— Как?

— Возьмите вот такую палку, — Генри развел руки. — Сейчас я все покажу, — он поднял сухую ветвь. Слишком длинная. Уперев конец в землю, обломил ее. — То, что надо, — Генри привязал к ветви носовой платок. — Разорвите свою футболку. Сделайте еще два факела. Всего их будет три. И мы сможем одновременно поджигать по три кучи. Вы возьмете на себя треть периметра, Джейк, я — остальное. Буду поджигать их через одну, промежуточные оставлю Блауштейну. Это самый быстрый способ. Ясно?

Джейк прижал палец ко рту, призывая к молчанию.

Генри оглянулся. Двое оранжево-синих вышли из-за здания, на крыше которого прятался Генри. Они смотрели на лес.

— Они нас не видят, — прошептал Джейк.

— Они всегда всех ловят, — вздохнул Блауштейн.

— Заткнитесь, — прикрикнул на него Джейк. И добавил, повернувшись к Генри: — Лучше оставайтесь здесь. Не рискуйте.

— Они уходят, — Генри подхватил палку с носовым платком на конце. — Возьму ее с собой. На всякий случай.

— Это глупо. Вас поймают.

— Если я не вернусь, делайте все, как я сказал.

Генри шел лесом, пока не поравнялся с низким зданием, в котором находились шкафчики. Ползти он не решился. Слишком долго, да еще надо тащить палку. Бежать? Незачем привлекать внимание. Он решил просто идти, не торопясь, спокойно, будто имея на это полное право. Если бы кто заметил его, он мог вернуться в лес и немедленно поджечь хворост.

А если дверь заперта, как он откроет ее? Есть ли там окна? Он не помнил.

Генри облегченно вздохнул, увидев приоткрытую дверь. И тут же радость сменилась тревогой. Если дверь открыта, внутри кто-то из оранжево-синих. До него уже доносились крики, которые он слышал, стоя в шкафчике.

Напрасно я иду туда, подумал он, переступая порог. Мужчина в оранжевой футболке и синих джинсах, со спины — вылитый Клит, с кем-то возился у дальней стены. Он обернулся. Не Клит, немного старше, с усами.

— Ты что тут делаешь? — воскликнул усатый.

Молодость против палки.

— Эй, да ты, должно быть, Браун.

Усатый не выказывал страха. Он не подозревает, что я намерен его убить,думал Генри.

— Дай мне палку.

Он привык к повиновению.

Усатый шел на него. Женщина, которую он тискал, прижалась к стене, не сводя с Генри испуганных глаз.

Он полагает, что я такой же покорный, как и остальные,подумал Генри. Идиот.

Когда расстояние между ними сократилось до пяти футов, оранжево-синий остановился.

— Дай мне палку, — повторил он.

— Возьмите, пожалуйста, — с этими словами Генри выставил вперед левую ногу и, держа палку как бейсбольную биту, взмахнул ей, целя в голову усатого. Тот успел поднять руку, но палка, скользнув по предплечью, врезалась в скулу, порвав кожу.

— Сукин сын, — усатый отпрянул; брызнула кровь.

Вновь палка взлетела в воздух, чтобы обрушиться на челюсть усатого. Он пошатнулся и рухнул у ног Генри. Кровь хлынула изо рта, окрасив кончики усов. На сером бетонном полу расползалась амебоподобная красная лужа. Надеюсь, он не умрет, подумал Генри.

Если не считать плача женщины у стены, в здании воцарилась полная тишина. Люди в шкафчиках затаили дыхание, не понимая, что происходит.

— Слушайте меня, — крикнул Генри. — Вас сейчас освободят. Я открою шкафчики. Маргарет! Ты здесь, Маргарет?

Гул голосов поглотил его последние слова.

— Пожалуйста, — продолжал Генри, — идите к ресторану. Там вы будете в безопасности. Не подходите к лесу, а то сгорите. Маргарет!

Тело у его ног зашевелилось. Ручейки крови текли теперь из носа и ушей. Генри не смог заставить себя ударить оранжево-синего еще раз. Он начал открывать шкафчики, изредка поглядывая на распростертого мужчину. Его следовало отправить в больницу.

Из шкафчиков появлялись жалкие существа, мужчины и женщины, лишенные воли, скрюченные от долгого заточения. Они тут же валились или сползали на пол.

Где тот веснушчатый мужчина, которого посадили на восемь часов? Восемь часов давно истекли, и он, скорее всего, в своем номере. Господи, сколько просидели здесь эти люди? Сутки?

— Вы свободны! — кричал Генри. — Уходите. Дверь там. Идите к ресторану.

В этот момент он услышал ее голос и свое имя. Пропустив три или четыре шкафчика, Генри открыл тот, из которого, как ему показалось, его позвала Маргарет. Внутри стоял мертвый мужчина.

Маргарет Генри нашел в следующем шкафчике. Никогда еще он не видел ее в таком состоянии. Она упала в его объятия, и он осторожно опустил ее на пол. Губы Маргарет пересохли, ноги затекли от долгого стояния.

Подняв голову, Генри увидел, как какой-то мужчина пытается забраться обратно в шкафчик.

Генри схватил его за плечо.

— Нет, нет! — вопил мужчина. Он сошел с ума.

— Уходите! — крикнул Генри и опустился на колени рядом с Маргарет.

— Ты можешь идти?

Она кивнула.

— Конечно. Как только приду в себя.

— Нам надо уходить, — Генри поднял голову, обращаясь к остальным. — Вы должны уйти отсюда. Пошевеливайтесь! — Никто не двинулся с места.

К нему подошел высокий, мускулистый мужчина:

— Я открыл остальные шкафчики, но они боятся выйти из здания. Некоторые совсем плохие.

Он резко отличался от остальных. В нем чувствовалась сила.

— Вы можете мне помочь? — обратился к нему Генри.

— Конечно.

Вдвоем они подхватили Маргарет, поставили ее на ноги. Она массировала бедра.

— Сейчас все будет в порядке.

— Мы должны как можно быстрее добраться до леса, — пояснил Генри.

Едва они вышли из здания, мозг Генри пронзила новая мысль: а как же люди в запертых номерах? Они сгорят заживо, если огонь доберется до зданий. Но он не мог помочь всем. Может, пожарные команды прибудут до того, как займутся основные корпуса.

Добравшись до леса, они остановились, чтобы перевести дух, и тут же Генри заметил Джейка, призывно машущего ему рукой. Поспешил к нему.

Юноша привязывал Блауштейна к дереву его же поясом.

— Он пытался удрать. Ему нельзя доверять. Это ваша жена?

Генри кивнул.

— А тот?

— Его я не знаю.

Маргарет и мускулистый мужчина подошли к ним.

— Маргарет, это Джейк, — представил юношу Генри. — Он помогал мне.

Мужчина протянул руку.

— Меня зовут Шамир.

— Генри Браун, — ответил Генри, пожимая ее. — Моя жена, Маргарет.

Джейк пожал руку Шамиру.

— Джейк Феттерман.

— Давно вы в «Клиффхэвене», Шамир? — спросил Генри.

— С прошлой недели. Я тут на хорошем счету. Побывал в шкафчиках дважды. А сегодня простоял только два часа, так что даже не устал.

— А что вы такого сделали?

— Мой гид привел меня в номер и сказал что-то о моей внешности. Кажется, отметил, что я не похож на еврея. Я ответил, что и в нем нет ничего еврейского. Короче, мы заспорили, и я предложил ему заниматься своим делом и помалкивать. А в результате провел в шкафчике четыре часа до того, как распаковал чемодан.

— Потрясающе. А кто порекомендовал вам приехать сюда?

— Видите ли, я фотограф. Добирался на попутках из Сан-Франциско в Сан-Диего. Я довольно часто путешествую таким способом. Во-первых, экономятся деньги, во-вторых, встречаешь интересных людей. В Сан-Франциско кто-то сказал мне, что «Клиффхэвен» расположен в исключительно живописном месте.

— Они схватили и того, кто подвозил вас?

— Нет, нет, — покачал головой Шамир. — Увидев поворот на «Клиффхэвен», я попросил меня высадить. И пришел сюда сам, с маленьким чемоданом, внезапно оказавшись в тюрьме. Они взяли два хороших фотоаппарата. Очень хороших. А этот не нашли.

Шамир достал из кармана крошечную «минолту».

— Я сделал потрясающие снимки, дождался темноты, а потом спустился той же дорогой, по которой и пришел.

— И у шоссе встретили шестерых с дубинками?

— Вы тоже? — спросил Шамир.

Генри кивнул.

— И что вы собираетесь делать?

— Хотим поджечь этот лес. Сколько ты собрал куч, Джейк?