Темнеющая зелень глаз, а в них прорывающийся за внешним спокойствием и даже кажущей отрешенностью один вопрос: «Неужели ты не видишь?»
Вижу.
Огонь... как же он ей мешал...
Обуздать, спрятать вовнутрь, чтобы никто не увидел, не узнал.
Получилось. Вот только волосы остались непослушными и неукротимыми. Пока не пришло кардинальное решение.
- А что видишь ты? – голос дрогнул: в первый раз на ты.
«А что видишь ты сейчас», – уловил он полную мысль.
- Я вижу маленькую девочку с рыжими волосами. Тоненькую как вспыхнувшую в ночи искру.
Очень медленно, задевая по живому каждым словом, откуда-то тихим эхом донеслась песня. Мон не знала, как он ее вызвал. Но это было то, что пела она когда-то, давным-давно, то, что ей вспоминалось в камере Звезды Смерти. То, что она добавила, к старинной чандрильской песне, изменив слова:
Тоненькая девочка
С огненной копной волос.
Ты танцуешь в полупустом зале,
Когда тебя никто не видит.
Ты поешь шепотом звездам,
И слушаешь их песни.
В твоих глазах – отражается ночь.
Тоненькая маленькая девочка,
Внутри тебя огонь.
Он ярче пламени волос.
Никто не знает этого.
Лишь звезды? Лишь звезды!
Тоненькая девочка
С огненной копной волос.
В твоей жизни ничего не происходит.
Минуты складываются в года,
И все течет привычною рутиной.
Кто-то влюбляется, гибнет, живет,
Сходится, расходится, снова гибнет,
Обычная рутина серых будней.
А у тебя ничего не происходит.
Ничего –
Снаружи.
Но внутри горит огонь.
И однажды он прорвется.
Когда встречаются два обычных, пусть и близких человека, они часто не могут наговориться, высказать все, что творится в душе. Здесь не обязательно даже говорить. Можно молчать, разделив чувства и память, путешествовать по воспоминаниям друг друга... узнавать мир заново чужими глазами. Это – любовь? Возможно. А может – и нет. Но это – так много значит...
Окружающие люди. Их много. Сила великая, как же их много. От тебя отсекают толпу, но толпа окружает тебя. Охраной, секретарями, референтами, помощниками и консультантами.
Тяжелая копна волос. С ними некогда возиться. Они непослушны. В довесок к ним требуются служанки. А ты уже не можешь, физически не можешь терпеть около себя людей ночью, и тем более в душе.
И ты принимаешь волевое решение: стрижка.
Придворный чандрильский парикмахер отказывается, как он утверждает, портить такую красоту, на деле сплошной беспорядок и торчащие во все стороны строптивые лохмы. Стилист что-то говорит о традициях и высоко поднятых скулах. Говорит, что со стрижкой ты будешь рядовой. Ты подходишь к зеркалу и отхватываешь косу под корень, под громкий а-аахх. Единственный твой бунт против правил. Явный и показательный. По эффекту сравнимый только с «Тантивом».
Зато теперь никто не мешает. Петь звездам, сидя на подоконнике. И танцевать. Босиком после душа. Завернувшись в огромное махровое полотенце. Десять минут перед сном. Это не так уж и мало. Только не забыть отключить камеры слежения. Кто-то думает, что она робкая и щепетильная. А она просто хочет эти десять минут принадлежать себе.
Не с этого ли все началось? С тайных, украденных для себя минут, о которых ты, став старше, забыла?
Окружающие: люди, алиены, дроиды. Всегда в толпе, но всегда одна. Скользишь сквозь них – истеричных мужчин и слабых женщин, сквозь фальшивые улыбки друзей, сквозь:
Как мало настоящих, готовых к ответственности людей. А близких тебе еще меньше. Почти никого.
С первого дня в Сенате разногласия со всеми. Почти. Зависть рикошетом. Всегда завидуют тому, на кого хочется переложить принятие решение. На кого потом можно посетовать. Природа живых – неизменна.
Три человека ее приняли: Иблис, известная красавица-политик Наберрие и Бейл Органа. Но с Иблисом сразу начались разногласия. И частично с Наберрие. Но во втором случае была целиком вина Мон. Никогда не суди по внешнему виду. А внешний вид наводил на мысли, что красавица набуанка в политику попала случайно. Но довольно скоро с Амидалой неприятие сошло на нет – как только обе признали друг за другом ум. А вот с альдераанцем сразу возникло полное понимание. Да, он ей какое-то время нравился. Сильный, уверенный в себе. Союзник, который не бросит на полдороги, не предаст. Надежный.
Женат.
Хотя – наличие жены – пустяк. Бейл уже был влюблен. Безумно и безнадежно. И для Мон оставалось только одно место рядом – друга.
Двадцать два года.
Двадцать два года, всех, кто как-то выказывал матримониальные планы, она сравнила с Бейлом. Не в пользу первых. И, несмотря на это, несмотря на слухи, циркулирующие вокруг их имен, несмотря на приписываемую ими тайно рожденную дочь, – и уж бессмыслица нелепиц: ею даже считали Лею! – ни разу она не вздохнула по альдераанцу, ни разу не увидела его в снах. Ровные отношения. Устраивающие обоих. Моральная и не только поддержка. Совместное дело.
Замуж она всё-таки вышла. Просто так надо было. А через полмесяца заключила с экс-супругом договор, соблюдаемый до сих пор – не пересекаться. И никакие политические выгоды и традиции не могли заставить ее пересмотреть свою позицию.
Быть с кем-то – не альтернатива одиночеству. Если нет близости, настоящей, то отношению превращается в абсурдную игру, где нет победителей – в проигрыше все. Политика – тоже игра. Разница в том, что разные ставки. И в том, что в политике ты можешь выиграть. В том, что только там твой острый ум может быть оценен по достоинству.
В семейных буднях – презрение и зависть. Неправильно, когда женщина умнее. Атавизм, который выжил, невзирая на высокую технологичность и развитие цивилизации. Атавизм, живущий в подкорке мозга.
«Ты умная!» – с отвращением, не комплимент, а приговор себе, своему ничтожеству, нежеланию развиваться дальше.
Ты умная.
Когда ей это говорили, всё было понятно произносившим эти слова.
Потому что реально умные люди, не говорили очевидное, и не делали никаких авансов.
Бейл Органа такого ей не говорил. И был в чем-то умнее, в чем-то равным ей.
Именно поэтому всех, кто пытался завязать знакомство, она сравнивала с ним.
И только одно сравнение оказалось не в пользу альдераанца.
Только один человек, – человек ли? – может произнести «ты умная» – авансом, комплиментом, просто оценкой и это не будет приговором ему, не будет вымещенным комплексом, желанием добиться превосходства.
Враг. Некогда враг. Главком Империи, Темный Лорд, ситх, помощник Императора. Когда он появился и стал серьезно им противостоять – уже тогда она оценила. Это Враг. Именно так, с большой буквы.
- Вот оно как, – очень тихо проговорил (или подумал?) Вейдер.
- Враг.
- Как это честно: полюбить врага.
- Честно – пойти за ним, и разделить его дело. Поверить. Не играть. Может быть, первый раз в жизни. Но я не ошиблась. Откуда-то знаю, что не ошиблась.
- И нет ни одного сожаления? – еле слышно задать вопрос.
- Нет и не будет.
Глаза в глаза. Плыть в отражениях. Переплести пальцы. Ладонь в ладони.
Ни одного сожаления. Откуда я это знаю?
Даже если б нам оставались последние сутки,
Даже если бы ты был смертельно болен, и мне угрожала инфекция,
Даже если бы завтра – расстрел.
Я женился на прекрасной женщине по взаимной любви. Но в каждой идиллии все равно есть «темная сторона». В нашем случае такой стороной оказалась политика. Наверное, я просто не понимал, как много значила для нее Республика. Мне-тогдашнему ведь было безразлично, как будет зваться правящий режим – главное, чтобы он был эффективным. Частично, это остается и сейчас... но лишь частично. Оттого, что построено твоими руками – обидно рушить даже по необходимости. Так что, возможно, сейчас я лучше понимаю ее мотивы. Однако это уже ничего не меняет. Думаю, что, даже приди это знание тогда, я все равно бы выбрал Империю. Просто был бы аккуратнее в высказываниях... а может быть, и нет. Рыцари часто называли меня человеком контрастов, имея в виду «у него нет дипломатичности в вещах, которые он считает действительно важными». Так что, весьма вероятно, в тот момент мне сложно было бы ограничиться полумерами. Сейчас – да, но ведь люди меняются. Хотя это дело прошлое и – на данный момент – несущественное. Как и всё, что нельзя изменить. А тогда главное препятствие заключалось в том, что моя супруга почему-то не сочла мои политические пристрастия осознанным выбором. Она испугалась – и пошла по пути наименьшего сопротивления. Решила, что дело в дурном влиянии Императора... и нашла того, кто «повлияет хорошо». Как будто я – несознательный малыш, которого следует «правильно воспитать» – и все сразу исправится. Наверное, так думают все сверхзаботливые матери, не выпускающие сыновей из дома... если так, то я понимаю основателей Ордена, сознательно убравших из воспитания семью. Хотя и не до конца, ибо упомянутые джедаи не всегда следовали духу кодекса, но я отвлекся. Возможно, на ее мотивы действительно повлияла наша разница в возрасте. Она ведь знала меня ребенком, и в сложной ситуации эти чувства вполне могли всплыть на поверхность. Говорят, женщинам вообще свойственно видеть в мужчинах детей, а, может, свою роль сыграло и то, что она как раз готовилась стать матерью. Обострение инстинктов или то, что она сызмальства привыкла решать за других. Руководящая работа быстро накладывает свой отпечаток. Для осознания справедливости этого вывода мне достаточно оглядеться вокруг или посмотреть в зеркало. М-да. Как бы то ни было, из всех негативных эмоций того периода – двадцать лет пережило лишь сожаление. Неужели она все же сочла меня столь незрелым? Да, каждым человеком можно управлять – в той или иной степени. Ученые говорят, что любые человеческие отношения в итоге сводятся к манипулированию – такова природа коммуникации. А уж политики исправно грешат этим направо и налево. Абсолютно сознательно и для личной выгоды. Моя жена провела в этой среде долгие годы, так что, наверное, насмотрелась подобных примеров. Чего стоила только афера с Набу, в которой ей пришлось поучаствовать! Нити недетской интриги в руках четырнадцатилетнего ребенка. Знаю, что ей пришлось нелегко... но зачем же отказывать мне в собственном выборе? Последние годы Старой Республики выдались очень сложными и порядком нас всех потрепали. Было очень тяжело, и мы прекрасно знали, что не выйдем из этой войны прежними. Не осталось и следа от смешливых девчонок и мальчишек – остались солдаты с горечью в глазах и какой-то ненасытной жаждой жизни. После некоторых вещей очень сложно остаться детьми, даже в молодом возрасте... но она, пройдя через такое, сама, похоже, так и не заметила, что я вырос. Даже странно... хотя, эмоции часто оказываются врагами объективности. К тому же, как выяснилось, мы сделали совсем разные выводы из одних событий. Время шло, противоречия накапливались и – однажды привели к катастрофе.