СКРИПАЧКА
Причесан гладко локон черный,
Глубокий вырез прям и сух, —
Почти враждебно ловит слух
Ее смычка полет покорный.
Скупые точные движенья
Не развлекут и не смутят,
И девичий суровый взгляд
Как будто полн пренебреженья.
Но с каждым звуком глуше, глуше
Гудит нестройная толпа,
И то, что музыка скупа,
Язвительно тревожит душу,
И сердце мира не находит,
Щемит в предчувствии беды,
И темный страх уже обходит
Оцепеневшие ряды.
Уже далекий холод льется
В окрест лежащие дома,
Уж в окна белой бурей бьется
Сама зима, сама чума.
А там, где тень ее прямая
Плечом коснулась потолка, —
Всё разрушая, всё ломая,
Играет буря в два смычка.
Так вот зачем так море билось
В свои ночные берега —
Лети, душа моя. Свершилось, —
Ты одинока и нага.
И ничего нет в мире целом,
Пустая твердь ясна, легка,
И только молния смычка
Еще дрожит на платье белом.
И только смутное движенье
Упавшей девичьей руки,
И только дикие свистки —
Свирепый вопль освобожденья.
* * *
Да будет так. Пусть не увижу
Родных могил в родном краю,
Но темной злобой не унижу
Высокую тоску мою.
На чуждых площадях не стану
Искать заемного огня, —
Свети же мне, веди меня,
Звезда бездомного цыгана.
Старинной клятвы не нарушу,
Не упрекну тебя ни в чем,
Молчаньем черным, как плащом,
Я ныне облекаю душу.
ПЕГАС
Дымились осенью и стужей
Бока широкие коней,
Блуждали листья меж корней
И косо падали над лужей.
За лесом двигались дожди,
Земля томилась и грустила,
Двойное эхо впереди
Начало боя возвестило.
Расхлопываясь на дымки,
Взвились прицельные шрапнели,
И вверх пошли воротники,
И ниже сгорбились шинели.
Но с каждым выдохом жерла
Душа как будто запевала
И треск ружья, и скрип седла
В слова и ритмы одевала.
И вот, качнувшись в стременах,
Во власти музыки тревожной,
Я заблудился в нежных снах
И пал на камень придорожный —
О, муза! На полях Волыни
Не ты ль мой путь пересекла
И трижды сталью обожгла
Коня, крылатого отныне?
ЧЕРЕМУХА
Полковник гвардии привычно
Пустил кудрявое словцо,
И было очень симпатично
Его калмыцкое лицо.
Глаза и зубы заблестели.
Но гром команды — строй молчит,
И только сердце где-то в теле
Не то что бьется, но стучит.
Веселой рысью и галопом
Лети, душа, на полный мах, —
За командирским Протопопом
Не отстает мой карабах.
Марш-марш в карьер! Чего же проще?
Дай шпору в бок, и шенкеля, —
И напрямик через поля
Гони к черемуховой роще.
О, милая! Вот-вот она,
Вся на ладони, вся как надо, —
Сантиментальная весна,
Грусть романтического сада —
Ну и картечь! Лишь пыль и дым,
Бойцы и лошади как черти, —
Никто б не побоялся смерти,
Но бьют, канальи, по живым.
Ох, только бы не захромать, —
Не выдавай, мой конь ретивый!
Теперь — на всем скаку поймать
И разом ветку ту сломать
Для девушки одной строптивой.
ИЗМЕНА
Ну и ночевка! Две недели
Нас лютый заедал мороз,
Подумать, право, — я в постели,
И всё в порядке, даже нос.
Хозяйка милая не сводит
С меня ласкающих очей,
И, беспокойный дух печей,
Кот плюшевый по креслам бродит.
Мотнув упрямой головой
— Найдется время пообедать, —
Выходит лошадей проведать
Отчаянный мой вестовой.
Как в идиллическом романе
Горит мечтательно свеча,
А между тем в ночном тумане
Смерть, подозрительно ворча,
Взяла прицел на нас заране.
Огонь! — И черная дыра
В созвездьях северных над нами,
Походный воздух со двора
Ворвался в комнату волнами,
Потрясена, оглушена,
Хозяйка как из гроба встала
И, ахнув, косы разметала,
И рядом падает она —
Мой друг, простите ль вы измену
Мечтам в тургеневской глуши?
Увы, здесь знают счастья цену,
Замену слез, любви замену,
Движенье бурное души.