Ариана кивнула, отлично поняв смысл его слов.

— Иными словами, вы помогаете беженцам эмигрировать.

— Да, по большей части именно этим я и занимаюсь. А теперь в течение нескольких последующих лет мне, вероятно, придется немало потрудиться над воссоединением разбросанных войной семей. Полагаю, работы будет предостаточно.

— И вы поможете мне найти брата?

— Попробую. Дайте мне всю имеющуюся у вас информацию, и я выясню, возможно ли что-нибудь сделать. Но этого мало, Ариана. В первую очередь вам нужно подумать о себе. Куда вы теперь отправитесь? Назад в Германию?

Она медленно покачала головой и уставилась на него пустым взглядом.

— У меня там никого нет.

— Какое-то время вы можете пожить здесь.

Ариана поняла, что навсегда остаться у Сен-Марна она не сможет. Как же ей быть? До сих пор она ни разу не задумывалась о том, что будет с ней дальше.

Сен-Марн сочувственно кивнул и что-то записал на бумаге.

— Ладно, утром мы вами займемся. Вы расскажете мне все, что вам известно о Герхарде. Если, конечно, вы хотите, чтобы я занялся его поисками.

Ариана медленно кивнула, подавленная всем этим — и внешним видом хозяина, и роскошным салоном, и предложением помощи.

— А тем временем для вас найдется дело поважнее, — мягко улыбнулся он.

— Какое? — Она тоже попыталась улыбнуться, но попытка не очень удалась, ибо Ариана уже совсем засыпала в непривычно удобном кресле.

— Вам нужно отдохнуть. У вас очень усталый вид.

— Да, я устала.

Все эти несчастные выглядели одинаково, когда попадали к нему в дом, — измученные, больные, напуганные. Пройдет день-другой, и девочке станет лучше. Какая она хорошенькая! Странно, что Манфред выбрал себе в жены столь юное и хрупкое создание. Марианна была намного крепче. Жан-Пьер немало удивился, когда понял, что имеет дело со второй женой Манфреда. Он был уверен, что фон Трипп никогда больше не женится — слишком большим потрясением стала для него смерть жены и детей. Но, глядя на эту девочку, Жан-Пьер отлично понимал, чем она покорила Манфреда. Даже в этой грязной, изодранной одежде она была похожа на сказочного эльфа. Жаль, что не довелось встретиться с ней и Манфредом в более счастливые времена. Оставшись один, Жан-Пьер стал размышлять о своем старом друге. Зачем все-таки Манфред прислал к нему свою жену? Чтобы она дожидалась, пока не закончатся бои в Берлине? Или имелось в виду нечто большее? Должно быть, Манфред рассчитывал, что Жан-Пьер о ней позаботится, поможет найти пропавшего брата. Сен-Марн интуитивно чувствовал, что Манфред отправил ему некое закодированное послание, но в чем его смысл? Возможно, со временем это прояснится, подумал он, глядя в окно.

А Ариану отвели в комнату, откуда открывался вид на выложенный булыжником дворик. Уснула она, едва коснувшись головой подушки. Пожилая добродушная женщина в пышной юбке и фартуке приготовила для нее чудесную постель — с чистыми простынями, толстым одеялом, мягкой подушкой. Ариане казалось, что она уже сто лет не видела подобного чуда. Забыв о Жан-Пьере, Герхарде и даже Манфреде, она опустилась на перину и тут же провалилась в глубокий сон.

27

На следующее утро Ариана встретилась с Жан-Пьером после завтрака. При свете дня сразу было видно, что девушка тяжело больна — ее бледное лицо, казалось, совсем утратило всякие краски.

— Вы были больны, когда покинули Берлин?

— Нет.

— Должно быть, сказывается тяжелое путешествие и ваша утрата.

Жан-Пьеру много раз приходилось видеть, как горе ломает людей. Они страдают от рвоты, головокружения, обливаются холодным потом. Взрослые сильные мужчины, пройдя тяжелый путь и испытания, падали в обморок, когда оказывались под этой крышей. Но Жан-Пьера беспокоило не столько физическое, сколько эмоциональное состояние Арианы.

— Позже я вызову к вам врача. А сейчас расскажите мне все, что вам известно о брате. Словесный портрет, рост, вес. Куда именно он отправился, во что был одет, как собирался действовать? Были ли у него в Швейцарии знакомые?

Ариана подробно ответила на все эти вопросы. Она изложила Жан-Пьеру план, который разработал Вальмар. Рассказала, что отец и брат должны были пешком пересечь швейцарскую границу возле станции Лерах, потом добраться до Базеля, оттуда на поезде доехать до Цюриха, после чего отец обещал вернуться за ней в Берлин.

— А что Герхард должен был делать в Цюрихе?

— Ничего. Просто ждать.

— Ну хорошо, а куда вы должны были отправиться после того, как отец перевел бы вас через границу?

— В Лозанну, к друзьям отца.

— А они знали, что вы должны прибыть?

— Не уверена. Вряд ли папа стал бы звонить им из дома или из банка. Должно быть, он намеревался связаться с ними из Цюриха.

— Мог ли он оставить брату их номер телефона?

— Наверняка оставил.

— Но с вами никто не связывался — ни ваши родственники, ни друзья отца?

— Никто. Манфред сказал, что отец наверняка погиб.

По ее тону Жан-Пьер понял, что девушка мысленно уже смирилась с этим. Теперь ей предстояло свыкнуться с мыслью о том, что Манфреда тоже больше нет.

— Но Герхард… — Она умоляюще посмотрела на него, и Жан-Пьер покачал головой:

— Посмотрим. Мне нужно будет сделать кое-какие звонки. А вы отправляйтесь обратно в постель. Если мне удастся что-то узнать, я сообщу вам.

— И вы меня разбудите?

— Обещаю.

Но Жан-Пьер не стал ее будить. Ему понадобилось не более часа, чтобы навести справки. Ничего такого, ради чего стоило бы будить Ариану, выяснить не удалось. Девушка проспала до вечера, и Сен-Марн отправился в своем кресле к ней в комнату, лишь когда Лизетт сообщила, что Ариана проснулась.

— Добрый вечер, Ариана. Как вы себя чувствуете?

— Мне лучше.

Но выглядела она не лучше, а, пожалуй, даже хуже. Было видно, что она отчаянно борется с тошнотой.

— Новостей нет?

Жан-Пьер ответил не сразу, но Ариана и так все поняла. Он поспешно вскинул руку:

— Погодите, Ариана, погодите. У меня нет никаких новостей. Я скажу вам все, что мне удалось выяснить, но это совсем немного. Мальчик исчез.

— Умер? — ее голос дрогнул.

Она до последней минуты надеялась, что Герхард все-таки жив, хоть Манфред и убеждал ее в обратном.

— Может быть. Я не знаю. Я позвонил людям, которых вы мне назвали. К сожалению, этот человек и его жена погибли в автомобильной катастрофе за два дня до того, как ваш отец и брат покинули Берлин. Детей у них не было, дом продан, и новые владельцы ничего о вашем брате не слышали. Я говорил с сотрудником банка, который вел дела с вашим отцом. Он тоже ничего не знает. Не исключено, что вашего отца убили на обратном пути, когда он возвращался в Берлин. В этом случае Герхард должен был рано или поздно позвонить по телефону, оставленному ему отцом. Ему там должны были сказать, что знакомые его отца погибли. В этом случае, я полагаю, мальчик должен был связаться с банком, где работал знакомый его отца. Или же, возможно, он решил, что теперь предоставлен сам себе, закатал рукава и нашел работу, чтобы не умереть от голода. Так или иначе, ни в Цюрихе, ни в швейцарской полиции, ни в банковских кругах Лозанны о нем ничего не знают. На след Макса Томаса выйти мне тоже не удалось.

Ариана рассказала Жан-Пьеру и о Максимилиане, надеясь, что его удастся разыскать.

Вид у Сен-Марна был расстроенный — невзирая на все усилия, поиски оказались безрезультатными. Герхард исчез бесследно.

— Я действовал и по своим обычным каналам, и через знакомых. Никто вашего брата не видел, никто о нем не слышал. Может быть, это хорошо, а может быть, и очень плохо.

— А как думаете вы, Жан-Пьер?

— Я думаю, что ваш отец и брат погибли при переходе где-то между Лерахом и Базелем.

По ее молчанию он понял, что она парализована горем, и решил говорить дальше, чтобы помочь ей взять себя в руки.

— Ариана, нам нужно идти дальше.

— Идти? Куда? Зачем? — сердито всхлипнула она. — Я не хочу никуда больше идти. У меня никого не осталось. Я одна.