Беатриче
Вы замолчите?
Гуэрра
А, теперь — ни звука,
Или и вправду разразится буря.
Беатриче
Письмо при вас?
Гуэрра
Еще бы. Впрочем — нет…
Да где ж оно? Я, помнится, запрятал
Его в карман. Или оставил дома?
Иль потерял? Или — досадно. Впрочем,
Я помню наизусть.
Через неделю
Всё будет кончено. Корабль надежный
Вас в Геную доставит. И синьору
Лукрецию. Знакомый капитан
Уж посвящен в подробности побега.
Беатриче
Конечно, так… Но вспомните, прошу вас, —
Быть может, вы записку потеряли?
А вдруг случайность, совпаденье…
Гуэрра
Случай
Не исключен, но если разобраться, —
Кому придет охота нагибаться?
Беатриче
Рим славится опасным любопытством.
Гуэрра
Рим разучился грамоте.
Беатриче
За плату
Найдется чтец. Но мне пора. Прощайте.
Гуэрра
Еще мгновенье!
Беатриче
Поздно, — мой уход
Способен вызвать дома подозренье.
(Уходит)
Гуэрра
Всегда одно, всегда одно и то же, —
Всё для других. Ума очарованье,
И быстрый смех, и важное молчанье,
И даже гнева темная стрела;
Мне только дружба — Пресная струя
Из теплого ручья благоволенья.
Так этот мальчик стал мне на дороге?
Тропа узка, — посторонитесь, Гвидо;
Вы пишете широкими мазками,
Но я силен в деталях. Капля к капле —
И собирается поток…
Записку
Я передам Олимпио. Она
В цепи судеб сыграет роль звена.
СЦЕНА 2
(Комната во дворце)
Франческо (откладывает чертежи часовни)
Пройдут века. Отяжелевший ветер
В последний раз протащит по земле
Бесформенные груды облаков
И распадется в мутной тишине.
Тогда, вздохнув, песок пустынь огромных
Без ветра встанет, сам собой, и хмуро
Обрушится у черных горизонтов,
Дымящихся болотным испареньем.
Адам Ева завершенных дней —
Песок и топь болотная — сомкнут
В последний раз бесплодные объятья,
И, выкидыш их хилый, на земле
Взойдет цветок печали и сомненья…
Соль мудрости на жадном языке,
Как ты горька! Но, содрогаясь, лижут
Тебя седые псы тысячелетий,
И только смерть откроет им обман
Лукавой истины и обнаружит,
Что истина — лишь тени на закате,
Колеблемые дуновеньем бурь.
Ты прав, мудрец, вложивший пальцы в раны,
Неверный отвергающий Фома, —
Я долго был в долгу перед тобою;
Теперь мы квиты. Зодчий закрепил
Последний камень, плотник острогал
Последнюю доску, и живописец
Остатки красок продал маляру —
Твой храм готов. Лишь дернут звонари
Веревку новую на колокольне,
И я приду смиренно поклониться
Твоим мощам. Еврей из Палестины,
Торгующий по праву земляка
Останками святых, заверил клятвой
И подписью их подлинность. Итак —
Лишь ты один не подлежишь сомненью…
Твой храм готов. И черный склеп в подвале
Уже готов принять немых жильцов,
Пока их тени молят о бессмертьи.
Все будем там, бесславная добыча
Червей могильных, тлена и забвенья —
И ты отпразднуешь в нем новоселье,
Обласканная солнцем Беатриче!
Когда-нибудь подвыпившие слуги,
Бранясь тихонько, нас соединят
Под сводами, построенными мною,
И поспешат в ближайший кабачок
Помин души усопшей отзлословить.
И вот, — на шатком мостике кредита,
Качаясь меж наличностью и жаждой,
Какой-нибудь находчивый лакей,
От зависти и ревности бледнея,
Шепнет хозяйке, что сегодня ночью
Улегся рядом с мертвой Беатриче
Ее отец жестокий и развратный.
Что он при жизни продал душу черту
И получил за это позволенье
Вставать из гроба в полночь и бесчестить
Родную дочь… О, призрак неотступный!
(В дверь стучат)
Ага, стучат?
(Входит Гвидо)
Войдите, добрый Гвидо.
Я ждал вас. Всё ль исполнено?
Гвидо
Работа
Закончена.
Франческо
Прекрасно. Я как раз
Просматривал от скуки чертежи.
Да, есть, должно быть, сладостное чувство
В осуществлении мечты высокой,
В порывах творческих. Увы, давно
Восторги стали жребием завидным
Лишь схимников в обители искусства.
Вы счастливы?