- Вы бы могли принять меня? – снова раздались слова.
Только тут Толлеус понял, что слышит голос из шлема. Ведь действительно, это шлем командующего отрядом, в нем есть плетение вызова. Признаться, от гостей старик уже порядком устал. И вообще хотелось, наконец, лечь и расслабить натруженные ноги. Он бы прогнал странного собеседника. Но было одно «но» - судя по использованию искусной связи, это тоже был искусник. Отставив миску, старик взял посох и со вздохом поплелся к выходу. У шатра стояла черная с золотом карета, запряженная четверкой статных жеребцов. На дверце красовалась эмблема Кордоса. Два дюжих молодца на запятках бросали по сторонам хмурые взгляды из-под козырьков шлемов. Дверца распахнулась, и из кареты вылез крепкий мужчина с модными усиками в дорогом кафтане, поигрывая маленькой тросточкой, какими любят пользоваться аристократы. Под кого бы ни рядился незнакомец, но Толлеус по ауре и жезлу сразу же распознал профессора Искусства. Следом за ним из кареты вылез еще один детина и недобро уставился на старика.
Аристократ кивком головы приветствовал Толлеуса. Старик, отключив защиту шатра, любезно посторонился:
- Входите!
Оболиус странно покосился на гостя, продолжая орудовать ложкой. Визитер, тепло улыбнувшись искуснику, шагнул внутрь:
- Ух, и наворотили вы тут! – обведя рукой защищенные плетениями стены, озвучил он свою мысль. – Чародеи обижают?
- Не без этого, - уклончиво ответил старик, настороженно рассматривая гостя. Стульев не было, поэтому он просто сделал широкий жест рукой: «Располагайтесь!» Незнакомец огляделся, и присел на борт Паука, сразу став похожим на нахохлившегося ворона. Повинуясь властному жесту Толлеуса, помощник отправился доедать на улицу. Гость, проводив его взглядом, заговорил на удивление мелодичным голосом:
- Меня зовут Маркус, я являюсь послом Кордоса в Широтоне. А вы Алициус Хабери Рей, магистр третей ступени в отставке. Я навел справки в комитете. Так совпало, что я именно сегодня приехал посмотреть на турнир. Признаться, вы меня очень поразили. Досадно, что по прибытии вы сразу же не навестили наше посольство… - в голосе гостя послышалось искреннее сожаление. – Я уверен, Империя высоко оценит ваши достижения на турнире. Как я узнал, вы выступаете исключительно от своего имени. Мне кажется, истинному сыну Кордоса правильнее будет стяжать славу под знаменем своей страны. Хоть я и не успел еще связаться с Родиной и сообщить о вашем уникальном выступлении, однако уже сейчас данной мне властью предлагаю вам вернуться на действительную службу Империи и участвовать в финале уже в качестве официального представителя Кордоса. – С этими словами Маркус протянул оторопело молчащему старику свернутый в трубочку пергамент. - Вы можете рассчитывать на помощь и поддержку с нашей стороны…
Прервав свой длинный монолог, профессор многозначительно замолчал, ожидая реакции старого искусника. Конечно же, Толлеус мешкать не стал. Перспективы открывались захватывающие. Место элитное и хорошо оплачиваемое, регулярные рейды в Оробос, мастерская и мана для экспериментов с големом… Да и сейчас, когда чародеи озлоблены против него, очень хотелось чувствовать за спиной мощь Великой Империи. На полноправного представителя дипломатического корпуса никто не посмеет напасть. Себе дороже. И за судьбу Паука волноваться не стоит. Его можно будет определить на хранение в посольство и спокойно заняться своими делами. Ух! – старик не смог сдержать счастливой улыбки.
Маркус вернул улыбку обратно. Конечно же, он не сомневался в решении искусника.
- Мне сообщили о досадной поломке… - незнакомец запнулся, критически осмотрев конструкцию голема. – Но я ничего не вижу. С ним как будто все в порядке?
- Темная история, - очнулся от радужных грез Толлеус и рассказал соотечественнику про чудесный ремонт и свои мысли по этому поводу. Особенно заострив внимание профессора на том, что большая часть плетений, что так густо обвивали всю конструкцию, исчезла. Однако манофон всего голема изменился, и это очень настораживает.
- Резво спрыгнув со своего насеста, Маркус нацелил жезл на Паука и погрузился в транс. Спустя минут десять он очнулся и с удивлением признал:
- Очень интересно. Очень. Я не вижу ничего подозрительного в плане какой-нибудь каверзы. Повышенный манофон, который вас так пугает – это от плетений усиления. Признаться, я не могу поверить, что кто-то просто так стал бы усиливать предмет такого объема, причем на таком высоком уровне. Обычно это плетение применяется для мечей и доспехов. Вы не сможете сломать или даже погнуть ни одну часть вашего шестинога. Его теперь можно только разобрать. Причем вы обратили внимание, что чародейством здесь и не пахнет? Это поработал искусник, хотя лично я сталкиваюсь с подобным стилем впервые. Кто наш таинственный мастер и зачем он это сделал – загадка, - посол в раздумье потер переносицу. – И все же я склонен согласиться с вами: бескорыстно такие подарки не делают.
- Может, секрет кроется в управляющем амулете? – стал вслух размышлять Толлеус.
- Амулет хорош, - подтвердил Маркус, приняв вопрос на свой счет. – Чем-то похож на наследство древних империй, но все-таки другой. Я как раз хотел поинтересоваться, откуда он у вас взялся. Мы до сих пор не разобрались, как их делать. А кто-то сумел… Я… Я доложу обо всем в Терсус безотлагательно.
Конечно, посол покинул скромное жилище Толлеуса не сразу. Искусники еще немного поговорили, обсудив некоторые условия работы. Также они договорились о хранении Паука при посольстве, где голема еще раз проверят более обстоятельно. Закончив с делами, профессор засобирался в Широтон, пообещав прислать завтра с утра экипаж с охраной для перевозки ценного шестилапого груза. У самого выхода старик задержал Маркуса.
- У меня есть еще одна просьба… - Толлеус запнулся под пристальным взглядом гостя, подыскивая нужные слова. Очень уж ситуация была похожа, как если бы он сейчас начал что-то клянчить. И без того старого искусника облагодетельствовали новой чудесной должностью, так что просить что бы то ни было еще было попросту стыдно. И все же очень уж подходящая ситуация сложилась.
- Я давеча обращался в одну из Широтонских чародейских школ… - старик снова замолчал, видя нахмуренные брови Маркуса. Словно защищаясь, Толлеус выставил морщинистые ладони перед собой и поспешил заверить: - Здоровье совсем расшалилось… Местные порекомендовали… Заплатил не мало, но результата, признаться, не вижу. Однако наблюдаю нечто вроде золотой клетки на ауре…
Вновь посол вошел в транс, на этот раз медленно обходя по кругу замершего перед ним старика. Когда в его глаза вернулось осмысленное выражение, он чуть склонил голову на бок и стал все также молча раскачиваться с носка на пятку, словно о чем-то раздумывая. Толлеуса очень интересовал вердикт, но он предпочел помалкивать, не мешая раздумьям своего нового начальника. В томительном ожидании прошла пара минут. Наконец, Маркус заговорил:
- Вы меня снова удивляете, и в этот раз уже не все новости меня радуют… Вообще обращаться за помощью к чародеям, пусть даже к целителям, представителям дипломатического корпуса, коим вы с недавнего времени являетесь, по своему желанию запрещено. Это на будущее. Что касается чародейского конструкта, о котором вы говорите, то он действительно целебный. Во сколько он вам обошелся?
Толлеус назвал сумму и заметил, как Маркус удивленно вздернул бровь. Внутри всколыхнулось раздражение: «Выходит, все-таки облапошил чародей, взял втридорога».
- Еще я вижу в вашей ауре целых два проклятия. Они явно ослабленные, но высосали бы вас буквально за пару дней, если бы не целебный конструкт и не жилет, которые нейтрализуют основное вредное воздействие. Неужели вы сами ничего не чувствуете?
Старый искусник не чувствовал. Правда, жилет в последнее время тратит маны явно больше, а сам он горстями употреблял жизнегубки… Впрочем, эта мимолетная мысль так быстро выпорхнула из головы старика, что даже не достигла рта. Внутри расползался липкий страх: о чародейских проклятиях ходили самые страшные россказни. И узнать о том, что на тебе сидит парочка таких, это как услышать приговор о скорой и мучительной смерти.