Глава 8
В субботу с утра сияло солнце, море сверкало, все цвета казались ярче, а воздух свежее. Во временном кабинете Уайклиффа было всего одно маленькое окошко у самого потолка, но солнце пронизывало и его давно не мытые стекла, и рабочее место Уайклиффа купалось в солнечном свете.
Джон Пенгальон, 83 лет, бывший булочник, а ныне пенсионер, проживает в доме 14 по Проспект-Террас…
На столе у него лежало несколько докладов, но лишь в двух он нашел нечто для себя интересное. Бывшего булочника допросили при рутинном обходе одного дома за другим, но в его показаниях была деталь, которая противоречила другим свидетельствам и вызывала у Уайклиффа большие сомнения.
– В моем возрасте уже нет необходимости спать долго, и большую часть ночи я обычно провожу у окна моей спальни, глядя на море, покуривая трубочку… Я слышал, как часы пробили два часа ночи, а спустя некоторое время мимо проехал фургон Мэттью Чоука. Я тогда подумал: «Почему ему не спится?» Разумеется, тогда я еще не знал, что Могильщик исчез.
– Откуда вам известно, что это был фургон именно Чоука? Ведь в городе у многих есть такие машины.
– Я точно знаю, что это его фургон. У него по капоту, крыше и багажнику проходит такая полоса из белых и черных шашечек. Понимаете, молодежь наклеивает на машины такие штучки, чтобы те были похожи на гоночные.
– А вы не ошибаетесь относительно времени?
– Я уверен, что это произошло между двумя и половиной третьего. Точнее я сказать не могу.
– И фургон ехал к дому Чоука, а не в противоположнуюсторону?
– Именно так. Кстати, я даже слышал, как он остановился у дверей.
– Это произошло именно субботней ночью?
– Я бы сказал, что это произошло ранним утром в воскресенье, если быть точным.
– Я понимаю. Но не утром в субботу?
– Нет-нет.
– А между одиннадцатью и двенадцатью в ту ночь вы также сидели у окна?
– Нет, тогда я спал.
– Вы спали один?
– Я уже десять лет как вдовец.
Не исключено, что в фургоне перевозили тело Риддла. Однако возникает вопрос: где оно перед тем хранилось целые сутки? Не в доме ли на Буллер-Хилл?
Другой доклад поступил от констебля Диксона и отчасти подтверждал показания Мэттью о его перемещениях в ночь исчезновения Риддла. Молодой доктор, ехавший по срочному вызову в район Бэл-Лейн, видел, как тот в два тридцать утра устало брел домой.
На столе зазвонил телефон.
– Миссис Чоук хочет вас видеть, сэр.
– Впустите ее.
На сей раз Сара принарядилась. На ней было длинное голубое пальто, надетое поверх голубого же шелкового платья, а ее темные с проседью волосы были придавлены голубой шляпкой в тон. Она вошла со злым видом, сжимая в руках свою большую черную сумку с бронзовыми пряжками.
– Вот вы где! Я пришла, потому что…
– Садитесь, пожалуйста. – Уайклифф оборвал ее гневную тираду, указав жестом на стул. Она села, всем своим видом показывая, что не купилась на вежливость полицейского и готова сражаться до последнего. Уайклифф поймал себя на том, что внимательно рассматривает длинные белые волоски на ее верхней губе, и поспешно отвел взгляд.
– Я полагаю, у вас теперь есть достаточно оснований убедиться, что Мэттью не убивал своего дядю? – она стрельнула глазами вокруг, подмечая все особенности обстановки помещения.
– Если ваш брат убит до половины третьего воскресного утра и если ваш сын не лжет по поводу того, где он находился той ночью, то он действительно непричастен к убийству, – бесстрастно произнес Уайклифф. Однако этот ответ явно ее не удовлетворил.
– Вы хотите сказать, что все еще подозреваете его?
– Все, кто так или иначе заинтересован в смерти вашего брата, подвергаются самой тщательной проверке.
– Но его не было дома до половины третьего, а его автомобиль видели стоящим на Бэджер-Кросс.
Уайклифф спокойно посмотрел на нее, ничего не сказав. Судя по ее виду, Сара собиралась разразиться очередной гневной тирадой, но сдержалась.
– Я рассказывала вам, что брат часто проводил вечера в своей конторе.
– Да.
– Это он так говорил, но это неправда.
– В самом деле?
– Об этом узнал Мэттью, три или четыре месяца назад. В тот вечер ему срочно надо было увидеться с дядей, чтобы решить какой-то деловой вопрос, и он отправился в мастерские, но брата там не оказалось. Никаких следов присутствия.
– Это могло быть случайностью.
– После я сама проверяла три или четыре раза. Я подходила к конторе, и никогда по пятницам там не горел свет. – Она поджала губы и пристально посмотрела на Уайклиффа. – Он ходил к женщине, как мама и сказала.
– Откуда вы знаете?
– Я же не слепая. Когда я чистила его одежду, мне много раз попадались волосы. Это были женские волосы – длинные, завитые.
– Но когда ваша мать высказала подобное предположение, вы, как я помню, его не поддержали?
– Просто не хотела раздувать скандал. – Сара посмотрела на свои руки в старых серых перчатках.
В комнате стояла тишина, нарушаемая только стрекотом пишущей машинки за дверью. Было ясно, что женщина еще не сказала всего, что собиралась. – Говорят, Джонатана видели на Альберт-Террас. Это правда?
– Да.
– Он шел к Мургейт-роуд или в противоположном направлении?
– Это было в половине восьмого, и он шел в сторону Мургейт-роуд. А почему вы спрашиваете?
– Ничего особенного. Просто интересуюсь. – Она наклонила голову. – Мама оказалась права. У него была любовница, и он снял те деньги, чтобы заплатить ей, перед тем как жениться на той, другой.
Вопрос, который Уайклифф наконец задал, явился для Сары полной неожиданностью.
– Миссис Чоук, с какого времени вы занимаетесь хозяйством в доме вашего брата?
– С тех пор, как умер мой муж. Мэттью тогда было пятнадцать.
– Значит, уже более пятнадцати лет?
– Да. Из-за Джонатана мне пришлось от многого отказаться. По сути, от всего… Ведь мне тогда не было и сорока. Еще молодая женщина…
– Чем занимался ваш муж?
Он был горным инженером и большую часть жизни проработал за границей в Южной Африке, Индии, Бирме… Я прожила с ним в Индии пять лет. А когда он работал в Бирме, то подхватил там какую-то лихорадку и уже не смог от нее избавиться. Он приехал домой в отпуск, но к работе так и не вернулся. – Она помолчала, разглядывая свою сумку. – По закону я должна была получить за мужа компенсацию, но оказалось, что фирма не застраховала его, и это было отмечено в контракте. В общем, с помощью адвокатов они выкрутились, и я не получила ни пенни. – Закончив рассказ, она с унылым видом посмотрела на Уайклиффа.
– Спасибо, что пришли, миссис Чоук. Я учту все, что вы мне сообщили.
Она, похоже, еще не собиралась уходить.
– Теперь, когда нашли тело, наверное, можно сказать, когда он был убит? Я имею в виду, уже установили, что его убили до половины третьего утра?
– Боюсь, что не смогу этого утверждать.
Он проводил ее до выхода и посмотрел, как она спустилась по ступенькам на площадь – развернув плечи, с поднятой головой…
Около десяти часов Уайклифф шел по Мургейт-роуд к дому на сваях. Он курил трубку и прокручивал в памяти разговор с Сарой. Дом по-прежнему стоял запертым, с плотно закрытыми окнами и приспущенными занавесками – ни малейших признаков жизни. Он миновал его и начал спускаться по ступенькам к берегу. Был час отлива. Перед Уайклиффом далеко простиралось обнажившееся дно из мокрых камней, покрытых водорослями. Он стоял на краю прямоугольного бассейна. В глубину бассейн достигал десяти футов, и его дно было завалено мусором и обломками камней. Обнажился и пробитый в скале канал, где, по всей видимости, выходила в море сточная труба. Стенки бассейна на высоту примерно пяти футов от дна имели другой цвет, и граница соответствовала обычному уровню прилива.