— Я знаю, но…

— Никаких «но», Ширли, — отмахнулся Уолт. — Если ты думаешь, что я ничего не получаю от этой истории, то ошибаешься. — Она снова начала заливаться краской, и он поспешно продолжил: — Дело здесь даже не в удовольствии, которое я получаю, касаясь твоей чудной кожи, хотя, должен признаться, это восхитительное ощущение. Мне просто очень приятно помогать тебе.

— Уолт, но ты же юрист, — попыталась запротестовать Ширли. — Ты…

— Живу тем, что помогаю людям, у которых денег и так куры не клюют, преумножить их благосостояние. Да, это так. Но оказывается, очень приятно лично принимать участие в том, чтобы восстановить несправедливость, как в твоем случае. Знаешь, на что это похоже? Как в детстве — пойти в кино или радоваться новой игрушке! Так что это ты даешь мне нечто особенное, а не я тебе. Кроме того, Ширли, меня бесит, что твой босс может не назначить тебя на новую должность только потому, что чувствует себя полноправным хозяином, владельцем крепостных. Неужели тебя это не раздражает? Тебе не хочется разнести его кабинет вдребезги? Уилсон не может быть настолько слеп, чтобы не видеть, чего ты стоишь.

Ширли тяжело вздохнула.

— Разумеется, меня это бесит. И, не боясь показаться нескромной, я знаю, что отлично знаю свое дело. Стэн Моррис тоже хороший работник, этого у него не отнимешь, но у меня и квалификация выше, и опыта больше. Самое логичное — назначить на этот пост меня, так что, конечно, мне очень обидно смотреть, как желанная должность уплывает из-под носа. Но… — Она помолчала. — Понимаешь, я проработала с Годфри Уилсоном много лет и знаю, что он предпочитает принимать решения единолично. Неужели ты мог подумать, что я пущусь в эту безумную авантюру, не имея на то серьезных причин? Это не в моем характере. Да, я разочарована и зла, но, чем бы ни кончилась эта история, всегда буду помнить о том, что ты для меня сделал.

Уолт пожал плечами и протянул было к ней руки, но потом, вовремя спохватившись, сунул их в карманы брюк.

— А ты, — отозвался он, — тоже очень много делаешь для меня.

Ширли с минуту постояла, молча глядя на него, а затем, медленно улыбнувшись, покачала головой.

— Похоже, я тебя недооценивала, Уолт. Мужчина, который соглашается совершать экскурсии по фабрикам, мириться с любопытными взглядами, терпеть назойливые расспросы… — Она развела руками, словно не зная, что сказать.

— И еще — кататься на коньках, — прибавил Уолт, заглядывая ей в глаза.

— На коньках? — недоуменно переспросила Ширли.

— Вот именно. Нам надо немного развеяться и освежиться. Ты не забыла, что мы должны вести себя, как влюбленная парочка? А то люди могут подумать, что я никогда не вывожу свою будущую жену отдохнуть и развлечься.

Его лукавый тон немного смягчил ее недоверчивый и тревожный взгляд.

— Ты серьезно? — спросила она.

— Абсолютно, — подтвердил Уолт. — На закрытом катке играет ритмичная музыка, а ты скользишь бок о бок с партнером… Это похоже на танцы. Поверь мне, будет здорово.

Следя за тем, как на лице Ширли появляется решительное выражение, он готов был поспорить, что она никогда не каталась на коньках и теперь собирается с духом, уговаривая себя согласиться на очередную авантюру.

— Да, это будет здорово, — неуверенно сказала она. — Только если ты научишь меня кататься. Стыдно сказать, но в детстве у меня никогда не хватало на это времени.

И Уолт внезапно пожалел, что не был знаком с Ширли в детстве. Он-то уж позаботился бы о том, чтобы она научилась кататься на коньках…

— Я сделаю все, чтобы ты не падала… слишком часто, — согласился он. — А когда ты все-таки упадешь, помогу встать.

— И не будешь смеяться? — с робкой улыбкой спросила Ширли.

— Нет, — усмехнулся он, — буду. И ты тоже. Мы же идем веселиться. Так что мы будем хохотать, даже если все время проведем в лежачем положении.

При этом замечании, сразу вызвавшем у обоих ненужные ассоциации, смех замер у них на губах.

Возможно, приглашение на каток — не самая удачная идея, понял Уолт, представив, что ему несколько часов придется сжимать Ширли в объятиях, при этом не позволяя себе ничего предосудительного.

— Бернис любит кататься на коньках, — неожиданно заявила она. — И живет она всего в часе езды отсюда.

Уолт медленно кивнул.

— Ты права, мы можем отправиться на каток большой компанией. Может, и твоя сестра к нам присоединится? Кстати, как она?

Ширли сразу погрустнела.

— Не знаю, захочет ли Джейн пойти с нами. Она сейчас не в себе и не хочет ни с кем общаться. Но все равно спасибо, что предложил пригласить ее.

Уолту сразу вспомнилось, как отец что-то мямлил, извиняясь перед очередной подружкой, собиравшей чемоданы, чтобы отправиться восвояси. Он обращался с женщинами, словно с игрушками, снова и снова причиняя им боль, ибо не знал, что такое любовь.

Взяв Ширли за запястье, Уолт перевернул ее руку ладонью вверх и, ласково проведя по ней пальцами, крепко сжал.

— Я видел многих женщин, оказавшихся в такой же ситуации, как твоя сестра, — мягко произнес он. — И знаю, что пройдет много времени, прежде чем ее боль утихнет. Но иногда, если вернуться хоть ненадолго к нормальной жизни, — это помогает.

Ширли молча кивнула.

Так, рука об руку, они подошли к зданию компании и остановились перед входом.

— Я передам Джейн твое приглашение, — пообещала Ширли, — но не уверена, что она примет его.

Губы Уолта скривились в мрачной усмешке.

— Скажи, что она нужна нам в качестве дуэньи, иначе я потеряю голову и займусь с тобой любовью прямо на катке.

Ширли улыбнулась.

Глядя, как с ее лица исчезает тревога, Уолт обрадовался, и это помогло ему справиться с новой волной желания. Он понимал, что в его шутке есть немалая доля истины. В присутствии Джейн и, может быть, Бернис ему легче будет удержаться от того, чтобы не наделать глупостей.

— Я скажу, что мы очень хотим, чтобы она пошла с нами, — уточнила Ширли. — Что она должна научить меня кататься. Джейн ведь встала на коньки, едва научившись ходить.

— А что делала ты, когда она училась кататься?

— Ну, не помню. У меня было много других дел.

Например, шнуровать сестре коньки и утешать ее, когда она падала, подумал Уолт, а также заботиться о младших братьях — одним словом, заботиться о других, забывая о себе. Он был готов держать пари, что именно так и было.

Но сегодня вечером все будет по-другому, поклялся себе он. Сегодня к Ширли вернется детство. У нее вырастут крылья, и она будет заливаться радостным смехом.

А он запечатлеет в памяти ее образ, чтобы вспоминать потом, когда все закончится.

Уолт вернулся в номер и собрался переодеться, когда ему принесли телеграмму. Развернув листок, он прочитал:

«Дорогой Уолт!

Когда я позвонила в Калькутту и узнала, что ты вернулся в Англию, не сказав мне ни слова, у меня возникло большое желание оттаскать тебя за уши, но твоя секретарша намекнула, что ты помолвлен. Так что я не в обиде, что ты уехал, так и не пообщавшись с любимой мачехой. Буду в Бирмингеме в шесть тридцать. С нетерпением жду встречи с будущей невесткой.

С любовью, Лорен.

P.S. Я счастлива, что наконец нашлась женщина, которой удалось покорить тебя».

Уолт покачал головой, и на его лице появилась задумчивая улыбка.

Лорен. Отец оставил ее, когда Уолту было всего двенадцать лет, но за те короткие два года, что она жила с ними, мальчик успел полюбить эту женщину. Лорен сумела разглядеть в нескладном хулиганистом подростке одинокого ребенка, мечтавшего о сказке со счастливым концом, а тот увидел, что она любит его отца по-настоящему, хотя и без взаимности. Они поддерживали друг друга и научились смеяться сквозь слезы.

Все эти годы, даже после того, как Лорен встретила хорошего человека, вышла за него замуж и добилась успеха в жизни, она поддерживала связь с бывшим пасынком. И, несмотря на то, что эта женщина была старше Уолта на каких-нибудь пятнадцать лет, она стала для него настоящей матерью.