– А может, наш Мех и есть тот самый загадочный Дьявол? – пошутила Юрун. – Прикинь, какой прикол. Вышли на маршрут с Дьяволом! А на меня к тому же Мех еще и глаз положил. На привалах смотрит так, будто я голая и стриптиз танцую, а не пеммикан ем. Он облизывается на меня, как… голодный упырь на человеческую кровь. Каждое мое движение ловит… А что, может, мне ответить ему взаимностью? – принялась дразнить меня Юлька. – Стану подружкой Дьявола. Как, звучит?

– Подружка Дьявола – это дьявольское отродье. Ты хочешь быть отродьем, Юрун? – Я издевательски вскинул бровь.

– Не смешно, – отрезала Юля.

– А никто и не смеется, – парировал я.

Обиженные друг на друга, мы вернулись в лагерь. Юрун дулась на меня. Интересно, за что? За то, что не стал ее ревновать и уговаривать остаться со мной?..

Я заглянул в палатку Сани и обнаружил там Потапа.

Освобожденный пленник уже распрямился и теперь лежал на спине под капельницей.

– Спит? – спросил я.

– Ага. Утром можно будет допросить, – обрадовал Саня.

– А идти сам он сможет?

– Два-три шага, не больше. Придется кого-то оставлять с ним или нести на носилках, – ответил Саня.

– А вертолет за пареньком вызвали? – уточнил я.

– Нет. Ты прикинь, Бедуин, вся связь вырубилась! Ни наши «переговорники», ни радиостанции не работают, – ответил Потап. – Да и КИПы заглохли.

Я торопливо проверил свою рацию и «наладонник». Действительно, глухо.

– Аномалия? – предположил я.

– А хрен ее разберет, – пожал плечами Потап.

– И давно такая петрушка?

– Точно не знаю. Весь день мы соблюдали режим радиомолчания, а как встали лагерем, я попытался связаться с Ванаварой. Вот тогда-то и обнаружилось. Я велел ребятам проверить свои передатчики – глухо.

Мы помолчали.

– Ладно. Утром решим, как поступить, – постановил Потап. – Может, к этому времени связь восстановится. А сейчас всем отбой. Саня, тебя это тоже касается.

– Есть, товарищ майор! Никогда еще не выполнял приказы с таким удовольствием, – широко улыбнулся санинструктор.

Прежде чем отправиться спать, я разыскал Юрун.

– Чего тебе? – холодно осведомилась следопыт.

– Дело есть. Отойдем в сторонку…

Мы вновь отправились в знакомые уже заросли ивняка.

Куб заметил и хмыкнул нам вслед:

– Ну, вы даете, ребята! Все не натешитесь никак?

– Отвали, – дружелюбно посоветовал я.

Юрун презрительно вздернула носик и с видом Снежной королевы проследовала в кусты.

– Юля, – по-деловому заговорил я, – вспомни: ты слышала тот разговор Меха по рации до того, как у всех вырубилась связь?

Юрун некоторое время размышляла, а потом переменилась в лице:

– После! Это было после! Вначале Потап пытался связаться с Ванаварой, а потом попросил нас всех проверить свои передатчики. Связи уже не было! Но как же тогда Меху удалось?..

– Вот именно… – задумчиво протянул я.

– Так ты позвал меня только за этим? – после паузы спросила Юрун.

– Конечно. А зачем же еще? – состроил я удивленную рожу.

– Ну и ладно! – Ее глаза обиженно блеснули.

Юля резко развернулась, собираясь уходить, но я схватил ее за руку и привлек к себе. Она попыталась возмущенно вырваться, но я обнял ее и прошептал ей на ухо:

– Никуда тебя не отпущу, так и знай!

– Вот дурачок, – счастливо улыбнулась Юрун, обняла меня за шею и поцеловала…

Через некоторое время мы разошлись по своим палаткам. Юля традиционно размещалась вместе с Глебом, а я спал в общей палатке егерей. По дороге я завернул к представителям Петровича:

– Эй, Мех! Спишь?

– И тебе советую, – недовольно откликнулся наемник.

– И правда, шел бы ты, Бедуин, – раздраженно добавил разбуженный Боря Таран.

– Извините, парни… Мех, дай свою рацию.

– Зачем еще?

– Да дай ты ему! – обозлился Таран. – Иначе ведь до утра не отвяжется.

– Держи. – В меня полетела рация Меха. – Она все равно не пашет. – Наемник зевнул во весь рот.

Он не соврал. Рация действительно не работала…

Под утро я заступил в дозор. Позевывая, вылез из палатки в предрассветную сырость.

Наш лагерь состоял из шести палаток. Две приходились на балласт. Одна предназначалась следопытам. Отдельное «помещение» по традиции отводилось под полевой госпиталь – там ночевал Саня с бывшей приманкой. Потап, Кочкин, я и остальные восемь егерей делили между собой еще две палатки.

Вообще-то, Саня хотел было забрать Кочкина к себе, чтобы пронаблюдать за его здоровьем. Но рядовой уперся рогом, клятвенно заверяя, что здоров, как упырь. Саня махнул рукой и отправил его ночевать в егерскую палатку.

Сейчас из нее вылез Куб – мой напарник по предстоящему бдению. Мне предстояло сменить Механика на восточном конце периметра, а Кубу Тарана на западном.

Мех встретил смену, держась рукой за щеку.

– Зуб, – пожаловался он. – Боль дьявольская.

При этих словах я невольно напрягся, вспомнив шутливое предположение Юрун о том, что Механик и есть пресловутый Дьявол.

А наемник все стенал:

– Единственное, чего в жизни не выношу, – это зубную боль. И надо же, как не повезло – на маршруте прихватило. Анальгин выпил, не помогло. Зайду к Сане, разбужу, может, вколет чего. Как думаешь, Бедуин? Можно его потревожить? А то до подъема я не доживу.

– Разбуди, конечно.

Наемник поспешно удалился.

Не успел я освоиться на позиции, как ни с того ни с сего объявился заспанный Немой.

– Бедуин, срочно двигай к палатке Сани. Потап приказал. А я тебя сменю.

– Чего стряслось, не знаешь?

– Не-а. – Немой зевнул во весь рот, встряхнулся, как собака после купания. – Брр! Ну, и сырость! Давай, Бедуин, скачи антилопой. Там что-то срочное.

И я поскакал, понимая, что случилось нечто экстраординарное.

В палатке санинструктора лежали два трупа: Сани и спасенной «приманки».

Саню убили, вогнав лезвие ножа в легкое. Удар нанесли умело – точно между ребрами, отлично зная, куда бить. Егерь умер не сразу – секунды две еще жил, но закричать не мог из-за крови, наполнившей легкие.

Этим и хорош подобный удар. Если бить в сердце, человек перед смертью может издать громкий вопль и тем самым поднять тревогу. А с пробитым легким он и не пикнет.

Удар профи. Впрочем, подобных умельцев в АТРИ хватает, и уж тем более в нашем отряде.

Нож прочно застрял в теле. Убийца не смог или не успел вытащить его. Торопился прикончить приманку. Тот, видимо, умер во сне – ему свернули шею.

Кроме трупов в палатке находились Потап и Механик.

– Это я трупаки нашел, – пояснил наемник. – Зашел за анальгином, а тут… Я сразу к Потапу.

Леша тем временем вытащил из раны нож и принялся осматривать его, пытаясь установить владельца.

– Обычный нож для выживания. Такой есть у каждого из нас, – озвучил Потап вслух результаты осмотра.

– Такой, да не такой, – пробормотал я.

– Ты знаешь, чей он?

Потап и Механик вопросительно уставились на меня.

– Это нож Юрун, – отчетливо произнес я.

– Уверен? – помолчав, переспросил Потап, а Мех посмотрел на меня сквозь прищур.

В его взгляде отчетливо читалось удивление пополам с ликованием. Я прямо-таки слышал его торжествующее: «Я же говорил, что все люди – отъявленные мерзавцы. И ты, Бедуин, только что подтвердил это. Заложил свою женщину и глазом не моргнул! Ну, и кто ты после этого? Святой?»

– Это нож Юрун, – повторил я. – На рукояти есть выщербленка в виде бублика.

– Есть, – подтвердил Потап.

Я хорошо запомнил Юлин нож. Мы тогда лазили по тайге, собирая свое имущество после встречи с топтуном. Мне попался в руки этот клинок, и я внимательно рассмотрел его, сравнивая со своим.

– Но зачем Юрун убивать Саню и неизвестного паренька? – задумчиво протянул Потап.

– Не факт, что убила она, – покачал я головой. – Этот нож принадлежит Юрун, но его могли и украсть.

Механик выразительно ухмыльнулся: мол, выгораживаешь свою бабу? Сам заложил, а теперь выгораживаешь.