Почему ты не дала мне номер своего домашнего телефона? Почему я не слышал тебя несколько дней? — спросил он, словно обиженный ребенок.

— Я была занята.

— Настолько, что не могла мне позвонить?

— Извини, — упавшим голосом сказала Валерия. — Я же вернулась. Когда мы встретимся?

— А я тебе еще нужен?

— Ты всегда мне нужен, — осторожно сказала она.

— В твоем голосе нет искренности. Но я как-нибудь это переживу. Тебя хотела видеть Соня. И Валентин Сергеевич. И следователь Жуков, разумеется.

Она насторожилась:

— Что-то случилось? Это из-за Сони? Она что-то натворила?