— Ловлю на слове, — улыбается он и берётся за ножик для чистки мангустовых яблок.
Арон и Арават пододвигают кресла и усаживаются принять участие в работе, а я забираю капризного Алэка и иду одеваться.
Хос, понятно, совсем не рад побудке через какие-то четыре-пять часов после отбоя, но кто ж его заставлял до утра в экран пялиться. Вообще, надо за ним присматривать, а то в человеческом мире много соблазнов и опасностей, о которых лесной житель даже не подозревает. Надеюсь, Азамат выделит ему в охрану кого-нибудь толкового.
Впрочем, на улице Хос быстро оживляется, особенно когда в него попадает пущенный мной снежок. Мы с Алэком, запаянным в непромокающий костюм, прячемся за кустом. Мелкий даже пытается помогать мне лепить боеприпасы. Кир с Хосом скрываются за деревом и ведут обстрел оттуда. Хос, правда, больше мешается, потому что никак не приладится лепить снежки, у него всё время получаются колбаски с плохой аэродинамикой.
После первого раунда и немного прогревшись, мы переходим к созидательной деятельности: созидаем большого снеговика с кошачьими ушами, а потом поодаль две крепости с бойницами. Выпущенная куница носится по снежным стенам с радостными воплями, а потом сигает куда-то в сугроб и ловит там мышь. Алэк выкапывает себе траншею в нетронутом снегу и ползает по ней кругами, только синий капюшон видать. Второй раунд перестрелки проходит веселее: Хос явно обучаем, даже разок в меня попадает. Кир вообще отлично целится, но и я не лыком шита, шапку с него сшибла два раза.
Домой мы возвращаемся только когда Алэк засыпает в своей траншее — коляску я не стала выкатывать, а на снегу спать всё-таки я ему не даю, хотя производители костюма и уверяют, что можно. Вваливаемся в дом, разогретые, краснощёкие, плотно покрытые снежными гранулами. А в гостиной творится нечто.
Мангустоувы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за животы, колошматя кулаками по полу и друг другу, ржут с подвывом, со слезами и хрюканьем, причём похоже, что уже давно. Одно из кресел лежит на боку, Арон мусолит подушку, которая в нём обитала.
— Походу весёлые яблочки, — замечает Кир.
— Ну, вино из них веселит, помнится, — откликаюсь я, наблюдая за происходящим. — Пойду уложу Алэка, пока они его не разбудили.
Когда я возвращаюсь, вижу, что Киру удалось привести Азамата в относительное сознание. Он, правда, всё ещё давится смехом до слёз, но зато уже сидит и, кажется, даже воспринимает информацию.
— Вы чего так ржёте? — спрашиваю я, и этим вопросом посылаю мужа во второй нокаут. К счастью, он длится недолго.
— Фрукты… Забористые… — выдавливает Азамат с перерывами на смех.
— Ты бы не сидел на полу, — вздыхаю я. — Тебе это не полезно.
— Ой! — Азамата опять скручивает, но он находит в себе силы восползти на диван. — Уф, Лиза, я не знаю, что в них такое, но так ведь и помереть можно!
— Сколько вы их съели?
— По дюжине, наверное. Больше не смогли, сквозь смех не вышло, — он давится очередным приступом хохота, потом еле-еле выговаривает: — дайте попить чего-нибудь!
— Кир, погрей ему ещё молока, — распоряжаюсь я и иду проверять остальных страдальцев.
Хос идёт со мной и склоняется над Араватом.
— А-а-а-а! — стонет дед. — У-у-уши-и-и!!! Ой, не могу, Лиза, ты что, демона привела?
Эта мысль оказывается слишком хорошей шуткой, и он, и Арон, и Азамат с ними снова заходятся хохотом, согнувшись в двое.
— Да, — кисло отвечаю я, добавляя им масла в огонь.
— Я не демон! — возмущается Хос, вызывая поток стонов.
— Он хозяин леса, — сообщает Арон сквозь рыдания. — Ва-а-а-а! Держите меня! Хозяин! Леса! Ы-ы-ы-ы!
— Беда-а-а!!! — воет Арават, катаясь по ковру туда-сюда. — Ну это надо-о-о-о! Демон в доме, а-ха-ха, ну насмешила девка, у-ху-ху-ху, так и помереть недолга-а-а-а!!!
Кир приносит молоко и помогает Азамату его выпить — у того от смеха руки трясутся. Однако интуиция меня не подвела, молоко сработало отлично. Приступы почти сразу прекратились, Азамат перестал трястить и давиться и пошёл умываться. Мы с Киром переглядываемся и кидаемся наливать ещё два стакана.
Минут через десять всё семейство приведено в чувства, хотя некоторые члены ещё похихикивают.
— Теперь я понимаю, почему их просто так не едят, — замечает Азамат, переводя дух. — Действительно, помереть же можно.
— Да уж… — соглашается Арават. — Особенно когда ещё видишь такие уши. Вы что, правда демона изловили?
Хос фыркает и шипит.
— Не называй его так, пожалуйста, — терпеливо просит Азамат. — Его зовут Хос, он хозяин леса. И нет, мы его не ловили, он наш сосед и с недавнего времени работает у меня.
— Так это он под столом спал? — спрашиват Арават. — А я ещё про Кировых друзей… То-то вы так хохотали! Ну я хорош! — и он снова заливисто смеётся, хотя на сей раз вроде бы естественно, а не от фруктов.
— Ирлик мог бы и предупредить, — ворчу я.
— Ага, щас! — усмехается Кир. — Небось подглядывает за нами и сам покатывается.
— Может, и нет, — раздумывает Азамат, — но скорее всего, когда он давал нам координаты сада, то и правда собирался повеселиться за наш счёт. Но я не внакладе, я люблю посмеяться.
— Боги, демоны, чужие дети… Ну у тебя и семейка, сынок, — качает головой Арават.
Я кошусь на Арона, он о "чужих" детях не осведомлён, не подумал бы чего… Но он только икает и пялится в пустоту.
— Мне нравится, — расслабленно отвечает Азамат. — Я, наверное, всегда так и хотел. Лизонька, а давай я сделаю обед, а ты — что-нибудь к чаю?
Не знаю, в драконьих яйцах дело или в муданжском иммунитете, но после этого эпизода у Азамата исчезают все симптомы, и к ночи он уже такой здоровый, что кровать трещит под напором. В хорошем настроении у моего мужа все жизненные показатели увеличиваются, хотя они и так немаленькие.
Поэтому на следующий день я разрешаю ему вместе с нами полчасика побеситься в снегу, а потом после обеда ещё часок покататься на лыжах. Но поскольку его голос в телефоне перестал звучать хрипло и гнусаво, на третий день нас всё-таки выдёргивают в столицу.
Хос заходит к себе домой отнести месячный запас масла и сливок своим домочадцам, собирает там небольшой рюкзачок каких-то пожиток и отправляется с нами, трепеща в ожидании встречи с большим городом. Конечно, большим Ахмад-хот можно назвать только если никогда не бывать за пределами Муданга, ну так Хос и не бывал.
Арон сматывает удочки в прямом и переносном смысле. Для него и Аравата мы вызываем казённые унгуцы, потому что Арават уезжает к себе в Худул, а Арон везёт с собой всё наловленное и настрелянное, и с нами никак не поместится.
Хос на заднем сиденье с тоской глядит в окно и тихонько поскуливает, провожая взглядом родной лес.
— Чё ноешь? — пихает его Кир. — Вернёшься ещё. И ваще, тебя никто не заставлял.
— Зна-аю, но гру-устно, — протягивает Хос. — Хочу быть обратно маленьким.
— Да ну, мелким быть тоска. А так ты будешь крутым, и у тебя будет куча денег!
— Большая куча? — без особого интереса спрашивает Хос.
— Большая!
— Тогда большую нору надо рыть? — озабоченно интересуется Хос.
Мы все переглядываемся. Ох, не подготовлен кто-то к человеческой жизни…
— Так, — постановляет Кир. — Ты вообще деньги видел?
— Неа.
Кир извлекает кошелёк и выттрясает из него кучку монет разного достоинства.
— Гляди. Вот эти крупные, эти мелкие.
— Они же одинаковые…
— Да не по размеру, балда!
Полёт выдаётся насыщенный.
Поселить Хоса мы решаем во дворце, потому что так безопаснее и проще. Тут и недоброжелатели не доберутся, и мы приглядим, чтобы не отчудил чего. Дворцовые слуги, правда, будут не в восторге, но никто ведь не обещал им, что будет легко, правда же?
На посадочной площадке нас встречают знакомые лица: Эндан и Дорчжи. Второй горделиво выпячивает грудь, на которой болтается новенький хом в виде носорога. Подозреваю, что невеста была не в восторге, но что делать, хом выбирает духовник.