Палач
Перетерпи, недолго остается —
Марцио
Во мне уже чужое сердце бьется,
А сам я труп.
Палач
Не стоит толковать,
Помалкивай. Словечко сохрани
И для других. Ага, идут они.
Хлебни вина. Крепись. Я лучше выйду,
На случай. Парень тяжко неуклюж,
И может лишнее сболтнуть к тому ж.
(Уходит)
Беатриче (вбегая)
Ты жив еще?
Марцио
Я счастлив. Ты со мною.
Нагнись ко мне. Сядь рядом. Я боюсь,
Что голос мой внезапно ослабеет.
Беатриче
Ты будешь жить, открыться я должна, —
Нам обещают вымолить прощенье.
Марцио
Но плачешь ты?
Беатриче
То слезы облегченья —
Живой любви остуженные брызги,
Летящие над светлой бездной Бога —
Марцио
Слова твои темны. И я не вижу
Твоих страданий, потому что смерть
Мне застилает зрение. Дай руку.
Беатриче
Я вся твоя. Скажи, что голос мой
Еще ты слышишь.
Марцио
Слышу, но неясно,
Как будто он звучит в густом тумане.
Беатриче
Зачем твоя рука похолодела?
Встань, Марцио, о, встань!
Марцио (пытается приподняться)
Ах, трудно. В пытке
Все кости мне разбили, и колени
Не в силах разогнуться — Беатриче!
(Падает)
Пьетро (входит)
Пора кончать. Я должен отвести
Тебя до света в подземелье. Там,
Как водится — ни зги. Сплошная темень.
Но не робей, тут самый тайный путь,
Гляди, и выведет куда-нибудь.
Я посвечу в дороге фонарем,
А ослабеешь — на руки возьму,
Как перышко.
Беатриче
Он умер.
Пьетро
Что ему!
Нехитрая работа, все умрем.
КОРОЛЬ
Посвящаю Ю. Офросимову
СЦЕНА 1
(Комната во дворце. В глубине пять ступеней в опочивальню короля)
Фома
Ну, что-нибудь еще. Ты очень глуп
И оттого забавен. Говоря
По совести, мне нравится порой
Твоих нападок выпады кривые
Небрежной тростью веско отражать.
Шут
Слова, слова! Одна несправедливость, —
И кто б еще в неравном поединке
Противу шпаг и кованых доспехов
С таким искусством мог бы защищаться
Оружием картонного закала,
Дозволенным к ношенью при дворе?
Увы, старик Иеремия мудр,
Но неудачник от рожденья. Впрочем —
И ваша милость, пресветлейший принц,
Похвастаться удачей вряд ли может.
Фома
Я? Почему? Смирение и скромность,
Как говорят латинские отцы,
Двойное украшение. Я скромен,
Ну — и смиренен, да к тому же — принц.
Шут
Так, так. Судьба обоим нам в насмешку
Помазала немного сладким губы:
Я шут придворный и слегка советник,
Но мог бы быть философом, поэтом
И мало ль чем еще? Проклятый горб
Определил иную мне карьеру.
Я шут. А вы — вы только принц, не больше.
Семь лет — супруг покойной королевы,
Да, принц-консорт, — куда как это лестно,
Потом отец, достойный короля,
И регент полновластный, — что еще?
Но — не король… Ученые арабы,
Что выдумали алгебру, назвали б
Вас королем, но мнимым. Так сказать,
Квадратный корень минус-короля.
Бездельники к тому же утверждают,
Что сам Аллах величиной подобной
Побрезгует как явно несъедобной.
Фома
Всё это так. Но желчи шутовской
Не следует чрезмерно разливаться, —
Тем более что как-то на досуге
Я прочитал старинный перевод
С халдейского: «Откуда есть урод,
Иль Клитово внимание о друге».
В главе седьмой — «О жалостном больном,
Который был изрядным болтуном» —
Клит говорит, что стоит лишь проткнуть
Язык злослова острым чем-нибудь, —
Стальной иглой иль штопором железным,
И — «оный шут становится полезным».
Цитирую на память, но дословно.
Шут
Неровен час. Еще недоставало,
Чтоб к титулам, и громким именам,
И к прозвищам наследственным своим
Аптекарский ярлык вы прилепили.
Легко сказать — быть пациентом принца.
Мне эта штука вовсе не по вкусу;
К тому же я шаблона не поклонник
И не терплю бессмысленных традиций.
Проткнуть язык — всегда одно и то же —
Хоть в этом бы какой-нибудь прогресс…
И что за толк в лечении таком?
Ведь сотни лет, наверно, неспроста
Молва гласит, что за язык шута
И господина славят остряком.
Но я спешу. Мне нынче недосуг.
Прощайте, принц, вы в сильном раздраженье,
И кстати мне подумать о делах.