Джерид стоял в воде рядом с ней, и тело его казалось очень темным в сравнении с ее белой сорочкой.

— Мне все равно, — улыбнулся он, но глаза его сверкнули каким-то бешеным блеском.

— Да? А мне не все равно! — заявила Бесс, представляя, как она будет выглядеть в своей прилипшей к телу рубашке. — Один выходит, другой в это время отворачивается. Договорились? Ты первый.

Она повернулась спиной к берегу и стала смотреть на звездное небо. Но сзади не раздалось ни всплеска.

— Джерид?

— Что?

Его голос был так же близко, как и раньше.

— Джерид, ты сейчас должен одеваться на берегу, почему ты еще здесь?

Она повернулась к нему, возмущенная, и попала прямо в его объятия. Его губы целовали жадно и сладостно, а руки, обхватив ее талию, сжимали тело девушки все сильнее. Она почувствовала себя совершенно обнаженной, тонкая сорочка будто перестала существовать.

Бесс обняла Джерида за шею, а он пробовал на вкус ее губы. Боль желания горячей волной поднималась внутри нее. Он целовал ее мокрую шею, его руки скользили вниз.

— Я так хочу тебя, Бесс, — шептал он.

Она закрыла глаза, ослепленная своей страстью и задыхающаяся:

— Джерид, что же нам делать? Я против этого...

— Я знаю, знаю, — сказал он со стоном. — Ты так прекрасна, Бесс, но я остановлюсь, не бойся! А пока давай освободимся от этой тряпки.

Он потянул сорочку вверх и сбросил в воду. Бесс почувствовала, как ее тело напряглось от внезапного страха, но Джерид так искушающе целовал ее губы, что напряженность тут же исчезла. Она ощущала только томление и тягу к его обнаженному телу.

— Я остановлюсь, как только ты скажешь, — прошептал он ей на ухо.

Она провела мокрым пальцем по его щеке и улыбнулась в черные глаза. До сих пор Бесс не знала любви. Слишком мало возможностей, слишком мало свободного времени, чтобы иметь романтические связи. И никогда не было мужчины, подобного Джериду. Она уже потеряла надежду на страстную любовь, ведущую к замужеству, хотя и не собиралась записываться в старые девы. От ее юных бескомпромиссных убеждений осталось только желание не уронить себя, не стать жертвой расчетливого обольстителя.

— Пожалуйста, не уходи, — прошептала она.

— Да, только вместе!

Они в обнимку вышли из воды и направились к траве, обрамляющей галечный пляж.

— А как же люди? Ты же говорил: в любой момент они могут появиться.

— Да нет, не нервничай. Просто я сам хотел остановить нас. Ты ведь дурочка, не соображающая, к чему может привести ночное купание.

Он держал ее в объятиях, она чувствовала, что он готов войти в нее, и поняла вдруг, что никакие страхи и разумные доводы не имеют значения. Ей было все равно — кто он, чем он занят, какова его репутация, — она хотела его до боли. А он медленно целовал ее шею и грудь. Его волшебные пальцы и мучающие губы пробудили каждый дюйм ее плоти к неизведанным сладостным ощущениям. Со стоном она выгнулась под ним, когда он мягко, плавно вошел в нее. Обняв его за спину, она втянула его глубже в себя, с трудом дыша от раскаленной страсти и мгновенной острой боли...

— Я мог бы делать это вечно, — прошептал он.

Она улыбнулась ему в лицо, темное на фоне неба:

— И я.

А потом ощущения стали столь острыми, о каких она даже не имела представления. Прильнув к нему, вонзая пальцы в его спину, Бесс осознавала лишь удовольствие, которое он давал ее чувствам и телу. Когда, казалось, невозможно было выдержать эту сладкую пытку, она вся сжалась, выкрикнула его имя и застонала от внезапного ослепляющего чувства восторга. Ощутив его оргазм, она расслабилась. Джерид лег рядом, улыбаясь и заглядывая ей в глаза. Она улыбнулась в ответ и накрыла его руку своей.

— Теперь я знаю тебя, Джерид, — прошептала она в изнеможении.

— Одна ты и знаешь, моя любимая.

— Да? — выдохнула она с тихой радостью. — Как жаль, что мы не можем оставаться здесь всю ночь.

— Одевайся. А я пока отдохну в воде. — И он скользнул в лунное серебро озера.

Бесс наблюдала, как он плавает, сильными ровными ударами рассекая воду. Ей не хотелось уходить. Заснуть бы вот так, голой, на прибрежной гальке...

Она оделась, вытерлась одной из нижних юбок — и тут с веселым озорством решила покинуть Джерида, не прощаясь...

9

Всю следующую неделю Бесс не видела Джерида Инмэна. Не записывавшая в свой дневник ничего, кроме деловых планов и соображений, она на сей раз отступила от этого правила: изложила на бумаге свои горькие думы о том, что романтическая ночь на берегу ничего не значила для Джерида. Он уехал от Прэнтисов. Бесс не знала, где он, и не смела задавать вопросы. Ее хозяева были не в восторге от того, что она исчезла с бала, а поскольку до них дошли слухи, что исчезла она с человеком из Сан-Франциско, ей приходилось изображать независимость: не могла же она спрашивать у них, куда делся Джерид.

Начинался сезон скачек, и комнату в отеле не так-то легко было получить, особенно одинокой девице: хозяева фешенебельных гостиниц внешне придерживались строгих правил. И Бесс оставалась у Прэнтисов, в постоянном напряжении ожидая появления Джерида. Все свое внимание она теперь обратила на задание отца, специально отвлекая себя от мыслей о своем романе.

В среду Бесс получила ответ от отца: «...Джерид Инмэн? Припоминаю, как посылал его с полотенцами для тебя, когда ты была шальной девчонкой и мы с тобой отдыхали в Саратоге. Высокий парень, карие глаза. Я уверен, тебе он нравится». И все! «Это что же за издевательство?» — недоумевала Бесс. После бестолковых фраз о Джериде отец пустился в рассуждения о фиксированной зарплате низшим категориям железнодорожников. «Мне совершенно неинтересны ни высшие, ни низшие их категории!» — скрежетала зубами Бесс.

В субботу, в день открытия скачек, Джерида Инмэна все еще не было в Саратоге.

Стоял теплый солнечный день, и Бесс вместе с дамами семейства Прэнтисов сидела на трибунах ипподрома в ожидании начала. Джинни шепнула ей, что Лорд участвовать в заездах не будет. Не успела удивленная Бесс расспросить ее, в чем дело, как подошел Вильям-младший.

— У Лорда повреждена нога.

Вильям сел рядом с Бесс, и она поняла, как сильно его расстроила травма лошади, хотя он и старался не показать этого: его лицо приобрело землистый оттенок, руки дрожали. Может быть, дело не только в здоровье лошади?

— Вильям, ты очень много поставил на Лорда?

Он отказался ответить. Выражение его лица было не просто огорченным, а поистине траурным. Бесс поразило, что столь богатый человек, как Прэнтис-младший, мог так болезненно беспокоиться о потере денег в простом забеге.

К ним подошел старый, жирный Корнэлиус Вандэрбилт.

— Слышал о вашем несчастье, — сказал он Вильяму. — Сможем ли мы увидеть Лорда позже этим летом?

— Я надеюсь. — Ответ этот прозвучал более чем удрученно.

— Вы принимаете это столь близко к сердцу, пока молоды. Извлеките урок, и все будет в порядке.

Вильям бросил на миллионера разъяренный взгляд:

— И какой же урок я должен извлечь?

Вандэрбилт не казался обиженным, но ответил пренебрежительно:

— Если вы еще не уяснили себе этого, то нет смысла и в моих пояснениях.

Он уже собирался уйти, но взгляд его внезапно остановился на Бесс:

— Я вас не знаю, барышня?

Бесс улыбнулась, слегка кивнув:

— Мое имя — Элизабет Харт.

— О, конечно! Дочь судьи Харта. Как там старый чудак?

— Вполне хорошо, спасибо. Отец ведь на тридцать лет моложе вас, так что у него еще все впереди.

Корнэлиус рассмеялся:

— Вы такая же отвратительная, как он! И тоже занимаетесь разнюхиванием секретов железнодорожного бизнеса? Вредите нам?

Бесс вздернула подбородок:

— Ни я, ни мой отец не собираемся вредить деловым людям. Мы только хотим предостеречь их от нарушений закона. Впрочем, я не концентрирую внимание на этом. Я занимаюсь главным образом избирательными правами женщин. — Она очаровательно улыбнулась. — А сейчас я на каникулах.