Ну хватит, Даффи, хватит уже. Если б даже такое случилось, что бы он тогда стал делать? Дико стеснялся бы, не знал, куда себя деть. Ведь ему никогда не нравились женщины такого типа. Нечасто они встречались на его пути.

Поэтому он так удивился, когда миссис Бозли наконец отложила калькулятор, подняла голову и улыбнулась. Улыбка красила ее, в этом не было никакого сомнения. Портило впечатление лишь то, что улыбалась она не Даффи — она улыбалась кому-то, кто стоял у него за спиной.

— Все на замке, — сказал Глисон. Слова эти заставили Даффи вздрогнуть: они напомнили ему о том времени, когда он служил в полиции. «Собирай манатки», — рявкал он на ласкающего бутылку с остатками шерри бродягу, у которого явно не было никаких манаток. «Все, теперь ты на замке», — говорил он какому-нибудь особенно отъявленному хулигану, и мог только надеяться, что не услышит в ответ: «Я тебя повешу на этом замке, коппер».

Даффи надеялся, что ничем не выдал своих мыслей, что по-прежнему смотрит на миссис Бозли в нетерпеливом ожидании: вдруг она решила его повысить. Но когда он услышал, как поворачивается в скважине ключ, то счел, что как любой законопослушный гражданин имеет право повернуться и продемонстрировать пристальный удивленный взгляд. Глисон положил ключ в карман и встал у Даффи за спиной. Даффи это не понравилось. Он вспомнил, что такая повадка была у некоторых копперов, когда они допрашивали подозреваемых, и он знал, к чему это в конце концов приводило.

— У вас есть ко мне какие-то претензии, миссис Бозли? — вопросил Даффи, как любой нормальный работник, которого его задержали после рабочего дня, заперли, и у которого за спиной стоит верзила с бачками. Она и ухом не повела. Не сдавайся, Даффи, сказал он себе, заставь их говорить с тобой — так ведь, кажется, бывает во время всяких там захватов. «Мы сумели убедить террориста с нами говорить». И Даффи решил во что бы то ни стало их разговорить. Он даже не вспомнил о том, ктообычно пытается это сделать.

— Надеюсь, что нет, миссис Бозли. То есть претензий. Мне очень нравится здесь, у вас, работать. Я уж хотел зайти и сам сказать об этом, но когда я сюда заглянул, вы говорили по телефону.

Миссис Бозли, казалось, наконец-то заметила его присутствие — но не его слова. Похоже было, что она хочет что-то сказать. Он почтительно ждал. Ведь не может же она его уволить, зачем бы ей?

— Вы человек, наделенный многими талантами, мистер Даффи.

Ох нет, не ожидал он от нее таких слов. Если бы только Глисон не торчал у него за спиной, он бы и в самом деле мог подумать, что она неровно к нему дышит.

— Да, мэм?

Ну почему он никак не может решить, как к ней обращаться?

— Главным из которых я считаю способность подстригать асфальт.

— ?

— Вы стрижете асфальт, мистер Даффи, — это было сказано тоном учительницы, вдалбливающей непослушному школьнику таблицу умножения. Шестью девять, мистер Даффи, сколько будет шестью девять?

— Простите?

— Вы стрижете асфальт, вдоль и поперек. Камушки собираете в ящик. Вжик, вжик, — миссис Бозли изобразила, как работает газонокосилка. — А может, вы используете электрическую модель, там, конечно, нет никакого ящика, есть только такая вертушка, и камешки летят во все стороны и служат удобрением. Так вы работаете?

Даффи смутился. Она, должно быть, рехнулась. Лейка и жизнь на Рейнерс-лейн вконец ее доконали. Он повернулся на стуле и вопросительно воззрился на Глисона, но тот смотрел на нее с восхищением, словно она была мессией, вещавшим о том, как ходить по водам и не намочить ноги. Заметив, что Даффи на него смотрит, Глисон опустил мощную длань и развернул Даффи лицом к миссис Бозли.

— Боюсь, миссис Бозли, мы с вами друг друга не понимаем, — пробормотал Даффи.

— Нет-нет, мистер Даффи. Вы стрижете асфальт. По крайней мере, я думаю, что вы на это способны. Давайте-ка проясним: вы стрижете асфальт, мистер Даффи?

— НЕТ, — резко ответил он. Все это стало ему надоедать. Она выглядела разочарованной. По крайней мере, она изображала разочарование, а это совсем не одно и то же.

— Ай-яй-яй, а я так рассчитывала на это ваше умение. Вы же сказали, что умеете, когда мы с вами беседовали.

Даффи по-прежнему не понимал.

— Я спросила, чем вы занимались, и вы сказали, что исполняли поручения мистера Хендрика. Я спросила, какие именно. Вы сказали, что поднимали всякие вещи. Помню, мне хотелось спросить, умеете ли вы также и опускать вещи, или нам дали указание принять на работу человека, который только и знает, что таскать грузы и понятия не имеет о том, как их опускать. А потом я спросила у вас, подстригали ли вы газон мистера Хендрика. — Угу, подумал Даффи, или, скорее, он подумал: ну ты, Даффи, и идиот. — И вы ответили да.

Даффи вспомнил тревожное чувство, которое испытал, когда побывал у Хендрика и увидел играющих на горке детей. Он тогда еще подумал, что тревожится, как бы они не упали. Но это было не так. Он тревожился за будущее самого Даффи.

— Если вы когда-нибудь бывали у мистера Хендрика дома, вы должны знать, что его газон — не из обычной травы. Он частью мощеный, а частью — асфальтированный. И когда я принимала вас на работу, мистер Даффи, я была уверена, что вы обладаете полезным умением подстригать асфальт. Мне очень жаль, что я так в вас ошиблась.

— Я научусь, — неожиданно для самого себя ответил Даффи, — я обязательно научусь.

За спиной его послышалось сдавленное хихиканье, миссис Бозли сурово глянула туда, и тот, кто стоял сзади, ударил его по голове ладонью. Это было больно. Это не было бы больно, если б он был к этому готов. Но они хотели, чтобы он готов не был.

— Я не думаю, что вы сумеете научиться достаточно быстро, это чересчур трудно. Вряд ли можно надеяться на скорый успех. Если уж я нанимаю косильщика асфальта, я желаю иметь в штате косильщика асфальта. Боюсь, мне придется отказаться от ваших услуг.

— О господи, — проговорил Даффи. Не потому, что его собирались уволить, а из-за всего остального.

— Но прежде, чем вы уйдете, расскажите нам о себе, — лицо миссис Бозли расплылось в чудовищно неискренней улыбке. Она была неплохая актриса, Даффи был вынужден это признать. Возможно, этому способствовали годы, проведенные в салоне самолета, когда она сновала по проходу, спрашивая: «Вам чаю или кофе, сэр?», а какой-нибудь толстяк в трещавшем по швам и с залежами перхоти на плечах пиджаке откликался: «Я бы лучше поимел тебя, дорогуша» и думал, что он первый такой остряк, — ведь если сначала вы отделываетесь от назойливых пассажиров вежливой, немного удивленной улыбкой, то уже через несколько лет сама собой вырабатывается отвратительная пародия на улыбку, этакое «отъебись». Миссис Бозли таким умением обладала.

Глисон снова его ударил. На этот раз было так же больно.

— Я самый обычный парень, — сказал Даффи.

— Кто вы?

— Я — это я, — неуверенно ответил он.

— Чем вы занимаетесь?

— Я работаю. Работаю на вас, — на этот раз он добавил пафоса, и прозвучало более-менее убедительно.

— Вы ведь никогда не были дома у мистера Хендрика, верно?

— Был.

Глисон снова его ударил.

— Вы занимаетесь чем-то другим, вы не грузчик, верно?

— Нет.

— Как вы познакомились с Хендриком? — теперь слово «мистер» отпало само собой.

— Я работал у него. То там, то сям.

— Почему вы сегодня околачивались возле цветов?

— Что?

— Почему вы околачивались возле цветов?

— Не понимаю, о чем вы.

— Почему вы не взяли калькуляторы?

— Что-что?

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ? — заорала миссис Бозли, — ПОЧЕМУ ТЫ, КРЕТИН, НЕ ВЗЯЛ КАЛЬКУЛЯТОРЫ?

Он ненавидел это, ненавидел, когда женщины на него кричали. Он подумал, что Глисон теперь снова его ударит. Но этого не произошло. Вместо этого Глисон сделал кое-что другое. Что-то, отчего Даффи захотелось, чтобы его ударили. Кое-что, от чего ему стало еще более тревожно.

Возле его левого уха раздался легкий щелчок, и его слегка потянули за мочку. Он чуть повернул голову и почувствовал рядом со щекой что-то холодное. Уголком глаза он видел, как Глисон подвинулся и теперь встал сбоку. Еще одно холодное прикосновение, и он понял — хоть и не без труда, что Глисон зажал его сережку маленькими кусачками.