Джеред снял куртку и накинул ей на плечи.

— Пойдем поговорим в доме.

— Я бы предпочла здесь, — слабо улыбнулась Шейла. — Отец может услышать нас. Если я не уговорю тебя остаться, он будет упрекать меня, что я не захотела это сделать.

— Но ты окоченела. — Сам он никогда не боялся холода, видно, он пошел в отца — такой же бесчувственный.

— Сейчас согреюсь. — Куртка Джереда еще хранила тепло его тела. — Отец считает, что мы вместе должны отыскать этого хулигана.

— Интересно, почему?

— Наверное, потому, что считает нас семьей.

— Мы были семьей.

Шейла готова была расплакаться. Ему не терпелось уйти, но сейчас отказать ей он не мог.

— Для тебя это трагедия, ты ведь всегда любила магазин.

— Да, как и все Дентоны.

— Удивляюсь, что ты согласилась покинуть Квайет-Брук и уехать со мной.

— Тебя я любила больше всего на свете, больше, чем магазин и город, — тихо призналась она. Ее лицо, обычно такое эмоциональное, было непроницаемо.

— Ши, я все испортил, но приведи мне какой-нибудь веский понятный довод, из-за которого я мог бы остаться, — тихо попросил он.

«Веский и понятный» довод только один, но он его не примет.

Она сыграет на его честолюбии, осенила ее вдруг идея.

— Ты останешься, обнаружишь злоумышленника, Санта-Клаус вернется, и это будет твой подарок на Рождество бедным людям маленького городка. Такие истории обычно не остаются без внимания прессы. Ты станешь известным и прославишь свое агентство. Как тебе этот довод?

— Думаю, это попахивает цинизмом — использовать благородную цель в своих личных интересах. Хватит меня уговаривать, я уезжаю!

— Если это тебя не убедило, Джеред, — сказала Шейла, взмахнув густыми черными ресницами, и подошла к нему поближе, — тогда просто останься и помоги мне устроить веселое Рождество для бедных детей Квайет-Брука. Я буду к тебе очень внимательна… Ну?..

Она подходила все ближе, а Джеред уже был готов на все, и не только потому, что желал ее. Теперь его притягивало стремление Шейлы сохранить семью, которой у него никогда не было, ее столь очевидная любовь к нему! Эта женщина могла бы заполнить пустоту в его жизни, но он делает все, чтобы пустота осталась. Зачем он это делает, он уже и сам не знал.

—  Яне ногу тебе помочь, Ши, — слегка отодвинулся Джеред.

— Если бы ты видел этих ребятишек, лишенных возможности видеть хотя бы в магазине Санта-Клауса… — сказала она грустно, и лицо ее омрачилось.

Джеред вспомнил белокурую девчушку, которую он встретил в универмаге Дентонов. Как она беспокоилась о Ши и как уверенно держалась. И исчезла, как в сказке… Фея, да и только! Вот она, магия Рождества! Что-то все-таки в нем есть волшебное…

Шейла почувствовала, что задела в нем чувствительную струнку.

— Есть и еще кое-что, — принялась она раздувать искру надежды.

Джеред ждал. Морозный воздух, казалось, искрил между ними от их напряжения. Шейла суеверно скрестила под курткой пальцы. Хоть бы ей повезло! И пусть простится ей маленькая ложь, которую она готовилась произнести.

— Состояние Мака хуже, чем я тебе говорила. — Впрочем, подумала Шейла, это не такая уж и ложь. Маку есть отчего чувствовать себя хуже — неприятности в магазине и ее личные проблемы отнюдь не улучшили его здоровье.

— Надо было сразу сказать. Надеюсь, это не уловка? — В голосе Джереда не чувствовалось раздражения, только шутливая угроза.

Он был обеспокоен здоровьем своего друга. Случись что-нибудь с Маком, его ждет беспросветное одиночество. И Шейлу тоже. Поэтому Джеред был готов сделать ради тестя все, что бы он или Шейла ни попросили. Мак — преданный друг, справедливый, очень тактичный, никогда не вмешивался в их с Шейлой отношения.

И все-таки Джеред чуть-чуть сомневался…

— Почему же ты в прошлый раз не сказала мне правду о его здоровье?

—  Тогдаяне хотела, чтобы ты здесь остался. А теперьмне это необходимо, иначе Мак пригрозил… — Шейла запнулась.

— И чем же он пригрозил тебе?

Шейла медлила с ответом, ей не хотелось говорить правду. Она нервно взмахнула руками, и куртка почти сползла у нее с плеч. Джеред, не раздумывая, шагнул к ней и снова ее закутал. Он услышал, как Шейла затаила дыхание, и поспешил отойти, проклиная себя за то, что потерял самообладание.

— Мак заявил, что, если я не буду с тобой общаться и помогать тебе, пока ты здесь, он отстранит меня от работы.

Джеред улыбнулся, и глаза его блеснули при свете лампочки над крыльцом.

— Мак меня шантажировал, а тебе смешно?

— С каких это пор Ши Барроуз не понимает шуток? Твой рождественский задор слегка угас, и Мак его таким образом подстегнул. Хотя я всегда считал, что твоя энергияможет превратить в Санта-Клауса даже отпетого скупердяя.

— Ты правда так думаешь? — Шейла подняла голову и заглянула ему в глаза. Лицо ее было удивительно серьезно. — Но если мне подвластен Санта-Клаус, почему же я не смогла заставить тебя полюбить Рождество, не говоря уже о чем-то другом?

Улыбка на лице Джереда погасла.

— «Полюбить Рождество» надо в детстве, а у меня не было такой возможности.

— Так воспользуйся сейчас такой возможностью, окунись в рождественскую сказку вместе со мной, и ты увидишь, что Рождество стоит того, чтобы ты остался. Ну, решайся!

Зеленые глаза Шейлы, ее длинные волосы, рассыпавшиеся по его кожаной куртке, чувственные губы, даже сережки в виде Санта-Клауса умоляли Джереда… Ему нестерпимо захотелось поцеловать эту красавицу, поцеловать последний раз, ощутить и запомнить навсегда вкус ее рта, шелковистость волос, услышать ее страстные вздохи…

— Джеред, — с придыханием прошептала Шейла, — останься…

Проклятье! Ее голос и глаза манили, обещали, надеялись…

— Ладно.

Зеленые глаза засияли, как рождественская елка, затопили его нежностью.

— Я остаюсь только ради Мака, — пояснил он и тоскливо подумал: не стоит ему сближаться с Шейлой, они не созданы друг для друга. Но другая мысль перебила его мрачные думы: а может быть, он остается ради той голубоглазой девочки, которую встретил в магазине? Но решительно закончил: — Как только выясню, кто занимается подобными проделками, и поймаю его, сразу уеду.

— Хорошо, — ответила Шейла без обычной своей уверенности, — пошли в дом. Отец захочет обсудить условия оплаты.

Неужели он примет эти деньги! Джеред нахмурился и пошел за Шейлой. Какая ужасная неделя его ждет! Придется спасать праздник, на который ему наплевать, для города, на который ему тоже наплевать. Но этого хотят человек, который ему дорог, и женщина, с которой он собирается разводиться.

Ну, что ж, деловые взаимоотношения не исключают приятных сюрпризов. Но не больше.

— Нам нужно кое о чем поговорить, прежде чем я дам Маку окончательное согласие.

— Как тебе будет угодно, Джеред, — ласково улыбнулась Шейла.

— Ты сказала, если я останусь, ты будешь ко мне очень внимательна?

— Да, — насторожилась Шейла.

— А в чем это выразится?

— Ну, испеку тебе яблочный пирог. — Она нервно моргнула. — А что бы ты еще хотел? Какое внимание тебе нужно?

— Яблочный пирог — это прекрасно. — Вот и хорошо, подумал он. Пусть не надеется, что он… Но все же… — Я просто хотел убедиться, что ты больше ничего не имела в виду.

— Нет, имела, — ответила Шейла, сообразив, на что он намекает. — Разумеется, имела.

Она бы подразнила его еще немного, но заметила на лужайке у противоположного конца дома отца. Тот нес пакет с мусором.

— Ну как, вы уже настроились на Рождество? — весело спросил Мак, приближаясь к ним.

— Нет еще, папа, — ответила Шейла с ослепительной улыбкой, которая, кажется, доставила ему удовольствие. — Но не беспокойся, одно я могу тебе и Джереду пообещать совершенно точно.

— Что же?

— Мне ничто и никто не помешает устроить такое Рождество, которое Джеред будет помнить до конца своих дней.

Мак и Джеред обменялись долгими взглядами. Джеред понял, что надо быть начеку. На лице Шейлы играла такая многозначительная улыбка, какой он никогда у нее не видел. Но пусть не думает, что все лавры достались ей.