Гвидо
И терпелив.
Беатриче
Ага, вот добродетель,
Убийственно похожая на трусость.
Вы хмуритесь? Я, кажется, сказала
Нелепость или дерзость? Боже мой, —
Я, в самом деле, слишком безрассудна.
Гвидо
Я не сержусь, и вы не безрассудны,
Но нетерпенье — всадник без коня
Или кинжал без рукоятки…
Беатриче
Полно,
Помиримся. Но что сказал мой брат?
Гвидо
Его ответ вам должен передать,
Еще сегодня, монсиньор Гуэрра.
Беатриче
А, монсиньор? Он верен мне.
Гвидо
Увы,
Я только предан.
Беатриче
Новая обида?
Несчастный день. Уж, видно, суждено
Мне попросить у вас прощенья. Но —
Я и сама не знаю, что со мной…
Меня гнетет зловещее волненье,
Предчувствие, душевная усталость…
(Указывает на образ)
Признаться ли? Быть может, этот образ
Меня наполнил страхом непонятным.
Гвидо
Святой Фома задумчив, но не страшен.
Беатриче
Святой Фома, с сомнительной улыбкой,
До ужаса похожий на синьора
Франческо Ченчи? — О, скажите, Гвидо,
Кто выдумал двойную эту пытку, —
Быть дочерью врага и звать послушно
Врага отцом?
Вот он… Молчит. Насмешка
Жестокий рот надменно искривила —
Не правда ли? В такой улыбке скрыт
Особый смысл; мерцанье темной тайны
Под колпаком стеклянным. Будто дверь,
К которой мы давно привыкли, вдруг
Слегка раскрылась, и за ней, во мраке,
Неясно проступили очертанья
Знакомых, но волнующих предметов.
Гвидо
Но как чело вознесено высоко,
Какая мысль во взоре непокорном!
Беатриче
Оставьте, мастер Гвидо. Есть черты,
Подобные неверным отраженьям
В воде прозрачной. Всё в них гармонично
До первого прикосновенья. Пальцы,
Которые хотели бы ласкать
Лицо такое, лишь нарушат гладь
Поверхности зеркальной, и глядишь —
На месте, где качался дивный образ,
Дрожит урода гнусная гримаса.
Гвидо
Так яростно отца возненавидеть!
Я слушаю и молча ужасаюсь
И, видит Бог, — любуюсь вашим гневом.
О, если бы я мог на полотне
Запечатлеть мятежный этот пламень!
Эринния, Сивилла…
А, теперь
Вы улыбнулись? Узнаю, — Мадонна,
Зовущая вечернюю прохладу
Поцеловать младенца Иисуса.
Невинный взгляд девически задумчив,
И золото волос, и пурпур губ,
Еще не тронутых земною страстью,
И неба золотистая лазурь…
На горизонте — пять иль шесть деревьев
В цвету весеннем, розовом и белом,
Как свечи в алтаре —
О, сколько раз
В своих мечтах я видел этот образ
И поверял бессоннице глухой
Несмелые и дерзкие признанья!
В час отдыха и в творческом бреду
Я пил прохладу легкого дыханья
С незримых уст, внимал летучей тени,
Ловил одежд невыразимый шорох
И леденел в предчувствии голодном
Последнего блаженства…
(Входит Гуэрра)
Беатриче
Ах!
Гуэрра
Конечно,
Некстати я? Молчанье… Влажный взор,
Оборванный внезапно разговор,
И вы бледны — и кавалер косится
И видимо краснеет или злится…
Гвидо
Прошу прощенья.
(Холодно кланяется)
Беатриче
Погодите, Гвидо, —
Иль нет, идите.
(Гвидо уходит)
С некоторых пор
Вы мнительны, мой добрый монсиньор.
Гуэрра
Я мнителен? Тем лучше или хуже, —
Но он взбесился не на шутку. Право,
Я обожаю легкие забавы,
Похожие на истину к тому же.
Беатриче
Похожая на дерзости. Извольте
Вести себя приличней.
Гуэрра
Как строга!
Лук напряжен…
Беатриче
Послушайте, довольно.
Я ухожу. Не стыдно ли?
Гуэрра
Останьтесь.
Я пошутил. Пожалуй — невпопад,
Но верите ль? Нередко я ловлю
Себя на грешной и преступной мысли,
Что раздраженье вам к лицу. Глаза
Становятся как темные озера,
Зажженные вдруг молнией зеленой,
И ноздри тонкие вдыхают жадно
Соленый ветер налетевшей бури…