— Ты видел? Они все словно с ума посходили.

Он кивнул: — Да, я знаю. Они всегда так ведут себя в его присутствии. Неужели ты раньше никогда его не видела?

Ариана покачала головой:

— Нет, папа хотел, чтобы я держалась от всего этого подальше.

Она тут же пожалела о сказанном — вдруг Манфред воспримет ее слова как упрек? Но он понял ее и кивнул.

— Твой отец был прав. А твой брат?

— Отец старался и его уберечь. Но за меня он боялся совсем по-другому.

— И правильно делал. — С минуту Манфред молчал, следя за дорогой, потом обернулся к Ариане. — Ты знаешь, что за ужин будет сегодня у генерала Риттера? Там будут выступать стриптизерши и транвеститы. Гильдебранд рассказывал, что у Риттера подобные развлечения в порядке вещей.

Фон Трипп брезгливо поморщился.

— Стриптизерши и транвеститы? — с любопытством переспросила Ариана.

Манфред усмехнулся:

— О, святая невинность! Как я тебя обожаю!

Тут он вспомнил, что ей всего на пять лет больше, чем было бы сейчас его погибшей дочери.

— Стриптизерша — это женщина, исполняющая под музыку соблазнительный танец с раздеванием, а транвестит — это мужчина, переодетый в женское платье. Транвеститы тоже танцуют и поют, причем не особенно стесняются в выражениях.

Тут Ариана не выдержала и расхохоталась:

— Наверное, это очень смешно.

— Иногда, но не часто. Риттер ценит не юмор, а совсем другие качества. Когда же представление заканчивается, вся публика… — Он не договорил, вспомнив, с кем имеет дело. — Неважно, Ариана. Одним словом, все это мерзость. Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы ты там оказалась.

В последнее время отвратительные оргии все больше и больше входили в моду. Дом генерала Риттера в Грюневальде не был исключением, подобных забавников расплодилось видимо-невидимо. Казалось, бонзы третьего рейха торопятся погрузиться в пучину разврата, осуществить самые извращенные свои фантазии, пока их час не пробил. Манфред считал, что должен уберечь Ариану от всех этих гнусностей. Но появиться с ней в обществе оказалось истинным наслаждением. Фон Трипп и забыл, как это приятно — прогуливаться среди праздничной толпы с очаровательной спутницей, ловить на себе завистливые взгляды, любоваться сиянием, которое источает любимая женщина. Их уединенная жизнь в Ванзее не утратила своей привлекательности, но и светские развлечения сулили немало радостей.

— Ты не расстроен тем, что мы больше никуда сегодня не едем?

Он блаженно покачал головой.

— Есть еще один бал в Летнем дворце в Шарлоттенбурге. Там, наверное, будет весело. Но, думаю, у нас в Ванзее будет еще веселее.

Он бросил на нее взгляд, полный любви, и оба улыбнулись.

Вернувшись домой, они быстро поднялись в спальню и упали друг другу в объятия.

На следующий день во время завтрака Ариана была непривычно задумчива, и Манфред помалкивал, поглядывая на нее с озадаченным видом. На службу в этот день идти было не нужно — в это воскресенье дежурил Гильдебранд.

Манфред и Ариана отправились на прогулку в Тиргартен. На покрытом льдом Новом озере они взяли напрокат коньки и долго катались среди празднично одетой публики — мужчин в военной форме и хорошеньких женщин. С трудом верилось, что вокруг бушует война.

После катка Манфред отвез ее в кафе на Курфюрстендам, в квартал, который всегда напоминал Ариане Елисейские поля в Париже — перед самой войной отец возил их с Герхардом во Францию. В кафе на Курфюрстендам собирались те немногочисленные писатели и художники, кто еще оставался в Берлине. Как и повсюду, преобладали мужчины в военной форме, но атмосфера была уютная, раскованная, и приятно расслабившаяся Ариана впала в полусонное состояние и даже зевнула.

— Устала, милая?

В этот момент вдали раздались завывания сирены и грохот бомб. Манфред и Ариана быстро вышли из кафе и направились к автомобилю.

Они ехали по Курфюрстендам, двигаясь в сторону Ванзее. Ариана прижалась к плечу Манфреда, взяла его под руку.

— Видишь вон ту церковь?

Он на миг оторвал взгляд от дороги и увидел знакомый силуэт церкви поминовения императора Вильгельма.

— Да, вижу, а что? Ты вдруг решила удариться в религию? — пошутил он, и они оба улыбнулись.

— Нет, просто я хочу, чтобы ты знал: мы с тобой поженимся в этой церкви.

— В церкви императора Вильгельма?

— Да.

Она взглянула на обручальное кольцо с бриллиантом.

Тогда Манфред обнял ее за плечи.

— Я запомню это, любовь моя. Ты довольна?

Бомбежка прекратилась — во всяком случае до поры до времени.

— Да, я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.

Когда пришли фотографии, сделанные на балу, по запечатленному камерой лицу Арианы было видно, что она не преувеличивала — ее черты буквально лучились счастьем. Снимки удались на славу: тонкая девушка с светящимися любовью глазами и высокий офицер в парадном мундире, горделиво глядящий прямо в объектив.

22

В самом конце рождественской недели Манфред добился своего, и они отправились за покупками в универмаг «Грюнфельд», расположенный в самом центре Берлина. Фон Трипп хотел пополнить гардероб своей невесты. Дело в том, что капитан фон Райнхардт все настойчивее требовал, чтобы Манфред перестал изображать из себя затворника и не сторонился своих сослуживцев.

— Он на тебя сердится, да? — встревоженно спросила Ариана; они как раз ехали в машине по направлению к центру.

Манфред погладил ее по руке и улыбнулся:

— Нет. Но я уже больше не смогу изображать из себя отшельника. Конечно, мы не обязаны каждый вечер появляться в обществе, но время от времени придется принимать приглашения на званые вечера. Ты это переживешь?

— Конечно. Давай поедем в гости к генералу Риттеру и полюбуемся на его переодетых мужчин, — лукаво предложила Ариана, и Манфред, не выдержав, рассмеялся.

— Перестань!

Они провели в универмаге целых три часа и вышли оттуда так нагруженные коробками, что разместить все покупки в машине оказалось не так-то просто. Ариане купили еще одно пальто, пиджак, полдюжины шерстяных платьев, три платья для коктейля, бальное платье, очаровательный костюм, похожий на мужской смокинг, только вместо брюк длинная узкая юбка с разрезом на боку. И еще Ариана получила в подарок длинное облегающее платье из золотой парчи, которое напомнило ей наряды покойной матери.

— Господи, Манфред, зачем мне столько одежды?

Фон Трипп и в самом деле перестарался. Но ему было так приятно ее баловать. Наконец-то рядом с ним снова любимая женщина, которую можно защищать, лелеять, развлекать, покупать ей наряды. Манфред и Ариана очень сблизились; никогда еще она не чувствовала себя так естественно и свободно в обществе другого человека…

Впрочем, все новые наряды Ариане пригодились. Несколько раз они с Манфредом ездили на концерты в филармонию, посетили официальный прием в рейхстаге для членов законодательного собрания и военной верхушки; побывали на банкете в замке Бельвю, не говоря уж о многочисленных званых вечерах, проведенных в компании сослуживцев Манфреда. Понемногу берлинское общество привыкло видеть фон Триппа и Ариану вместе. Считалось само собой разумеющимся, что после окончания войны эта пара поженится.

— Чего ты ждешь, Манфред? — спросил как-то фон Триппа один из приятелей на вечеринке. — Почему бы вам не пожениться прямо сейчас?

Фон Трипп вздохнул и взглянул на золотой перстень с печаткой, который носил на левой руке.

— Она слишком юна, Иоган. В сущности, Ариана еще ребенок. — Он снова вздохнул. — Да и времена сейчас тяжелые. Я хочу, чтобы у Арианы была возможность принять столь важное решение не под гнетом внешних обстоятельств, а по велению сердца. — Он печально покачал головой. — Если, конечно, нормальные времена когда-нибудь наступят.

— Ты прав, Манфред. Времена сейчас действительно неважные. И именно поэтому вам лучше не тянуть со свадьбой. — Лейтенант понизил голос. — Сам понимаешь, долго мы не продержимся.