-Черт! Да что с тобой?
-Ничего со мной!
-Ну-ка, посмотри на меня.
-Да отвали!
-Посмотри на меня!
-На! Смотрю!
-Господи… - Тимур поморщился и отвернулся – Торч херов… Ты же обещал мне…
-Ну, и что теперь? Ты с меня спросишь, да? ЧТО???
-То, что у кого-то тормозов нет! У тебя проблемы со здоровьем, фраер! Сечешь? Конкретные проблемы.
-Твое какое дело?
Тимур напрягся до кончиков ногтей и медленно, шумно выдохнул.
-Еще раз скажешь так, я тебе ебальник разобью.
-Ну, давай! Чего ты ждешь? Я тебе даже больше скажу – иди ты на хуй, Габарай!!!
-Заткнись, - удивительно спокойно произнес Тимур.
-Да кого ты затыкаешь?!!!
-Не шуми. Чего ты возбух вообще?
-А вот, не нравится мне твоя кассета, понял? И не нравился никогда твой ебучий рок, если на то пошло!
Губы Тимура тронула улыбка. Он укоризненно покачал головой.
-Боже мой, Алан. Да ты меня прям похоронить готов за эту кассету. Откуда такая впечатлительность? – он насмешливо глянул назад – Такой маленький, а такой злой!
-Да помалкивать бы тебе насчет этого! Мне, по крайней мере, есть, за что злиться на жизнь. А тебе какого хрена не хватало? Как сыр в масле катался. Жрал, кайфовал и бардачил все свои поганые девятнадцать лет! Так что завали свой рот, ублюдок!!!
-Фильтруй базар, Кокой, - как-то совершенно беспомощно сказал Тимур.
-Да ни гони! – он гневно толкнул дверь машины – А ну, давай, пошли, поговорим. Я тебя живьем закопаю за все твои подвиги.
В машине повисла невыносимая тишина. Все тревожно и выжидающе смотрели на Тимура. Тот совершенно потух. Происходило нечто невероятное: Габарай, как последний лошок сидел, опустив глаза, и молча выслушивал оскорбления от этого сопляка. Кокой же, разошелся не на шутку – истошно орал и толкался.
-Ну что?!! Что ты сидишь, чмо?!! – его, казалось, вот-вот разорвет от злости – Давай, пошли! Или ты смелый только детей насиловать и девчонок избивать?
-Эй! – не выдержал Вадик – Может, вы все-таки выйдите?
Кокой тут же выпрыгнул из машины под дождь, Габарай нехотя выполз следом за ним. Атар пересел за руль.
-Мы будем через полчаса, - бросил он, и «Понтиак» умчался вперед.
Они вдвоем остались на пустынной загородной дороге. Алан заворожено смотрел вслед удаляющемуся номеру и чувствовал, как холодеют кончики его пальцев.
Сверху грозно пробурчал гром. Тимур поднял молнию на своей куртке до самого подбородка и чуть поежился. Его сощуренные серые глаза пристально смотрели куда-то вдаль. Алан тоже не глядел на него. Оба молчали. Одежда их за считанные секунды стала мокрой – таким сильным был ливень…
И все вдруг переменилось. Как голографическая картинка, на которую смотришь очень долго, а потом чуть меняешь угол зрения, и она внезапно наполняется совершенно другими цветами. Алан ощутил просто неземное спокойствие – Габарай был рядом, и больше никого и ничего. И они вдвоем будто были посвящены в какую-то тайну, знали что-то скрытое от остальных, и это роднило их сильнее, чем любые кровные узы.
Они пошли под дождем по широкой трассе, рядом, бок о бок. Это был один из тех моментов, которые остаются в памяти человека на всю жизнь. Ничем не примечательные, но переполненные чем-то значительным. Вокруг простирались унылые побуревшие кукурузные поля, вдалеке бледнел Кавказский хребет. И они шли вперед, непонятно куда, не очень быстро, но уверенно, словно договорившись о какой-то цели. Две темные, сутулые, молчаливые фигуры. Шлепали только ботинки по асфальту, и шуршал дождь – больше никаких звуков. Никогда еще Алан не был так благодарен ему, как сейчас за это безмятежное молчание. И ни за что еще он так его не ненавидел…
Справа показалось раскидистое дерево. Пацаны свернули с дороги и направились к нему, хлюпая по размытой земле. Невозмутимые и важные, как два заговорщика в этой нелепой ситуации. Алан встал под кроной, прислонившись к влажному стволу, Тимур присел на корточки около его ног в грязи, как верный пес. С густых веток падали тяжелые капли. Алан достал пачку «Marlboro», потеребил ее в руках, тщательно раскурил одну сигарету, которая тут же потухла. Он выругался. Тимур весело глянул на него снизу вверх и рассмеялся совсем по-детски.
-Вот был бы у тебя нос как у Хачика, курил бы себе под дождем без проблем.
-Да уж, - Алан усмехнулся.
Они опять надолго замолчали, глядя, как в лужах перемигиваются похожие на звездочки капли дождя.
-Я узнавал насчет Москвы, - сказал Тимур.
-Что? – не понял Алан.
-Насчет клиники в Москве. Это хорошая онкологическая клиника. Там, вроде, врачи толковые.
-Да о чем ты?
-О твоей матери. Давай, отвезем ее туда.
-Да ты что?!
-А что?
Алан отвернулся и покачал головой.
-Ты гонишь, Габарай.
-Почему?
-Да потому! У нее рак какой-то там конченой стадии. Она – уже давно труп.
-Ну, давай, отвезем ее в Израиль. Там, я слышал…
-Да какой, на хрен, Израиль? Она живет на наркоте. Нет никаких шансов.
-Давай попытаемся. Найдем самых лучших врачей, купим самые современные лекарства.
-Перед большими деньгами, Габарай, отступают, конечно, многие проблемы. Но не все, - он снова сунул в зубы сигарету и закурил, прикрывая огонь ладонью.
-Ты всегда говорил, что она лечится… Ты что, чесал мне, не пойму?
Алан посмотрел ему в глаза.
-Ты знаешь, что такое рак, Тимур? Это лажа. Особенно как у нее. Она болеет уже лет десять. Какое-то время она не знала. А когда узнала, было поздно. Было поздно уже тогда! Я с самого детства только и помню, как она загинается день за днем, год за годом. На хрен это надо! Я бы на месте этой дуры, моей сестры, уже давно вкатил ей хорошую дозу чего-нибудь, чтобы закончился этот ад.
-Не мороси, Кокой. Давай попытаемся. Ты ни на что не настраивайся. Мы просто сделаем это. Просто отвезем ее сразу, как только разделаемся с этим судом.
-Надо же! А ты что, вправду уверен, что все закончится благополучно?
Тимур опустил лицо и глухо рассмеялся.