— Я люблю тебя, милая, — шепнул он ей, когда они садились в машину.

Ее лицо буквально излучало сияние. Ариане казалось, что счастливее их нет никого на свете. На прощание они помахали рукой Иоганну и выехали на Курфюрстендам, чтобы отметить радостное событие вдвоем в ресторане. Манфред сказал, что это будет их «медовый месяц», после чего они вернутся домой. На повороте Ариана оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на церковь. В этот миг раздался оглушительный грохот и треск, Ариана в ужасе вцепилась в рукав мужа. Церковь буквально рассыпалась у нее на глазах, распавшись на миллион осколков. Манфред изо всей силы нажал на газ и велел Ариане лечь на пол — обломки могли пробить ветровое стекло и попасть внутрь автомобиля.

— Не поднимай голову! — крикнул он, гоня на полной скорости. Навстречу уже неслись пожарные машины, из-под колес едва успевали выскочить пешеходы. Ариана была настолько потрясена случившимся, что впала в оцепенение, но, когда стало ясно, что опасность миновала, девушку начали душить рыдания. Манфред остановил машину, когда они уже доехали до Шарлоттенбурга. Он усадил Ариану на сиденье, прижал ее к груди.

— Дорогая, мне так жаль, что это произошло…

— Еще бы чуть-чуть, и мы бы с тобой тоже… — истерически всхлипывала она.

— Все в порядке, любимая. Все кончилось… Все в порядке, Ариана…

— А как же Иоганн? Вдруг он…

— Я уверен, что он успел отъехать.

На самом деле Манфред вовсе не был в этом уверен. На него накатила волна смертельной усталости. Сколько же будет длиться эта гнусная война! Люди, здания, памятники, города, которые были ему дороги, превращались в прах и тлен…

До дома они ехали в полном молчании. Притихшая Ариана вся дрожала в своем белом костюме под невесомой вуалью. Лишь гардении наполняли салон автомобиля своим экзотическим ароматом. Манфред подумал, что запах гардений всегда будет напоминать ему об этом вечере — о том, как они стали мужем и женой, как чудом спаслись от смерти. Он почувствовал, что сейчас разрыдается от облегчения, усталости, ужаса, безграничной жалости к этой тонкой, прекрасной женщине, которая стала его женой. Но Манфред сдержался и лишь прижал к себе Ариану, на руках внес ее в дом, поднялся по лестнице в спальню. Там, забыв обо всем на свете, они слились в единое целое.

24

— Иоганн нашелся? — с беспокойством спросила Ариана, когда Манфред на следующий день вернулся со службы.

— Да, с ним все в порядке, — буркнул тот, боясь, что Ариана почувствует в его словах фальшь.

На самом деле Иоганн погиб под обломками церкви. Когда Манфреду сообщили об этом, он целый час не мог прийти в себя — сидел, не в силах унять дрожь. Еще один близкий человек ушел из жизни… Фон Трипп со вздохом опустился в свое любимое кресло и сказал:

— Ариана, мне нужно очень серьезно с тобой поговорить.

Она хотела перевести разговор в шутку, хоть как-то смягчить напряжение, читавшееся в его взгляде, однако ничего не вышло. Жизнь в Берлине в последние дни не располагала к веселью.

Ариана притихла и, глядя ему в глаза, спросила:

— Что такое, Манфред?

— Я хочу, чтобы мы с тобой разработали план действий на случай чрезвычайной ситуации. Ты должна быть готова ко всему. Это очень важно… Слушай меня внимательно.

— Я слушаю, — кивнула она.

— Где лежат деньги и пистолет, ты знаешь. Если произойдет нечто непредвиденное, возьми все это, возьми кольца твоей матери и уезжай.

— Куда? — растерялась она.

— По направлению к западной границе. В «фольксвагене» есть дорожный атлас. Отныне бак машины все время будет наполнен горючим. Я поставил в гараж запасную канистру. Прежде чем отправляться в путь, убедись, что бак действительно полный.

Ариана снова кивнула, встревоженная всеми этими наставлениями. Она твердо знала, что никуда без него не уедет.

— Но как ты себе это представляешь? — не выдержала она. — Я просто так возьму и уеду, бросив тебя здесь?

— Ариана, возможно, у тебя не будет выбора. Если твоя жизнь окажется в опасности, ты должна действовать быстро. Невозможно представить, что начнется в городе, когда его займут союзники. Будут грабежи, убийства, изнасилования.

— Ты так говоришь, словно мы живем в средневековье.

— Ариана, наша страна не знала более мрачного периода в своей истории. Если меня не будет рядом, тебя никто не защитит. Я могу застрять в рейхстаге надолго — на несколько дней, а то и на несколько недель.

— Неужели ты думаешь, что мне позволят уехать из города на этом автомобильчике, с кольцами моей матери, с твоим пистолетом? Это просто смешно!

— Здесь нет ничего смешного! Слушай же меня! Я хочу, чтобы ты отъехала от города на машине как можно дальше. Потом брось «фольксваген». Иди пешком, ползи, укради велосипед, прячься в лесу, но поскорее уноси ноги из Германии. Союзники давно перешли границу, поэтому оказаться во Франции будет не так уж сложно. Там безопаснее всего. Думаю, ты без труда пересечешь оккупированную зону. В Швейцарию попасть было бы значительно труднее. Я хочу, чтобы ты направилась в Париж.

— В Париж? — удивилась она. — Но ведь он в шестистах милях отсюда.

— Я знаю. Неважно, сколько времени займет у тебя дорога, но ты должна туда попасть. У меня в Париже есть друг, мы с ним вместе учились.

Манфред достал блокнот и аккуратным почерком написал имя и адрес.

— Почему ты думаешь, что он остался жив?

— Все эти шесть лет я старался не упускать его из виду. В детстве он болел полиомиелитом, поэтому в армию его не призывали. Во время оккупации он был заместителем министра культуры и доставлял нашему командованию массу неприятностей.

— Ты думаешь, он участвовал в Сопротивлении? — заинтересовалась Ариана.

— Зная Жан-Пьера, я в этом почти не сомневаюсь. Однако он человек умный и осторожный, поэтому не попался. Если кто-то и сможет тебе помочь, так только он. Я знаю, что Жан-Пьер позаботится о тебе до моего приезда. Если он скажет, оставайся в Париже. Если отправит тебя в другое место — поезжай. Я целиком полагаюсь на этого человека. — Манфред угрюмо посмотрел на жену. — Ведь я доверяю ему тебя…

Он протянул ей вырванный из блокнота листок, и она прочла имя: Жан-Пьер де Сен-Марн.

— И что теперь? — грустно спросила Ариана, глядя на листок. Но в глубине души она понимала, что Манфред прав.

— Ждать. Осталось уже недолго. — Он нежно улыбнулся. — Я тебе это обещаю. — Тут его лицо вновь посуровело. — Отныне ты должна быть все время наготове. Пистолет, кольца, деньги, адрес Сен-Марна, теплая одежда, запас еды, залитый бак.

— Слушаюсь, господин обер-лейтенант, — улыбнулась она и отдала честь, но лицо Манфреда осталось серьезным.

— Надеюсь, Ариана, что тебе все это не понадобится.

Ее лицо померкло, и она кивнула.

— Я тоже на это надеюсь. — Немного помолчав, она добавила: — А после войны я хочу попытаться найти брата.

Ариана все еще не утратила надежды на то, что Герхард остался жив. Теперь, когда прошло столько времени, она понимала, что у Вальмара шансов уцелеть практически не было, но Герхард — дело другое.

Манфред понимающе кивнул.

— Да, мы сделаем все возможное.

Остаток вечера прошел тихо, а на следующий день они отправились гулять на пустынный пляж. Летом песчаные пляжи Большого озера пользовались у берлинцев огромной популярностью, но в это время года Манфред и Ариана гуляли там в одиночестве.

— Может быть, к следующему лету все закончится и мы будем здесь загорать, — с надеждой улыбнулась она.

Манфред нагнулся и поднял ракушку, протянул ей. Ракушка была красивая, гладкая, того же голубого оттенка, что ее глаза.

— Надеюсь, все так и будет, — сказал он, глядя на воды озера.

— И мы поедем в твой замок.

Она произнесла это таким уверенным тоном, что Манфред не удержался от улыбки.

— Да, если мне его вернут. Ты хотела бы там жить?

— Да, очень.

— Отлично. Обязательно туда поедем.