Она дотронулась до его руки.

— Не сердитесь, попытайтесь понять.

Гейб встал и сказал, что, наверное, ему лучше уйти. Надел пальто и, взяв шапку, вышел из хижины.

21

Буря оказалась последней в эту зиму. Через пару дней начал таять снег, и с запада подул теплый ветер. Холмы начали постепенно покрываться зеленым ковром. Начались дожди, но скоро они стали редкими, и в небе часто было ни облачка. Солнце припекало, и Либби с девочками сняли теплую одежду.

На приисках уже было тепло и сухо, а здесь, по реке, еще шел ледоход. Те, кто мыл золото на этом участке реки, по-прежнему бездельничали, выпивая и ругаясь друг с другом. Другие стали переступать закон, превратились в разбойников, грабили более богатых и удачливых золотоискателей.

Каждый день Либби слышала выстрелы, не зная, охотятся ли старатели, выясняют ли отношения или просто разбойничают.

Продукты опять стали проблемой. Мясо Гейба закончилось, а белки или случайно подстреленного перепела на троих не хватало. Либби не так уж хорошо стреляла, чтобы этим прокормиться. Девочки стали какими-то безразличными.

— Почему вы не играете? — спрашивала озабоченная Либби.

— Не хотим.

Озабоченность сменилась тревогой, когда Либби увидела, что у Иден кровоточат десны.

— У меня ножка бо-бо, — жаловалась Блисс. Приподняв ей юбчонку, она увидела, что нога вся в синяках и ссадинах. У Либби у самой на голени появилась язва, и впервые она почувствовала себя плохо. Она старалась быть спокойной и не показывать виду. «Нужно достать продуктов, но денег не было и не будет, пока золотоискатели не начнут снова работать», — думала она. Участки около реки по-прежнему пустовали, и у мужчин было достаточно времени, чтобы стирать, штопать и готовить.

«Надо найти работу», — твердила себе Либби.

Оставив детей в хижине, она пошла в Хенгтаун. Дорога была размыта, и местами приходилось идти по холодной воде. Город заметно разросся. Палатки заменили крепкие деревянные сооружения. Открылись еще два салона и новый отель. Марк Хопкинс теперь торговал в большом деревянном магазине.

— Я смотрю, что вы успешно осуществляете свой план, — глядя на забитые товаром полки, сказала Либби.

— Все будет в порядке, если только в реках спадет вода и старатели будут снова работать. Я потратил на товар все до цента, а вы представить себе не можете, сколько берут за перевозку.

— Столько, сколько вы берете за эти штаны, — приподнимая десятидолларовую бирку, сказала Либби.

— О, это необыкновенные штаны. Они прочны, и обратите внимание на клепки и швы. Они выдержат все, так мне обещал в Сан-Франциско хозяин фирмы.

Либби посмотрела на пустынную улицу.

— Вам все еще не нужен помощник? — спросила она.

— Покупателей пока нет. А как вы поживаете?

— Нормально, вот только нет свежих фруктов и овощей.

— Не только у вас, — сказал Марк. — Всю долину внизу затопило. С Рождества сюда не может добраться ни одна повозка. Сходите к Отто. Он вам предложит испортившуюся свинину. Он даже продал консервированные груши по два доллара за штуку.

— Ох, я надеялась найти хоть какую-нибудь работу, чтобы купить еды.

— Скоро подсохнут дороги, — сказал торговец, — да и в городе открылось много новых заведений. Хотя я не могу представить вас в роли барменши в салоне или казино.

— А в новом отеле?

Хопкинс пожал плечами.

— Его хозяин уехал набирать персонал в Сан-Франциско. Денег, которые он платит своим китайским служащим, хватает только на комнату и еду. Хозяина зовут Райвл. Довольно неприятный тип.

— Шелдон Райвл? — переспросила Либби. — Я ехала сюда в его обозе. Вот где он появился.

— Он уже заработал кучу денег от продажи в Травяной долине и сейчас строит отели и казино во многих городках. Похоже, что он пытается прибрать к рукам всю Калифорнию.

— Надеюсь, что нет, — сказала Либби. — Он самый отвратительный человек, которого я встречала в своей жизни. Хорошо, что я не пошла просить работу в отеле.

— На вашем месте я бы не боялся столкнуться с ним. Его заведениями управляют менеджеры, а он только проверяет их время от времени. Райвл построил себе огромный особняк под Сакраменто, подальше от этих приисков.

— И подальше от меня. Я им сыта по горло за время путешествия, — добавила Либби.

Она вышла от Хопкинса и пошла вниз по улице. Хоть в городе многое изменилось, нищету и убогость Хенгтауна не удалось прикрыть новыми салонами и отелями.

Обрывки одежды, сломанные инструменты, банки из-под сардин и ямы, в которых неустанно копались люди, надеясь найти золото, — все оставалось прежним. Не было воды, чтобы промывать песок, и поэтому часть ям пустовала. Но золотоискатели: не сдавались. День и ночь они сооружали деревянные желобы, чтобы подводить воду, куда было нужно. «Да, должно быть, строительство обойдется в кучу денег», — глядя на желобы, размышляла Либби. Добывать золото стало так выгодно, что стали возникать предприятия, приносящие огромные прибыли. Пройдя немного, Либби почувствовала пьянящий запах от ладана, исходящий из китайского квартала. Либби с интересом разглядывала людей с востока, которые, казалось, не замечали ее присутствия. Некоторые расчищали ямы, брошенные другими старателями. Стоя на коленях, они копали, просеивали, снова копали, отбрасывая в сторону землю.

Либби услышала, как один парень радостно закричал и показал довольно большой самородок. Сразу к нему подбежали другие китайцы и начали копать около его ямы. На крыльце отеля появились несколько человек, которые подошли к китайцам.

— Эй, китаезы, что нашли?

Парень, нашедший золото, подозрительно посмотрел на них.

— Покажи, что там у тебя? — вытаскивая пистолет, спросил один из них.

Парень неохотно разжал кулак, показывая самородок.

— Хорошо, узкоглазый. А я думал, что вы можете только просить чаевые. Этот участок слишком хорош для грязных иностранцев. Так, ребята?

Другие, улыбаясь, навели оружие на попятившихся китайцев.

— Это не твой участок. Они все были брошены, — сжимая в руке самородок, выкрикнул парень.

— Не брошены, а оставлены на время.

— Он мой, я его нашел! — смело настаивал китаец. — Закон Соединенных Штатов защищает право собственности на землю.

Смех прокатился среди вооруженных парней.

— Закон Соединенных Штатов для американцев, а не для грязных китайцев.

— Извините, но китайцы не грязные. Они моются чаще, чем белые.

— Ты, вонючка. Убить китайца — то же самое, что убить оленя. Если ты не отдашь этот самородок, я выдерну для начала тебе ноги.

Китаец разжал пальцы и отдал самородок.

— А теперь вали отсюда. Если еще раз увижу тебя здесь, получишь пулю.

— Это Америка? — спросил китаец и получил удар по голове рукояткой пистолета.

— От него одни неприятности. Лучше сделать так, чтобы он их нам больше не доставлял.

Либби стала свидетельницей этой ужасной сцены, и она не могла оставаться безучастной.

— Оставь его! — закричала она.

Китаец, пытаясь спастись от ударов, закрыл лицо руками.

Либби, забыв об опасности, схватила парня, расправляющегося со своей жертвой.

— Прекрати! Это отвратительно! Ты позоришь Штаты! — закричала она.

Мужчины остановились и посмотрели на нее.

— Это сама леди Мак. Жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, мэм. Но эти маленькие лисы берут то, на что не имеют право.

— Отпустите его! Вы и так получили целый самородок.

Она подошла к китайцу и протянула ему руку.

— Поднимайся и уходи скорее.

Парень, качаясь, поднялся и под хохот и удары поплелся по дороге.

— По крайней мере, хоть на пару бутылок наскребли, — послышался голос одного из нападавших.

Всю дорогу Либби не могла избавиться от ощущения, что ее преследуют. За спиной был слышен хруст веток, звук падающих со склона камней. Но когда она оборачивалась, ничего и никого не было.

Либби боялась, что кто-то из парней решил отомстить ей, и когда она добралась до хижины, то первым делом зарядила и положила рядом ружье. Иден и Блисс, съев фасоль с черствым хлебом, пошли спать. Их послушание больше всего беспокоило Либби. Казалось, что жизнь покидает их. Вымыв тарелки, она выплеснула грязную воду на улицу и, услышав шум, бросилась в хижину за ружьем. Между деревьев метнулась тень.