Шингарёв стал депутатом II, III, IV Государственных дум, лидером кадетской фракции, ближайшим сподвижником Милюкова, во время Февральской революции возглавил Продовольственную комиссию, в марте занял пост министра земледелия, в мае — министра финансов (работал по 15–18 часов в сутки, вспоминал о нем В.Д. Набоков).
«Сердце сочащее», «закланец нашей истории» (слова Солженицына) — в декабре 1917 г. был арестован большевиками, заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, 7 января 1918 г. зверски убит в Мариинской больнице революционными бандитами. М.-М. «целые сутки» чувствовала себя его вдовой.
1897 — 28 лет — «Киев. Бедность. Журнальная работа (журналишко “Жизнь и искусство” [29])». Сближение на «почве общего богоискательства» с Шестовым; на пороге Андреевской Церкви пережитое вместе с ним «отречение от “всех богатств мира и славы его” (после чтения Евангелия об искушении Христа дьяволом)». М.-М. пишет Шестову:
«Каждый день Ваше присутствие доказывало мне убедительнее, чем все тома Толстого, что “Царство Божие внутри нас есть”» [30]. «Ницше, Толстой, Достоевский, Шекспир были нашими ежедневными, неубывными темами. Лирическая же область наполнялась только пеньем» [31].
«Его любовь, мой полуответ» [32]. В дневнике она вспоминает «волнение», с каким Шестов переводил ей, плохо знающей немецкий язык, строки из «Заратустры»: «Вы не искали меня, но думали, что нашли меня. Так думают все верующие. Я отниму у вас веру. И тогда, если вы будете искать — вы найдете меня. И никто уже не сможет после этого отнять вас у меня»; и перевод Шестова «из Ленау, в тарасовском госпитальном садике читанный»:
М.-М. пишет о «большой, действительно платонической, высокоромантической и безнадежной любви» к ней Шестова, в то время как она «была одержима такой же любовью (он знал это) к другому человеку» (Шингарёву).
По всей вероятности, М.-М. была далека от правильного понимания реальной психологической коллизии и выстроила свою версию последовавших за тем событий: поняв, что «я не могу ответить на его чувства, Л.Ш. решил соединить свою жизнь» с Анастасией Малахиевой (младшей сестрой М.-М.) и сделал предложение — как объясняла Варвара Григорьевна — «для неразрывной родственной связи со мной».
Ситуация вызвала драматическое напряжение в отношениях сестер (исключительно привязанных друг другу [33]) и глубокое нервное расстройство у Шестова, врачевать которое он отправился за границу. «Разбирала старинные письма — уцелевшие листки и полулистки писем Льва Шестова. 96-ой, 97 год. XIX век! Помечены — Рим, Базель, Берн, Париж, Берлин [34]. Годы скитаний и лечения после жестокого столкновения наших жизней: своей, сестры Насти и его, где все потерпели аварию… одно их тех крушений, от которых нельзя оправиться в течение одного существования. Сестра вынесла из него неизлечимую душевную болезнь, которая длилась 18 лет [35]. Я — утрату руля в плавании по житейскому морю и ряд великих ошибок». За границей Шестов неожиданно для всех соединил свою жизнь с «докторицей» (словечко М.-М.). И хотя позже ей вспоминаются «два месяца ответа без слов, но когда каждое слово, каждый вздох уже ответ» [36]— рисунок судьбы уже не изменить.
«Resigne-toi, mon coeur, dors ton sommeil de brute [37]— вспомнилась надпись, сделанная на авторском экземпляре одной из книг, подаренном мне Л<ьвом> Ш<естовым>» [38].
1898–1899 — «29–30 л<ет> — Апофеоз Беспочвенности [39]. Переезд из Киева в П<етербур>г — потом в Москву. Вторая поездка за границу» [40]. Куда точно — мы не знаем. В другом месте дневника она пишет, не датируя: «жила год в Италии, под Генуей».
С ноября 1897 по январь 1899 ее стихи, подписанные «В.М.» и «В.Г. Малафеева», появляются в ежемесячном приложении к петербургской газете «Неделя» — журнале «Книжки недели». Пока это довольно бойкая, но бледная версификация, хотя и соседствующая с именами В.С. Соловьева, А.М. Жемчужникова, К.М. Фофанова, К.К. Случевского. Услышав от известной переводчицы и историка литературы Зинаиды Венгеровой: «Вам необходимо <…> стать заправским литератором», Варвара Григорьевна приходит в ужас от самой идеи окончательности выбора жизненного занятия — «я бежала из Петербурга, где была возможность сотрудничать в некоторых журналах» и «стала по-прежнему кружить по свету» [41].
1899: «Мы с сестрой, две жаждущие широкого русла провинциалки <…>, явились в Москву без круга знакомств, без денег, с одним рекомендательным письмом нашего Киевского друга Ш<естова> к его другу Л<урье>. Посвящением нашим в это большое русло — русло культуры был первый же спектакль МХАТа. Это был “Царь Федор”.
Потом “Одинокие”. И Чехов. Главным образом Чехов. А позже “Бранд”, его “всё или ничего”, максимализм требований от жизни и от личности. И весь Ибсен». Несколько стихотворений Анастасии печатают в «Северных цветах» и еще некоторых журналах [42]. «Потом судьба разметала нас по разным колеям. Сестра поступила фельдшерицей в психиатр<ическую> подмосковн<ую> лечебницу».
1899*–1902*: «В 30–33 года — Заратустра. Интерес к теософии и отвращение к тем сторонам ее, которые так очевидно allzumenschliches [43]— к Безант [44], Ледбитеру [45], Блаватской». «В дальнейшие годы — после встречи с Минцловой — измененная Москва, ощущение всех умерших живыми». «Но возник у меня в те дни [после посещения Оптиной пустыни — Т. Н.] вопрос, в каком отношении к Фаворскому сиянию был тот ослепительный, всю Москву — как будто я ее сверху вижу — и дали за ней — озаряющий свет, с каким я вышла однажды после беседы с Анн<ой> Рудол<ьфовной> Минцловой лет сорок тому назад, в период, когда мое поколение искало “Истины”, где только могло» [46]. Окончательный вывод, к которому она приходит («Теософы — самоутешители — сказочники, равно далекие и от Теоса, и от Софии — премудрости Божией»), не отменяет безусловного влияния теософских книг на некоторые стороны ее собственного мира (подробнее об этом см. в комментариях к стихотворениям, здесь же укажем на одно, как кажется, неслучайное пересечение: одна из глав книги Анны Безант «Смерть… а потом?» называлась «Непреходящее и тленное», многолетний дневник М.-М. (и большой цикл стихов) — «О преходящем и вечном»).
Читая в 1947 г. мемуарную книгу Г.И. Чулкова «Годы странствий», М.-М. пишет: «она заставила меня за двое суток пройти по тем путям декадентства и символизма, богоборчества и богоискания, какими отмечено чуть не десятилетие моей жизни».
29
«Жизнь и искусство» (1893–1900) — ежедневная киевская газета (редактор-издатель М.Е. Краинский). М.-М. вместе с сестрой Анастасией работала, видимо, в редакции художественного приложения к газете, где их прозвали именами разделенных сиамских близняшек Додики и Радики. В доступных нам комплектах издания имени М.-М. найти пока не удалось (большинство материалов газеты и не подписывалось).
30
Из письма к М.-М. к Шестову 14 августа 1895 г. (Баранова-Шестова. С.20).
31
1 марта 1953: «вспомнила … напев романса Бетховена, который пел для меня в Женеве и потом в Киеве Л.Ш. <…> In questa tomba oscura <…> (в этой темной могиле…)».
32
13 октября 1930 года.
33
М.-М. находит своей дружбе с сестрой литературный аналог в отношениях Беттины фон Арним с Каролиной фон Гюндероде. «Такой же, как с сестрой, союз души был у нас с Н.С. Бутовой». Надежда Сергеевна Бутова (1882–1921) — актриса МХАТ. См. о ней: Бессарабова. Дневник. (По ук.). Е.Г. Гуро через М.-М. «познакомилась с Бутовой. Увидела глаза ясные. Огонь исхити!..» (Гуро Е.Г. Из записных книжек (1908–1913). Сост. и вст. ст. Евг. Биневича. СПб., 1997. С. 37) и хотела с ней «о многом поговорить» (слова из письма Гуро к М.-М. от 14 июля <1912>, опубл. А. Повелихиной в кн.: Елена Гуро. Поэт и художник. 1877–1913. Каталог выставки. СПб., 1994. С. 44).
34
Большая часть этих писем Шестова погибла в 1918 году.
35
Она попала (сначала в качестве фельдшера, а не больной) в дом для душевнобольных в 1901 г., там же и умерла — от голода в Гражданскую войну.
36
13 октября 1930.
37
«Смирись, мое сердце, усни сном зверя…» (франц.).
38
30 августа 1930. Цитата из ст-ния «Жажда небытия» («Le Goût de Néant») Ш. Бодлера (сб. «Цветы зла»). Шестов цитирует эту фразу в статье «Творчество из ничего (А.П. Чехов)».
39
Видимо, здесь М.-М. пользуется названием книги Шестова для метафорического обозначения своих странствий, и запись не стоит воспринимать как ошибку ее памяти (в литературе, посвященной Шестову, принято считать, что работу над этой книгой, вышедшей в 1905 г., он начал в 1903 г., а в 1899 (когда М.-М. и было «29–30» лет) Шестов издает другой труд: «Добро в учении гр. Толстого и Фр. Ницше»).
40
Записано в октябре 1947.
41
Дневник. Ср. фразу о М.-М. в письме З.А. Венгеровой к С.Г. Балаховской-Пети от 24 ноября 1898 г.: «Она, бедная, не особенно процветает» (Revue des etudes slaves. 1995. V. 67. № 67-2-3. S. http://www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/slave_0080-2557_1995_num_67_2_6274).
42
31 мая 1949 («Порою смерть влечет меня, как сад развесистый, тенистый…»). Ср. запись в дневнике В.Я. Брюсова, сентябрь 1901 г.: «Видал я Анастасью Мирович. Живет бедно, втроем с двумя подругами. Некрасива и неловка. Но она очень современна. Ее мысль направлена на заветнейшие тайны наших дней. Мы говорили (долго, целые часы) о том, что страшно, о том, что всё страшно, всё ужас и тайна. Она чувствует это более, чем все, кто много говорит и пишет об этом. Я сказал ей о смерти Ореуса. Она испугалась, задрожала, заплакала. Она любила его? По ее словам, она видела его всего 3–4 раза в жизни. Он одобрял ее драму “Морская легенда”» (Брюсов В.Я. Дневники. Автобиографическая проза. Письма / Сост., вступ. ст. Е.В. Ивановой. М., 2002. С. 123).
43
Слишком человеческие (нем.).
44
Анни Безант (1847–1933) — британская теософка, борец за права женщин, писательница, сторонница независимости Ирландии и Индии. Автор книг «Эзотерическое христианство, или Малые мистерии», «Смерть… а потом?» и многих других, повлиявших на мировоззрение М.-М.
45
Чарльз Уэбстер Ледбитер (1854–1934) — британский теософ, оккультист, масон.
46
Запись 29 августа 1950.