«Приснилось мне — застывшая земля…»
Приснилось мне — застывшая земля
Висит комочком льда в пространствах мировых.
Ни городов, ни сел уж нет. Одни поля,
И черные кресты щетинятся на них.
Угасла жизнь. Ни человек, ни зверь
Не бродит в чаще призрачных крестов,
И некому оплакивать потерь
И хоронить последних мертвецов.
Но, мертвая сама, должна душа моя
На этом кладбище одна нести в себе
Гробовый мрак былого бытия
И весть Кому-то о его судьбе.
«Легкой поступью Оэлла…»
Оле Бессарабовой
Легкой поступью Оэлла
К изголовью моему
Подошла, сияньем белым
Озаряя сердца тьму,
И, склонясь ко мне, шепнула
О Далеком, об Ином,
И крыло ее блеснуло
Влажно-алым жемчугом.
И лампада загорелась
Пред иконою в ночи.
И ушла, ушла Оэлла
Жить в лампадные лучи.
«Синим, синим жгучим небом…»
Синим, синим жгучим небом
Кроет душу сонный бред.
Над шатром деревьев хлебных
Яро желт закатный свет.
Мангустаны и бананы,
Теревинф и камфара —
Всё запуталось в лианы,
Не распутать до утра.
Бегемоты и тапиры
К Нилу сонному бредут.
На ветвях менуры-лиры
Песни райские поют.
А вдали пески пустыни
И прохладный рай Бурну.
В час, когда пески остынут,
Может быть, и я усну.
«Может быть, мне это снилось…»
Может быть, мне это снилось
Или грезилось — не знаю.
Я в стенах тюрьмы томилась,
Чье-то имя поминая.
Не припомню это имя,
Только помню, что под ним
Был тот рыцарь мой любимый,
Что ушел к краям святым.
Сердце знало в тонком бреде —
Не придут о милом вести.
В светлом воинстве Танкреда
Позабыл он о невесте
И отдал за гроб Господень
С сарацинами в бою,
Верен клятве благородной,
Жизнь и молодость свою.
Но в печали безутешной,
В узкой прорези оконной
Вдруг я вижу свет нездешний,
Луч таинственно зеленый…
Может быть, мне это снилось,
Но от встречи этой с ним
Подземелье озарилось
Счастьем вечным, неземным.
«Снилось мне, иду на богомолье…»
Снилось мне, иду на богомолье
Я одна, легка и молода.
А кругом весенним водопольем
Разлилась вода.
Первой зорькой небо заалело,
Стало всё как розовый алмаз.
На зарю, на воду я глядела
Без отвода глаз.
А река плескала да плескала
И кольцом свилась вокруг меня.
И тогда вдруг лебедью я стала,
Поднялась, запела и пропала
В море из огня.
«Чудн о— ночами всё не спится…»
Чудн о— ночами всё не спится,
А днем стою или иду,
Жизнь засыпает на ходу,
И смутный сон в нее теснится:
Земля в неведомых цветах.
Жемчужно-алые прибои.
И над равниной голубою
Виденье Южного Креста.
«Утешитель и целитель…»
Утешитель и целитель,
Низойди в мою обитель,
Благовестник сон.
На крылах твоих лилейных,
Ароматных, тиховейных,
В край твой унесен,
Да спасусь в твоих селеньях
От бессонного томленья,
От кошмаров дня,
Друг небесный, друг чудесный,
Легкокрылый, благовестный,
Унеси меня.
ИЗ КНИГИ «ЗА ГРАНЬЮ»
«О, Кантакана, конь мой верный!..»
Унеси меня, мой конь,
О, Кантакана!
Упанишады
О, Кантакана, конь мой верный!
Не бойся бездн, не бойся круч,
Твой бег, стремительный и мерный,
Нас унесет превыше туч
К вершинам дальним Гималаев,
Где ледников нетленных лед,
Лучи созвездий преломляя,
Ключи их тайны бережет.
Как высь надзвездная желанна,
Как горных жаждет дух вестей!
Но не споткнись, о, Кантакана!
О камни злых моих страстей!