«А Горная?»

«Тоже чертовски хорошо. Я по-прежнему думаю, что он собирается выскочить на вершину мира. Чертовски боюсь, что он вступит в пик формы слишком рано.»

В изумлении Хелен налила себе еще стакан вина. Я не могу этому поверить, сказала она сама себе. Двое мужчин, которые, как я знаю больше всего ненавидят друг друга, разговаривают не только вежливо, но и весело.

Не моргнув глазом, Джейк не проявил никакого волнения или малейшего интереса к ней, а продолжал обсуждать команду, их слабости, силу соперников по играм и тех наездников, которых они видели. Он посоветовался с Рупертом о климате Лос Анжелеса, о том, как там дышать, и о других проблемах. После Дублина, объяснил Руперт, он отправит Горную самолетом прямо в Лос Анжелес, чтобы дать им обоим время акклиматизироваться. Это определенно даст ему преимущество над другими английскими наездниками, которые выедут две недели спустя.

Если Руперт будет в Лос Анжелесе, подумала Хелен, это даст мне и Джейку две спокойных недели. Она восхищалась его сообразительностью. Она и представить себе не могла, что он оправдает свой приход предложением мира. Она была ошеломлена чувством благодарности за то, как он избежал скандала. Она попыталась только вспомнить те слова, которые он говорил перед приходом Руперта, но она тогда так разволновалась. Когда он сказал, что Руперт однажды узнает обо всем, имел ли он в виду, что собирается соединиться с ней и оставить Тори, или просто то, что по закону подлости, Руперт рано или поздно устроит им скандал? Она почти была убеждена, что он имел в виду первое. Разглядывая его лицо, смуглое, волевое, все больше темнеющее в лучах исчезающего за буками солнца, или вдруг озаряемое золотом пробившегося между листьями отблеска, Хелен могла прочесть на нем только одно чувство, страстный интерес к словам Руперта. Проклятые, проклятые лошади, думала она, избавлюсь ли я когда-нибудь от них?

Джейк попытался уйти после второго стакана. Он уже был слегка пьян и, на пустой желудок, мог легко сделать неверный шаг. Он взглянул на часы и поставил стакан: «Мне пора. Извините за такое вторжение. До свидания и спасибо,» небрежно сказал он Хелен.

Руперт проводил его до дверей. Желание похвастаться превысилое стественную антипатию, он сказал, «Хотите посмотреть двор?»

«О'кей,» ответил Джейк. «Всего на пару минут.»

Часом позже Хелен слышала, как уезжала его машина и Руперт вошел через переднюю дверь.

«Я голоден. Пойти и купить чего-нибудь перекусить?»

«Хотела бы я уйти,» опустошенно подумала Хелен. Она была так счастлива, когда вдруг приехал Джейк, а теперь даже не представляла, когда увидит его снова, особенно если он сначала поедет в Дублин.

Она сдержалась и не стала обсуждать его с Рупертом.

«Не удивительно ли, что он пришел сюда?»

«Он несомненно был поражен выбором,» сказал Руперт, вынимая ключи от машины. «Сказал, что пришел заключить перемирие, скорее всего хотел задурить мне голову. Не верю этой сволочи ни на дюйм. Подозреваю, он пришел только чтобы разнюхать, посмотреть, нельзя ли разузнать чего-нибудь. Спрашивал обратную дорогу в Уорвикшир. Не представляю себе, где он сейчас. Я показал ему дорогу на Саппертон. Он так напился, что, несмотря ни на какую удачу, врежется в стену. Ты будешь китайскую или индийскую?»

В следующую пятницу, совершенно отчаявшись, Хелен за завтраком тяжело опустилась за стол, грея обе руки на чашке с черным кофе. Джейк только один раз дал ей о себе знать с тех пор, как уехал в Дублин и это был всего лишь двухминутный разговор, прежде чем кто-то прервал их. Он сказал, что позвонит еще и не позвонил.

«Вам письмо, миссис К-Б,» сказала Шарлин, передавая ей объемистый заказной конверт: «Отправлено из Дублина, лучше проверьте, нет ли в письме бомбы.»

Хелен едва не посоветовала ей не совать нос не в свое дело, потом, узнав в черных остроконечных буквах почерк Джейка, разорвала конверт. Внутри лежал свернутый большой темно-синий шелковый крапчаиый платок.

«Как мило, миссис К-Б,» сказала Шарлин. «Чего только не приходит по почте.»

Хелен побелела и полностью разорвала конверт. В середине больше ничего не было. Крапчатый платок – Джейк сообщал, что хочет жениться на ней.

«Она выглядела совершенно ошеломленной,» впоследствии говорила Шарлин Диззи.

Потом, смеясь, она вскочила.

«Я еду в Дублин,» сказала она. «Я хочу увидеть – э – своего мужа на кубке Ага Хана.»

Кубок Ага Хана – великолепный трофей – был нагрвдой победителю в Национальном Кубке на Дублинских соревнованиях. Весь фешенебельный Дублин пришел посмотреть на это событие и каждый ирландский ребенок, хоть раз ездивший на лошади мечтал когда-нибудь оказаться в составе команды своей страны. Для англичан он был последней возможностью выступать вместе, одной командой, перед Лос Анжелесом. Все наездники были раздражены; кого из пяти Мэлис выкинет? Под конец ею оказалась Гризел, растянувшая себе крестцовые мышцы («скачут всякие горничные» сказал Руперт), но которая могла бы восстановить отличную форму до Лос Анжелеса.

В ночь на четверг британская команда посетила один из этих легендарных баллов на конных соревнованиях. Без сопровождения Мэлиса (который весьма неразумно отправился на обед в Британское посольство) и с наслаждением расслабившись от напряжения, вызванного отбором, они напились до невозможности, особенно Джейк, и все закончилось купанием нагишом в Лиффее. На следующий день никто из них не смог вполне оправиться, чтобы поработать с лошадьми.

Джейк, совсем не ложившийся спать, провел следующее утро пытаясь дозвониться Хелен из журналистского оффиса. Ему было чрезвычайно трудно вспомнить, а еще труднее набрать ее номер. В трубке непрерывно раздавалист странные блеющие гудки. Подтащив Вишбоуна к телефону, он спросил, «Это значит занято или аппарат не работает?»

«Конечно,» успокаивающе сказал Вишбоун, «что-то между тем и тем.»

«Боже,» пронзительно вскрикнул Джейк, потом обхватил руками голову, едва не разрывающуюся от боли.

Часть его отчаянно хотела поговорить с Хелен и узнать, как она отреагировала на синий крапчатый носовой платок, который он, напившись, послал ей. Другая часть сходила с ума от того, к каким последствиям мог привести этот поступок. Не один из телефонов, казалось, не работал. Вишбоун, разговаривающий с человеком в кричащем клетчатом костюме, который, казалось знал каждую лошадь на скачках, купил Джейку еще выпить.

«Выпивка – это ужасная грязная штука,» счастливо сказал он, «но единственный выход – пить как можно больше.»

Джейк взглянул на часы и подумал, сможет ли он когда-нибудь доковылять до телефона.

«Лучше пойдем и прогуляемся по скаковому кругу,» убеждал он Вишбоуна. «Мы сильно опаздываем.»

«Хватит беспокоиться,» сказал Вишбоун. «Нам еще не сделали скакового круга,» он дернул головой в сторону человека в кричащем клетчатом костюме, заказывающего очередную порцию выпивки. «Это устроитель скакового круга.»

В конце концов, англичане продемонстрировали отвратительное исполнение. Ковыляющей зеленолицей компанией, они, трясясь, шатались от препятствия к препятствию, скорее стараясь удержаться, чем управляя своими движениями, морщились в ослепляющих лучах солнца к бурному ликованию веселой ирландской толпы, которая и раньше видела приезжие команды, срывавшие соревнования.

Айвор упал на первом и третьем препятствиях, а затем превысмл лимит времени. Фэн свалила все препятствия. Руперт ухитрился провести Горную по кругу всего лишь с двадцатью ошибками, это было его наихудшее исполнение.

Джейк, ожидавший выхода возле маленькой белой церквушки, прекрасно сознавал, по тому как метался под ним Смелый, что лошадь знает, насколько слабым он себя чувствует.

«Ради Бога, пройди круг,» сквозь сжатые зубы произнес Мэлис, «или нас всех вместе исключат из соревнований.»

Внезапно Джейк взглянул на трибуну для элиты наездников, известную в Дублине как карман. Он почувствовал, как вздрогнуло его сердце, там, улыбаясь и сияя, сидела Хелен. На ней был белый костюм, а волосы, которые она мыла в сильной спешке, были связаны сзади синим шелковым крапчатым носовым платком. Его вызов был принят.