- Теперь, Адрианна, и настал момент, ради которого ты очутилась здесь. Видишь ли, в нашем мире есть люди, которых мы называем Одаренными. Поверь, это не то, что понимают под таким значением обычные люди. Дар этот нельзя приобрести в тренировках или в постоянной работе. Он приходит вместе с человеком в наш мир, дается ему свыше для того, чтобы оберегать всех нас от исчадий тьмы.
- Вы хотите сказать, что я – одна из таких?
- Выслушай меня до конца, - довольно ухмыльнулся Киров, понимая, что словил меня «на живца». – Одаренные одновременно похожи и не похожи друг на друга. Одни из них, подобно этой девушке, могут в определенные моменты расставаться со своей душой, позволяя ей бродить по миру, приобретая совершенно обычный вид. И если кто-то коснется их – он всего лишь почувствует прикосновение к обычному человеку, не более того. Их дух, тем не менее, может выбирать: оставаться невидимым, или же принимать физический облик тела, находящегося в данный момент в сотнях, а то и в тысячах километрах от него. Они путешествуют туда, где, возможно, их телесная оболочка никогда не сможет оказаться. Для них нет преград. Они пройдут сквозь любые стены, проникнут в самые потаенные места. Их дух не ограничен возможностями организма.
- То есть, ее можно принять за обычного человека, в то время как тело находится только здесь?
- Ты права. Душа может выбрать: существовать в форме духа или же материализоваться. И выбор этот исходит от поставленных задач. Таких людей мы зовем Странниками. – Увидев отблески понимания на моем лице, Киров продолжил: - но есть и другие. Те, которые видят в глазах собеседника все то, что творится в его душе, все, что было, и чему еще только суждено сбыться. Думаю, об этом тебе не нужно подробно рассказывать?
Я покачала головой, так как он уже знал мою тайну. В конце концов, именно поэтому я и находилась здесь.
- Ты – Видящая, Адрианна. Это – твой Дар. Возможности, подаренные тебе свыше. Но только не проклятие, как ты считала.
- Но почему тот юноша не отрывает своих глаз от нее? – Зная лишь часть того, что здесь происходило, мое любопытство теперь не давало мне покоя.
- Странники и Видящие работают здесь вместе, в парах. У каждого из них есть свой напарник, который может меняться лишь в том случае, если он погиб. Но не об этом сейчас.
Погиб? Неужели молодые люди, сидящие всего в паре метров от меня, могут погибнуть? Что же здесь происходит?
- Странники, пребывая в состоянии духа, отыскивают тех, кого тьма выпустила на волю. Они помогают нам найти их, одного за другим, а Видящие передают все то, что происходит со Странником. Связь, созданная ими, способна провести и других туда, где был найден демон. Видящий – тот, кто удерживает вместе мир реального и мир духовного. Он – основа нашего Ордена.
- Но почему Странник не может сам рассказать о том, что видел?
- Это защитная реакция мозга, как считают наши психиатры. Они видят все, но не могут потом вспомнить о том, что происходило. Для этого, такие как ты нам и нужны.
- Вы хотите, чтобы я работала на вас? – Удивленно выдохнула я. Нет, конечно, мое похищение было странным, но еще более удивительной оказалась его цель. Эти люди хотели, чтобы я работала на них, помогая искать… как они сказали? Исчадий тьмы? Демонов? Но о чем идет речь? Мне казалось, что это всего лишь выдумка, всего лишь…
Совершенно смятенная и обескураженная произошедшим, я не могла произнести ни слова, лишь ощущая, как моя привычная жизнь все дальше уходит туда, откуда ее уже невозможно будет вернуть.
- Я не совсем понимаю…
- Пройдем, Адрианна, тебе еще многое предстоит узнать.
Киров снова подхватил меня под руку, но теперь мне это даже пригодилось. Информация, сброшенная на меня огромной лавиной, погребла под собой все чувства, оставив лишь растерянность. Если бы не крепкие руки моего нового знакомого, я, наверное, не смогла бы идти. Но он поддерживал меня, уводя все дальше по коридору. По мере того, как мы удалялись от злосчастной комнаты, где я очнулась для вступления в новую жизнь, одна за одной мимо нас проскальзывали маленькие комнаты с совершенно одинаковыми событиями. Поначалу я собиралась их сосчитать, но затем, на пятнадцатой, бросила это занятие. Их было… слишком много.
Странники и Видящие работали за стеклянными перегородками так усердно, как будто это была их основная задача, но теперь я совершенно точно знала, что у этих молодых людей помимо поисков нечисти были и обычные дела: дом, семья, друзья, ни о чем не подразумевавшие. Им приходилось вести двойную жизнь: за дверью Ордена они были простыми людьми со своими слабостями, но здесь же… все оказывалось по-другому.
Длинный полутемный коридор остался позади, позволив нам на несколько минут выйти в просторное фойе, где то и дело сновали люди в строгой одежде. Каждый из них, завидев Кирова, уважительно, а где-то даже с ноткой страха, кивал ему. Да, этот человек имел здесь огромную власть. Власть, с которой мало что могло сравниться.
Мы подошли к дверям лифта, и мой сопровождающий нажал на кнопку вызова. Ярко-красная лампочка зажглась, говоря тем самым, что нам осталось ждать недолго, и уже спустя две минуты перед нами распахнулись двери огромного лифта, способного вместить в себя не менее двадцати человек.
Такое пространство порадовало меня: наконец-то я смогу немного отойти от своего провожающего, чтобы чувствовать себя свободнее. Но, глава этой организации ни на миг не отпустил мою руку, свободной выбрав кнопку с цифрой пять. В этом огромном пространстве он по-прежнему держал меня совсем близко к себе. Мне показалось, что я даже слышала его дыхание – так коротко было расстояние между нами. Что ж, придется смириться с этим.
Тонкий звонок, сообщавший, что мы прибыли на место. Распахнутые двери представили моим глазам то, что слишком разительно отличалось от подземелья, в котором я очнулась. Здесь, на пятом этаже, все блестело от ярко начищенных полов и дорогой мебели. Люди, одетые в строгие стильные костюмы. Причудливые картины в увесистых рамах. Как будто я оказалась в дорогом банке. Не знаю, откуда шло финансирование этой организации, но могу точно сказать, что оно оказалось не маленьким. Я невольно бросила взгляд на свою одежду, шедшую вразрез со всем, что окружало меня здесь. Мне показалось, что я как будто очутилась в совсем другом мире – мире, где навряд ли найдется для меня место.
Перед дверями огромного кабинета сидела молоденькая девушка, по всей видимости, секретарь, которая исследовала меня со всей внимательностью. Видимо, ее начальник не так уж и часто приводил в свой кабинет кого-то под руку. Однако, у нее хватило такта ничего не произнести. Киров открыл передо мной дверь, позволяя мне первой войти внутрь.
Великолепие его кабинета поразило меня. Величественный, строгий, и в то же время очень современный. Огромный дубовый стол, расположенный перед окном. Необычный ковер, постеленный по центру комнаты. Мягкие кожаные кресла темных тонов для посетителей – все это составляло лишь ту малую часть, которую я могу описать. Киров предложил мне сесть, и я тут же утонула в уютном кресле - первом удобном за последнее время. Мое измученное тело тут же расслабилось, ощущая, как слабость растекается по каждому его миллиметру.
Хозяин кабинета нажал на кнопку селектора и попросил секретаря вызвать Виктора Навричева, а сам в это время спросил у меня:
- Может, чашку кофе?
В другой ситуации я бы отказалась, но сейчас, после длительного полусознательного состояния, мне просто необходима была энергия. Я не стала кривить душой, полагаясь на ложную скромность. Моя голова по-прежнему раскалывалась на сотни маленьких кусочков от боли, которая даже сейчас не способна была оставить меня в покое.
Киров, снова нажав кнопку вызова на внутреннем телефоне, попросил секретаря принесли три чашки кофе.
- Располагайся поудобнее, - произнес он, - тебе многое предстоит узнать.
Спорить было просто незачем, ведь теперь я точно понимала: меня отсюда выпустят лишь тогда, когда разрешение на это поступит от самого Кирова. До этого же момента крайне глупо с моей стороны пытаться оказать ему сопротивление. Так что, усевшись в кресле, словно находясь в своей квартире, я стала ждать обещанной чашки кофе, которая, по моим надеждам, должна лишить меня хотя бы части проблем. По крайней мере, ужасной головной боли, мешавшей мне думать.