Своей лаской Дейк, казалось, довел девушку до исступления. Только тогда он остановился и, перекатившись на бок, замер рядом с ней. Бурная реакция Памелы на ласки настолько лишила его самообладания, что он не смел дотронуться до нее еще хотя бы раз.

Через несколько секунд Памела приподнялась на локте.

— Дейк? — спросила она тихо.

— Прошлой ночью у тебя не было никакого выбора, — сказал он. — Я был слишком… слишком распален. Теперь выбор за тобой.

Глаза девушки расширились, дыхание прервалось. Не веря своим ушам, она растерянно посмотрела на Дейка. Взгляд скользнул по его телу, и она, неожиданно поняв смысл его слов, снова залилась краской.

— Я… я не…

«Я не девственница…» — вспомнились Дейку ее слова, произнесенные в тот день у родника. Каков бы ни был ее опыт в этом отношении, ей, видимо, никогда не приходилось проявлять инициативу, ее желания никогда не брались в расчет. И Дейк решил, что на сей раз все будет иначе.

— Делай все, что тебе захочется, Памела, — прошептал он. — В этот раз все для тебя.

Но едва она пошевелилась, трогательно подражая тому, что делал он только что, едва ее руки пустились в робкое путешествие по его телу, как Дейк осознал, что переоценил свою способность хранить самообладание. Ему показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Тонкие пальчики девушки очертили суровую линию его подбородка, спустились вниз по шее, пробежали по груди и вниз по животу, по тугим, напряженным мышцам.

Рука Памелы осторожно нащупала тонкую сеть рубцов у него на пояснице — и на мгновение Дейка захлестнули воспоминания о беспощадном граде осколков стекла и металла. Но нежные, трепетные поцелуи девушки смыли и унесли его темные мысли.

Никогда еще Дейк не испытывал ничего подобного. Борясь с нарастающим желанием стиснуть Памелу в объятиях и овладеть ею со всем жаром неутолимого желания, Дейк сжал кулаки.

Ее губы коснулись его живота и спустились ниже. Дейку с трудом удалось подавить вопль восторга, но его бедра конвульсивно дернулись навстречу ее поцелуям. Девушка помедлила, словно в нерешительности, и снова прильнула к нему. В ласках Памелы было столько нежности и вместе с тем наивного любопытства, что Дейк застонал от страсти.

— Еще десять секунд, — прорычал он, — и я за себя не отвечаю.

На щеках Памелы вновь расцвел румянец, когда Дейк обхватил ее за талию и одним махом усадил на себя. Потом, выпустив ее, он запрокинул руки за голову и крепко вцепился в спинку кровати.

— Возьми меня, — взмолился он. — Как я взял тебя вчера.

Какими бы странными ни могли показаться его слова, но он и впрямь имел в виду именно это. Он хотел, чтобы она стала такой же дикой и необузданной, каким был вчера он. Ему надо было почувствовать, что она разделяет всю полноту его желания и его страсти. И сейчас Дейка не волновало, как можно истолковать эти слова, — ведь Памела возвышалась над ним, обнаженная, разрумянившаяся и прелестная, в такой жаркой, почти обжигающей близости от его разгоряченной, трепещущей от вожделения плоти…

Быстрым, резким движением Памела овладела им. С губ Дейка сорвалось ее имя, и он неистово рванулся вперед. Девушка вскрикнула, но не от боли, а от изумленного, торжествующего ликования.

Сейчас Памела походила на амазонку — яростную, свободную и радостную. Слепец, как же он раньше ничего не понял! Памела любила его. Любила, хотя ни за что не призналась бы ему, зная, что он не хочет и слышать ничего подобного.

Едва Дальтон успел сделать это ошеломляющее открытие, как тело девушки выгнулось дугой, голова запрокинулась, а из уст вырвалось имя Дейка. Не заботясь более о том, чтобы сохранить самоконтроль, он обнял Памелу за бедра, привлекая ее ближе к себе и долгими и сильными рывками все глубже и глубже погружаясь в огненный водоворот.

И когда настал упоительный миг высшего наслаждения, Дейк приподнялся на кровати, изо всех сил прижимая к себе девушку и без устали твердя ее имя.

Несколько секунд спустя, все еще не отрываясь друг от друга, они рухнули на кровать, и Дейк наконец смог осуществить мечту, об исполнении которой давно грезил: лежать, сжимая Памелу в объятиях. Она молча прильнула к нему.

Ах, если бы только она знала, думал Дейк, что он не мог дольше отрицать глубину своих чувств к ней. Он чувствовал, что пересек ту границу, приблизиться к которой так боялся…

Сейчас он был счастлив, наблюдая, как Памела засыпает у него на груди. Что и говорить, они оба нуждались в отдыхе. И если он не мог перестать грезить о том, чтобы засыпать так каждый вечер, винить оставалось только себя, и никого больше.

Гораздо позже, когда ранчо уже тонуло в вечерних тенях, Дейка разбудил выстрел.

Он вскочил с кровати. Стреляли из оружия малого калибра и, судя по приглушенному хлопку, из винтовки. Рэнсом!

Вся эта информация успела пронестись в голове Дейка за первую секунду, и вместе с тем до него дошло, что уже спустилась тьма и он, по-видимому, проспал не менее двух часов.

Но следующее открытие вытеснило из головы все прочие мысли: он был один. Памела исчезла.

Глава 17

Дейка охватила паника. Но он понимал, что у него нет времени анализировать свои чувства. Впервые за пять лет он признал, что боится того, что может произойти и что сам он окажется недостаточно быстрым и надежным, чтобы предотвратить беду.

Быстро натянув джинсы и ботинки, Дейк выскочил из комнаты и помчался вниз по лестнице, однако на полпути вниз не выдержал и перемахнул через перила, приземлившись в гостиной. Прыгнул не очень удачно, ногу от лодыжки до бедра пронзила острая боль, но Дейк, не обращая внимания, рванулся дальше.

Выстрел раздался со стороны конюшни. Преодолев искушение сразу броситься туда, Дейк сделал крюк и стал подкрадываться к конюшне со стороны холмов. Хотя он передвигался, согнувшись, едва ли не на корточках, но спешил изо всех сил. Сердце его гулко колотилось, но не от быстрого бега, а от волнения. Если что-нибудь случится с Памелой…

У входа в конюшню он чуть не споткнулся об Идола. Тот съежился под запертой дверью, не отводя от нее глаз и яростно поводя хвостом из стороны в сторону, словно видел сквозь стену, что там происходило, и это ему очень не нравилось. Чертыхнувшись, Дейк с трудом сохранил равновесие и устремился дальше. В нескольких шагах от него оказалась маленькая дверка, которая вела в стойло Красавца. Она тоже была заперта, однако окошечко в верхней ее части позволяло незаметно заглянуть в конюшню.

Дейк бесшумно подобрался вплотную к дверце. Красавец тихонько заржал в своем стойле, и Дейк застыл, боясь выдать себя неосторожным движением. Из конюшни доносились чьи-то голоса, но слов было не разобрать, однако один голос явно принадлежал женщине. Из глубины души Дейка снова поднялась волна страха.

Двигаясь как можно тише и медленней, он приподнялся и осторожно заглянул в окошечко.

Глазам его предстала сцена из самых ужасных его ночных кошмаров. Даже хуже… Потому что на этот раз жертвой была Памела. Лицо девушки было окровавлено, и какой-то черноволосый смуглый мужчина прижимал ее к себе, перехватив мускулистой рукой горло, так что Памела не могла и пальцем пошевелить. К виску девушки был приставлен небольшой пистолет.

При одном взгляде на оружие Дейк понял, что стреляли не из него. Он не обладал большой убойной силой на расстоянии, однако едва ли это спасло бы сейчас Памелу — выстрел в упор оказался бы смертелен. Значит, подумал Дейк, где-то должна быть винтовка. Может, ее брала Памела и выронила, борясь с незнакомцем? Или он отобрал ее у девушки? Или же винтовка была у Рэнсома? А кстати, где же Рэнсом?

У ног Дальтона тихонько мяукнул Идол, которому не терпелось снова добраться до ненавистных ботинок. Дейк хотел было шугнуть его, но побоялся привлечь внимание. Красавцу, однако, не было дела до осторожности, он фыркнул на кота и запрядал ушами. Незнакомец, державший Памелу, насторожился.

Пора действовать, понял Дейк. Негодяй начинал нервничать, это видно было по выражению его глаз, по капелькам пота, выступившим на смуглом лице. А когда пошаливают нервы, любой запросто может натворить глупостей.