— Боже, — вырвалось у нее. — Нам предстоит очень и очень долго беседовать.

Он меня трогает, и я не уверена, что мне это нравится. С того самого мгновения в палатке репортаж о нем становится все более и более захватывающим. Но всего, что мне нужно, он не рассказывает. Говорит о горах, Старлайт, Таводи, но еще больше — умалчивает. И вот что странно — он мне нравится. Он просто грязный наемник, но все равно — нравится, и ничего тут не поделать. Где мои записи? А, да…

Мне нужно как можно больше узнать о тех годах, которые он посвятил таэквондо, где-то там здоровенный выпущенный кусок времени. Женщин он не упоминает. Хотя, могу поспорить, их была целая уйма. Ведь он очень привлекателен.

Он обладает южным обаянием, хотя южанином его не назвать. Бог ты мой — индеец-викинг! Ничего удивительного в том, что он так упрям. Наемник со степенью по литературе. Индеец, обожающий Азию. Красивый мужчина с явным достатком без постоянной подруги. И не следует забывать о том, что он убивает людей. Но, когда он подсаживал меня в «лендровер», руки у него были нежны, и, несмотря на его опасные глаза, улыбается он очень мило.

Но, в любом случае, пора завязывать с этим делом и ехать дальше. Не могу же я всю свою жизнь посвятить наемнику, хоть он здесь и единственный американец. Американец? Он ведет себя иногда совершенно не по-американски, но зачем винить его в этом? И почему в моем учебнике по истории не было главы о Дороге, На Которой Они Плакали?

Дэйн улыбнулся и вспомнил, как Сара топала ногами и орала на бедного Эштона, не позволившего ей отправится с наемниками на это задание. Он тогда высунулся с переднего сидения «джипа» и махнул рукой колонне, чтобы двигалась вперед, и тут увидел в ее глазах отчаяние, и злость, и еще — нечто необъяснимое.

В общем, хорошо, что ее здесь не было. Дэйн взглянул на часы. Скоро.

Затем послышался шум винтов вертолета, и через несколько минут взметнулись столбы дыма, за которыми последовал шквал винтовочного огня.

— Вперед! — крикнул он — и солдаты удачи двинулись вперед.

Выстрелы слева и справа, к которым примешивался еще какой-то новый звук. Дэйн повернулся к Крецмеру и вопросительно поднял брови.

— Это легкий автомат системы Дегтярева. 7,62 миллиметра, сделан в СССР.

Дэйн кивнул и продолжил движение. Взобравшись на крошечное возвышеньице, он оглядел местность, состоявшую из пересекающихся ложбинок, в которых стояло несколько крестьянских домишек, и махнул своему подразделению рукой вперед. Он пошел по грязной тропе, ведущей к первому, дому, когда из него выскочила какая-то фигура. Дэйн рванулся в сторону, выстрелил, и человек рухнул в грязь. Дело принимало жесткий оборот, и он взглянул на своего связиста. Крецмер лежал на земле — невредимый — и махал Дэйну рукой. Он остановился, чтобы оглядеться, и увидел, что его люди рассыпаются по дальней стороне ложбинки, а действие переносится направо. Дэйн присел на корточки и прислушался к единичным выстрелам, а затем метнулся к ближайшему дому — довольно большому по здешним меркам, подумал он. Увидев, что из дома выходят двое его солдат, Дэйн вернулся на тропу. Удовлетворенно он потянулся к фляге, сделав движение, которое, как он понял позже, спасло ему жизнь, потому что, повернувшись, он услышал щелканье раскаленного воздуха, низкое гудение металла и почувствовал на лице щепки, отскочившие от вонзившихся в стену, где только что была его голова, пуль. Он кинулся вниз и вперед, направив карабин в сторону выстрелов, и перекатился, зная, что они были сделаны из-за спины. Он развернулся как раз во время, чтобы увидеть исчезающую между деревьями человеческую фигуру. Огромного мужчины, одетого в такую же, как и у Дэйна, форму.

Он сосредоточил все свое внимание на разворачивающейся перед ним сцене. Среди валяющихся на земле тел сновали санитары, а к Дэйну, потея от тяжести передатчика, несся Крецмер.

— Мои сожаления, капитан Дэйн, — сказал немец. — Не смог вам помочь.

— Все в порядке, Крецмер, — ответил американец. — Вы держали связь с обоими подразделениями?

— Так точно, сэр. Отлично выполненная операция. У них потери — огромны, у нас — минимальны. — Крецмер пожал плечами. — Се ля герр.

— Вы не видели капрала Лодера?

— Видел, он был справа.

Дэйн кивнул и двинулся вперед. Интересно, застану ли я ее в лагере, думал он, она говорила, что мы вроде бы не обо всем поговорили. К тому же Эштон ее здорово рассердил. Может быть, это заставит ее задержаться?

— Крецмер, потребуйте от взводных точнейшего отчета о проведенных боевых действиях. Попросите всех офицеров и сержантов встретиться через час со мной на краткий брифинг. Здесь. Если есть тяжело раненные, которые не смогут вынести дорогу в грузовиках, — пусть сообщат. Попробуем переправить на вертолете. И отыщите капрала Лодера. Попросите его встретиться со мной с другой стороны этого дома через пятнадцать минут.

На другую сторону дома Дэйн отправился немедленно, чтобы быть на месте прежде Лодера. Отысказ возвышенность, он уселся, удостоверившись, что просматривает местность во всех направлениях.

Вместо того, чтобы появиться спереди, Лодер вышел слева. Дэйн наблюдал за тем, как он протискивает в кустах свою тушу, неся любимый «Калашников» наизготовку. Дэйн видел злобные глаза капрала. Выбрав подходящий момент, Дэйн зашел Лодеру за спину и уткнул ствол карабина ему в затылок.

— Положи пушку на землю и сделай шаг вперед — и главное — делай это очень осторожно.

Лодер спокойно положил автомат перед собой. Дэйн вытащил «люгер» и положил его рядом с АК-47.

— Стоп, — приказал он. — Теперь повернись.

Лодер развернулся И совершенно спокойно, безо всякой боязни встал перед Дэйном.

— И что же теперь, — насмешливо спросил он, — мон капитан?

— Это ты стрелял мне в спину там, на поле. Сука.

— Тебе этого никогда не доказать.

— А я и не собираюсь.

Лодер напрягся.

— Что такое?

— Только то, что тебе каюк. Я обвиняю тебя в попытке убийства, рассматриваю дело в своем собственном суде и приговариваю тебя тоже самолично. Да и Эштон хочет от тебя избавиться — ты создаешь ненужные проблемы. В качестве адвоката я заменяю расстрел на высылку из Таиланда в течение двух суток.

— Когда-нибудь, Дэйн, я тебя грохну.

— Не нужно ждать момента. Он настал. Давай: без оружия, без званий. Только ты и я…

Лодер сделал выпад.

Дэйн ждал его.

Мастер Ким говорил: «Ты поймешь потом, зачем бегал на гору Сул Ак. Чтобы укрепить ноги, растянуть сухожилия и стать сильным».

Лодер падал на Дэйна сверху, но он увернулся и мощно ударил великана ногой в грудь. Лодера откинуло назад, и он упал, словно подстреленный бык, но тут же снова с потрясающей быстротой очутился на ногах. Дэйн смотрел, как немец становится в классическую боевую позицию таэквондо. Лодер снова двинулся на него.

«Невозможно узнать о таэквондо ВСЕ», — говорил мастер Ким. — «Но есть одно очень важное слово: СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ».

Дэйн смотрел в одну точку, выбранную им на груди у Лодера, затем перехватил его летящую руку и перекинул его через себя. Когда тот упал, Дэйн завернул руку немца наверх и поставил ботинок на массивную шею.

— Ты не слишком осторожен, — сказал он Лодеру.

Капрал снова поднялся, двигаясь с большей осторожностью и встав на сей раз в боксерскую стойку. Дэйн позволил ему подойти. Когда Лодер внезапно отклонился назад и нанес удар пяткой, Дейн опустился вниз, заблокировав его левой рукой, затем двинулся вперед, выбросив руку с высоты бедра и разворачивая ее в полете, нанося таким образом классический, наиболее мощный в таэквондо удар. Он попал Додеру прямо в горло и с удовлетворенном наблюдал за тем, как противник падает. Капрал вновь поднялся, хватая ртом воздух, с налившимся кровью лицом пошел вперед, разворачиваясь по ходу.

Дэйн двинулся навстречу, одновременно повернувшись. Нго правый локоть угодил Додеру в грудь, а рука мгновенно опустилась вниз и со всей силы рубанула капрала в пах. Когда немец начал сгибаться пополам, Дэйн резко поднял кулак вверх и въехал Додеру в лицо. Затем он отступил назад, подхватил начавшего оседать капрала и безо всяких ухищрений и тонкостей изо всех сил врезал ему правой по челюсти. Додер рухнул на землю и больше не шевелился.